Читать книгу Заветы старого мироведения. О Проявлениях Прави и Нави, Правильной Нави и Явных Наветах - Илья Николаевич Черных - Страница 6

Для пробуждения интереса предлагаю взглянуть на язычество не как на дикость и отсталость. Ведать мирами вещей, идей и Законов было и есть привилегией мудрых. Остальные обходились их советами и поучениями. Им было безразлично ведение, но были важны утилитарные правила. Часть из последователей записывала слова мудрецов, абсолютизировала их, закрепляла своё понимание ритуалами. А какими-то записями мудрецы обменивались между собой. Они могли и противоречить «общепринятым» ритуалам. Для значительной части «некоторых» – это было недопустимо. Немало тех, для кого это осталось неприемлемым до сих пор. Лишь немногие мудрецы признавались широкими кругами при жизни. Участью остальных были гонения и забвение.

Я лишь переформулировал в терминах, понятных широкому кругу моих современников, глубокую парадигму мироведения, изложенную в «Велесовой книге». Это понятная и естественная опора трезвомыслия. Она была характерна для моих прадедов и для их прадедов. Я хочу, чтобы для многих представителей той же культуры, что и моё ближайшее окружение, эти несложные представления в конечном итоге стали столь же ясными, как и для меня. Это естественный отголосок древнерусского наследия, который ещё жив в нас, несмотря на многовековые старания разнородных идеологов вытравить его, называя «дикостью». Мы этот типичный для нас способ мыслить предощущали и даже использовали. И вот, нежданно, в древнем тексте нашли ясный «ключ» не только к пониманию явного, но и к преобразовательному управлению явлениями.

«Ключ», который изложен в одной из табличек «Велесовой книги», противопоставляется известным парадигмам материализма и идеализма, предлагая иную глубинную и древнюю триединую концепцию, согласно которой две разные по своей природе не взаимозависимые идеальные сущности по-разному влияют на материальный явный мир, меняя его. В этом – корень реализма, характерный для настоящих, а не стереотипных русских.

Здесь я пишу об идеальной сущности, подразумевая то, что называли «не вещной». Как и большинство из тех, кто получил хорошее естественно-научное образование, требующее углублённого изучения физики и математики, я понимаю, что изменчивым стохастическим материальным явным миром Яви управляет неизменная идеальная субстанция – Правь. Она – совокупность всех Законов: математических, физических, …, экономических и нравственных. В ней – гармоничный порядок. Эта субстанция нематериальна, не обладает свободой воли и её бесполезно просить. Явлений нет неподверженных Прави. Гераклит Эфесский ещё в VI веке до нашей эры называл эту идеальную субстанцию Логосом.

Воздействовать на материальный (явный) мир можно, создавая свои идеальные сущности – навь. Мы создаём преобразовательную навь, во-первых, анализируя то, чего уже нет в изменчивой Яви, но было и утекло в реке времени (в которую, согласно Гераклиту, нельзя войти дважды) и, во-вторых, – планируя будущее, то, чего в Яви ещё нет. В «Велесовой книге» прямо говорится, что навь – это анализ прошлого и планирование, на его основе, будущего. Навь – это идеальное (не материальное) образование, способное менять Явь, но механизмы этого влияния иные, чем механизмы проявления Прави. Навью являются, в частности, замыслы людей, воплощающиеся и меняющие явный мир волей (как индивидуальной, так и коллективной); проект построения нового вертолёта; государственные законодательные системы; пропаганда; желания и план льва, сопоставляющего свой опыт, силы и возможности антилопы перед решительным броском. Идеи, представляющие навь, могут и не проявиться, а Правь – проявима. Если навь правильна (построена с учётом Прави), то новый вертолёт полетит и экономическое регулирование приведёт к желаемому результату, и не будет так, что «хотели, как лучше», а оказалось, что хотели изменить Законы природы по идейной неразумности.

Логос-Правь неизменна. Это понял ещё Гераклит. Пересилить Законы природы невозможно, но можно пересилить навь другой навью. Причём большая Правильность (учёт Законов Прави) имеет больший шанс победить. Правь не зависит от её понимания или непонимания. И её воздействия на явный мир неуклонны, непреодолимы и постоянны. Эти воздействия я буду обозначать словом «Законы». Чтобы отличать Законы от придуманных людьми законов (которые – навь), я буду писать последние со строчной буквы. Открывают Законы, а составляют и меняют – законы. Я пишу навь в большинстве случаев со строчной буквы, чтобы подчеркнуть, что это конкретные замыслы, задумки, наветы, созданные для достижения целей. Правила, указы и законы, придумываемые шахами, королями, царями, президентами и парламентами – это навь, которая должна развиваться, совершенствуя преобразовательное целенаправленное воздействие на явь в интересах людей и через людей и, порой, против желаний людей. Статус принуждения к исполнению законов (убеждением или силой) не приближает такую навь к Законам природы или Бога.

Закон суров, но это – Закон. А законы могут быть даже глупы – если они противоречат Законам. Много где и много когда таковые составлялись и внедрялись немудрыми, не отличающими Правь от нави.

Правь, как субстанция, существует сама по себе и представляется силами. И, как явные объекты движутся под действиями равнодействующих сил различной природы (электромагнитной, гравитационной, сильной и слабой), так и силы прямого или опосредованного человеческого воздействия лишь дополняют силы Прави. Лейбниц, споря со Спинозой, который ввёл понятие субстанции и пытался всё свести к ней одной, утверждал, что силы разного происхождения принадлежат разным субстанциям. Аналогично естественно считать навь отдельной субстанцией, так как природа её совсем иная, чем, скажем, природы физических полей. В нави есть энергия души, проявляющаяся в силе правильной преобразовательной мысли и в свободе воли.

Правь и навь в терминологии Лейбница – различные бестелесные субстанции.

Порядок в Прави, в частности, описывается сформулированным Лейбницем принципом – он утверждал неоспоримость «математического хода природы». Сей философ, однако, не имел в виду то, что явления связывает с причинами только простая математика открытого им интегрального и дифференциального исчисления. Нас до сих пор удивляют всё новые открытия, помогающие проникнуть в суть умозрительного естества. Они потенциально доступны многим. Но не многие позволяют себе труд пониманий.

Другой принцип порядка, сформулированный Лейбницем, гласит, что ничего не происходит без причины и у каждого явления есть причина (достаточное основание) того, что произошло оно, а не другое. Без понимания этого порядка нельзя, в частности, было бы вывести различные естественные функции распределения вероятностей, описывающие случайные процессы. Так что этот принцип ни в коей мере не в пользу детерминизма. Отвергая этот принцип естественного порядка, нельзя было бы провести ни одного успешного криминального расследования.

Ещё один принцип гармонии Прави – принцип наименьшего действия. Грубо говоря, система стремится к новому равновесию по наименее энерго-вемя затратной траектории в конфигурационном пространстве. Он лёг в основу целого семейства экстремальных принципов, на которых основана современная физика.

Социологическая интерпретация принципа наименьшего действия позволяет предугадать (а порой и статистически рассчитать) реакцию на введение законодательных препонов естественной нормальной жизни. Упрощённый пример тому: некоторые управители или парламенты принимают законы, чтобы облегчить управление по максимизации ресурсов в руках шаха-султана-царя или чиновников в ущерб облегчению для большинства граждан пути честного заработка своим полезным трудом. Такое применение принципа наименьшего действия делает страны беднее и нестабильнее, а противоположное – богаче и устойчивее. И этот естественный порядок не изменить никакими идеологическими увещеваниями. Неустойчивость социальной системы создаёт опасность кардинальных изменений ключевых параметров при слабых воздействиях. Таковы, например, некоторые спекулятивные финансовые системы, препятствующие развитию стран.

Гармоничный естественный порядок Прави порой подолгу удерживает равновесие между катаклизмами. Из-за этого порядка – мир не только пригоден для жизни, но и прекрасен.

Злые или глупые нави разрушают равновесие. Из-за возникающих внутрисистемных напряжений копится потенциал перемен. Рано или поздно он сталкивает систему в катастрофу после того, как некий критический параметр проходит бифуркационную границу. Даже если это не разрушает систему, она, болезненно раскачиваясь из крайности в крайность, десятилетиями (а то и столетиями) приходит к новому балансу сил. Страны бывшего СССР ещё ждёт немало таких передряг. Существенная причина того – в массовых совращениях населения идеологиями личного, национального или международного паразитизма. Бывало, что без правильной компенсации таких злых наветов целые народы гибли, теряя родные культуры. Нам нужно возвращаться к нашей исконной жизнеутверждающей нави, в основе которой – традиционный здравый смысл и отточенное веками чувство Правды.

Я привёл лишь некоторые из открытых ключевых принципов вселенского порядка, чтобы просто проиллюстрировать, что они в Прави есть.

Не все принципы порядка ещё сформулированы ясно, да и далеко не все Законы открыты. Если человечество не скатится в очередные тёмные века из-за блажи идеологических «справедливых принципов», на которых построены многоэтажные деструктивные наветы, то у наших потомков останется возможность получать удовольствия от познания новых открытий.

Навь формируется из образов реального мира или представлений, а Правь – она, по выражению Спинозы, causa sui – причина самой себя.

В «Тимее» благородный Аристоклис, сын Аристона (более известный под псевдонимом Платон) говорил о недвижимом, которое всё (материальное) движет, имея в виду идеальную субстанцию мироздания – его Законы и порядки, его неизменную Правь.

Явный мир управляется Законами Прави, которые – нематериальная часть реальности. Этот подход поднимает наше понимание к деизму, который уже третье тысячелетие проявляется в работах многих великих философов.

Просто. Это очень просто понять. Потому что естественно. Правильно.

Изучение Законов – это создание идеальных образов в сознании, которые отражают реальность с достоверностью, увеличивающейся в процессе познания. Сами же образы – это навь. У нас есть эпистемологические признаки соответствия этих образов той части реальности, которая доступна наблюдению. Человеческая деятельность по составлению образов Законов и по обоснованию или доказательству соответствия этих образов реальности (то есть, самой Прави, управляющей явным миром) называется наукой. Очень приятное и увлекательное, смею вас заверить, занятие.

Гегель в конце своего пути написал, что он всю жизнь объяснял Гераклита Тёмного. Я пытаюсь объяснить лишь содержание одной из табличек, возможно, не менее древнего, чем афоризмы Гераклита, и не менее глубокого произведения, которое, в отличие от материализма и идеализма, рассматривает триединый мир Прави, яви и нави. Большинство авторов спорят лишь о древности и подлинности материального носителя (дощечек, найденных полковником Фёдором Изенбеком), на котором была написана «Велесова книга». Но я не встречал, чтобы кто-то обратил внимание, что она содержит простой (простота – свойство истины) базовый мировоззренческий принцип. Я приведу некоторые его сопоставления с широко известными философскими концепциями. Они проясняют его место. Его проясняющая роль становится отчётливо понятной каждому, в ком есть искра божьей Прави – чувство логики.

Важно различать природу идеальной Прави и идеальной нави. Одна неизменна, другая принципиально преодолима. Есть мудрая молитва об этом различии: «Господи, дай мне терпения принять то, что я не могу изменить, дай мне сил изменить то, что могу и дай мне мудрости отличать одно от другого».

Вышеизложенные пояснения к древнеславянским языческим воззрениям показывают, что глубина понимания древними сущности мироздания была несоизмеримо больше по сравнению с глубиной, скажем, марксизма или современных теологических концепций. Недаром, студенты физтеха и естественнонаучных факультетов МГУ относились к преподавателям так называемых «марксистско-ленинских общественных наук», как к жрецам злобного культа. Проповедуемые ими постулаты противоречили тренируемому в нас чувству реальности и умению замечать в ней существенное, то есть противоречили пониманию Прави.

У наших преподавателей была непростая задача. Основной массе педагогов нужно было воспитать в студентах научное мышление, а проповедникам марксизма-ленинизма требовалось, чтобы мы были убеждены в том, что не выдерживало логических тестов и противоречило проявлениям теории в реальность.

Не только навь построенного людьми правопорядка, но и навь управления должны быть правильными. То есть, они должны быть построены по Правде, на остове Прави. Не во всех языках эти слова однокоренные. Не для всех так важна эта суть.

Далее я не удержусь от того, чтобы внести некоторые поправки к тому пониманию экономических проблем, которое навеивается средствами массового оболванивания.

Один из моих друзей, большой ученый, всю жизнь решающий фундаментальные задачи теоретической физики, услышав простые рассуждения, которые я привожу здесь, сказал, что все мы понимаем приблизительно так же. Только почему-то никто это так ясно не формулирует. Наверное, это из нашей с ним молодости, когда молчаливое согласие на выполнение «правил игры» было необходимо, чтобы нам разрешили заниматься любимым делом. Правилом хорошей научной карьеры был отказ от публичных обсуждений, от критики и, желательно, даже от обдумывания основ «научного коммунизма». Мы посмеялись с ним над тем, что у обоих институтское вколачивание марксистского «символа веры», который я подверг сомнению, вызывало отторжение сознанием, отточенным многолетними интенсивными тренировками. Сейчас мы понимаем, что в МФТИ у нас был один из лучших в мире коллективов преподавателей по физике и математике. Встречаясь, мы до сих пор вспоминаем их с благодарностью. Мы точно знаем о не меньшей могучести многих из них на фоне знаменитых профессоров самых почитаемых университетов Великобритании и США, где нам приходилось потом бывать – не только в качестве туристов. Наверное, и преподавателей философии нам назначали не самых худших. Но у них самих никогда не было ясности. Это проявлялось, когда кто-то из студентов задавал каверзный вопрос, симулирующий наивность.