Читать книгу Заветы старого мироведения. О Проявлениях Прави и Нави, Правильной Нави и Явных Наветах - Илья Николаевич Черных - Страница 8

Уважение к вкладу в цивилизацию верующих мыслителей не позволяет мне небрежничать их верой даже когда я не разделяю их убеждённости в единственно-правильностях их противоречащих друг другу постулатов.

Приводимая мною агностическая интерпретация «Велесовой книги» могла бы быть усложнена даже до вульгарно-религиозного воззрения предположением, что кроме божественного неизменного гераклитовского Логоса есть и разумная, изменчивая, всесильная сущность, которую небесполезно просить о чём-то. Однако, вряд ли такая гипотеза устроила бы естествоиспытателей, поскольку этой сущности должно быть дело до разнонаправленных желаний, и она должна ночи не спать, а всё думать, как бы это всё организовать так, чтобы чаяния и волков, и овец, и овощей, и слепней, и лошадей, и людей со столь же разными желаниями были бы максимально удовлетворены без нарушения неизменности Законов. Тогда эта сущность не является частью гераклитовского Логоса (Прави). Это кто-то очень могучий по сравнению с людьми, которому трудно быть богом. Непонятно, чем его проявления кроме могущества до всемогущества (в рамках Законов) и силы до всесильности отличаются от проявлений человеческой нави. Наверное, таким казался американский интендант представителям карго-культа. Но наличие у меня и моих друзей подобных «непониманий», которые не развеиваются ни эмоциональным наукообразием, ни обращениями к «признанным» «авторитетным» мнениям не означает, что мы правы.

Более изобретательное манихейство понастроило много уровней сущностей разной степени «божественности», но оставило искренних последователей блуждать мыслями в густых дебрях из трансцендентных понятий вдали от реальности и её Законов. Английский монарх Яков I был многоучён. Он глубоко погрузился и в манихейство, магию и в различные эзотерические практики. Его диссертация «Демонология» – одно из ярчайших произведений в той «науке». Правление того «эксперта в мистицизме» подвело его страну к гражданской войне, а его сына Карла I к эшафоту. И не раз подводило увлекающихся духовидцев увлечение сущностями, находящимися по ту сторону от реальности. Реалистичнее надо быть тем, чья работа или призвание – управлять.

Мистицизм может быть привлекателен своей изобретательностью, но бесполезен, если не зарабатывать на «мозгозатуманиваниях». Метафизические понятия проявляются в замороченном сознании. Такое сознание бывает довольно креативно в создании нави. Коварные реалисты потом пользуются замороченными, строя на них свои планы с учетом закабалённости своих объектов. Так кратко объясняется действие магии. Люди-объекты должны не отличать Правь от нави, а люди-субъекты – должны отличать очень чётко. Мистификация – древний способ маскирования Истины.

Доказательством божественности всегда было чудо – легенда о волевом нарушении логики или о волевой приостановке той необходимости, с которой явь подчиняется вечным неизменным и неумолимым Законам Прави.

«Каждому по вере его». По слепой вере – слепоты, по просветленной светлым разумом – ясности и правильности. Будь то вера в Бога, в богов или в безбожие.

Без просветлённости осознанием существенности – темнота непонимания и безмыслия. Порой, она доводится фанатиками до мрака безумства. Вам говорят, что чувства важнее? Да, если с вами тот, кто всё за вас решит. Ему и важнее одержимость толпы единым сумрачным чувством. Но «Свет» разума и духа «во тьме светит. И тьма не объяла его». И в нём квинтэссенция достойно прожитых жизней. И это Свет разума и «духа человеков», их светлая навь, их справедливость, отточенная поколениями правильных людей и переданная потомкам. Этот Свет жив после их жизни. В нём переданный нам путь не только мыслить, но и решать за себя самим, в нём неподверженность обезволивающим наветам. А чем ярче свет, тем контрастнее тень! Но тьма не объяла Свет. Тут нет мистики – лишь очевидное прояснение древней мудрости, явившееся озарением Иоанну. Возможно, более древней сакральной мудрости, чем христианство.

Зачем было это для нас прояснять тем канонизаторам пониманий, чья работа снимать сомнения в интересах коварных, кто решил покорить наш разум, воспользовавшись нашей верой? Ослепляя веру, они пытались – и дальше будут продолжать попытки – добиваться нашей покорности. А мне непокорность заложена древней традицией русскости. В конце книги я опишу её истоки.

В атеистической интерпретации отношения Прави и Яви мы легко приходим к логическому позитивизму Бертрана Рассела. В рамках атеистической гипотезы в способности создания человеческой нави нет никакой мистики.

Зато в недоброй нави сосредоточено дополна мистификаций и ворожбы. Если вами захотят мистифицировано манипулировать, запугивая «праведной» и «неправедной» навью, якобы, нечеловеческой природы, то не спешите присоединяться к обретшим «благодать». Подумайте ясно и просветлённо о том, как вас (и многих таких как вы) хотят использовать. Сколько будет если с каждого по чуть-чуть?

Побойся остаться наказанным отвержением от жизни за попытку облегчить себе эту жизнь, создав или выбрав удобного бога и пастыря! Как много тех, кто выбирает их только лишь чтобы быть как все «свои», будто они в стаде? Слишком много. Многие путают на этом пути богоискание с бесовселением. Из-за слепой веры гонят иноверцев. Не от добра. За ритуал, придуманный людьми.

Иная крайность погружения в бесовщину бес-сознания индивидуализма создаёт монстров и в искусстве, и в жизни, и в политике. На жизнь тех, кто не научился защите, влияет навь созданных людьми сюрреалистических, спиритуалистических и идеологических монстроидальных наветов. Их создают те, кто строит коварные планы поработить сознание и ослепить дух.

Люди с мифологическим сознанием хотят (и даже просят дать им) идеологию. Они не хотят задумываться, а хотят точно знать – кого ненавидеть и как относиться к явлениям. И им нужна приказная определённость, чтобы заменить необходимость трудного жизнепонимания набором простых правил и заповедей, которые они называют «своей» «моралью». И хочется им, чтобы принадлежность к последователям идеологии давала уверенность, что простое выучивание «правильного» даст стабильные ориентиры для карьеры. Так легче жить для рутинных, стадных, необременённых традицией рода – безродных, кому партия или секта и есть его родина. Все это совсем наоборот для тех, в ком сильно чувство Правды, отточенное поколениями родовой совести.

Немало агрессивных, но не нашедших себе применения в здоровом обществе, с готовностью взяли бы на себя роль охранителей «чистоты веры», занявшись преследованиями отступников и иноверцев. Большинство моих друзей не хотели бы застрять в стране, диктаторы которой дадут полномочия этой новой инквизиции.

Я не против того, чтобы люди коллективно грезили, когда им это помогает обрести моральные устои и почувствовать единство для сохранения их общности. Я против того, чтобы у них было право унижать в правах и лишать прав (особенно права на жизнь) тех, кто не грезит с ними в унисон.

Часть из тех, кто привык жить по проторенным правилам, полагает, что им неважно традиционное ясномыслие мудрых предков. Они заражают свою душу мистикой, а дух – догмами идеологий, а потом это болезненное состояние мешает их правильным чувствам и пониманиям. Они, как правило, «справедливо» расстраиваются и кого-то пытаются обвинять, когда обнаруживают, что попадают совсем не туда, куда рассчитывали прийти. Их загоняют в тупики. И дальше их пути будут не легче. Идеологизации столь же вредны для сознания, как и алкоголизм. К тому же они ещё и заразны. А в мировоззрении наших духовных предков – трезвомыслие. Оно лечит душу.

Предположение, что изложенная в «Велесовой книге» (и несколько модернистски интерпретированная выше) гипотеза верна, устраняет неразрешимую проблему теодицеи – необходимости оправдать всесильного доброго Бога за «несправедливую» силу зла в этом мире. В деизме этой проблемы нет.

Боже упаси меня выступать в чём-то против гуманных религий, проповедующих добро и духовность!