Читать книгу Быть людьми… Книга первая. Вальс Хачятуряна - Ирина Гарталь - Страница 18

***

У Нины Андреевны не хватало времени на собственных ребятишек. Поглощённая работой, она рассеянным взглядом отмечала, как быстро они растут, как странно проявляются особенности их характеров. Но где-то в глубине души она была убеждена: дети должны воспитываться в спартанских условиях. Мало ли что может случиться в жизни! Попадут в беду – не поблагодарят родителей. Вон как её, неженку, крутанула жизнь! Что от той неженки осталось?..

Частенько к моменту возвращения матери с работы Арина выбегала на улицу, чтобы издали, заметив её, успеть навстречу, а потом, приноравливая шаг, пройти с ней хоть несколько метров до дома, помогая донести сумки. Девочка смущённо заглядывала в глаза усталой женщины, надеясь, что та обрадуется помощи и, может быть, обнимет на виду у соседей. Но Нина Андреевна смотрела на неё критическим взглядом и не замечала ничего, кроме порванного платьица, грязных колен да растрепавшихся косиц. Со временем Арина уже не могла представить, какое ЧП может заставить хронически занятую маму поговорить с ней о чём-нибудь, погладить по голове, как это делают другие матери.

Нина Андреевна почти не общалась с детьми барака. Часто приносила работу на дом. Открывалась новая шахта. Ей, как главному кадровику, приходилось заполнять сотни карточек и сверять сотни личных дел. Девочки с удовольствием помогали ей. Все игры и развлечения отходили на второй план, если хозяйка дома возвращалась с работы с тяжёлой сумкой, набитой бумагами.

В первый раз в первый класс Арина пошла одна-одинёшенька. Бабуня всплакнула на дорожку, Ритуля позавидовала – новый портфель, новые банты, новые ботиночки. В переполненном школьном дворе девочка растерялась и испугалась до слёз: где искать класс, в который её записали? Кому отдавать цветы? Робко обходя шумные стайки учеников, она увидела детвору без опознавательных знаков – пионерских галстуков и октябрятских значков. Окружённые взрослыми, они ошалело таращили глазёнки на трёхэтажную кирпичную школу.

Среди детей Арина заметила Полину. Та стояла, прижавшись к своей бойкой, разговорчивой матери. Зинаида Ивановна то и дело поправляла малышке банты и приглаживала ладонями крылышки фартука. Арина постаралась попасть в поле зрения хоть и чужой, но такой заботливой мамы. Удалось. Ею заинтересовались: почему одна, в какой класс записана?

Зинаида Ивановна Осинцева, узнав маленькую соседку и выяснив всё необходимое, уверенным жестом подгребла девочку к тёплому животу, пообещала посадить её рядом со своей дочерью. Обретя покровительницу, Арина почувствовала себя спокойно и радостно в этом тёплом осеннем дне. Рядом забавно щурилась девочка с глазами симпатичного совёнка.

Маленькие соседки сдружились с первых дней учёбы. Они вместе ходили в школу, из школы, вместе выполняли домашние задания, подолгу разговаривали о своих мамах. Обе были убеждены: если бы на белом свете не было круглосуточной работы и стирки по выходным, их мамы никогда бы не злились и не плакали. Они занимались бы спортом, например, фигурным катанием. Красиво! А еще лучше – ездили бы с детьми на природу. Вот они, две горные речки – в двух шагах от дома. Можно костёр развести, ухи наварить, поиграть всем вместе «из круга вышибала». Вот была бы жизнь!

Поля слегка побаивалась матери Арины. Неулыбчивая женщина встречала её взглядом в упор, но при этом никогда не смотрела ни в глаза, ни в лицо. Это был взгляд ревизора, выискивающего на предмете инвентарный номер. Нина Андреевна не отводила глаз до тех пор, пока маленькая гостья не начинала мысленно оглядывать себя со стороны. И к своему стыду обязательно припоминала какое-нибудь застиранное пятнышко на воротнике или свежую штопку на рукаве. Казалось, именно из-за этой злополучной штопки так строго и холодно смотрит на неё мать подруги. Смотрит и осуждает: ходят тут всякие в пятнах с ног до головы!

Ой, плохо, когда человек даже скрыть не может, что не рад появлению гостьи! Как ни перемывает косточки Истоминым её мама, а при виде Арины всегда улыбается. С виду можно подумать – радуется. Одна только Поля и знает, что чем больше мать обласкивает человека, тем неприятнее он ей. Под настроение может её подружку и по плечику погладить, и посюсюкать: «Холёсенькая какая! Золотиночка, не ребёнок, не то, что моя выдра!» А после ухода Арины сплющит губы в две линии, потрясет головой и выдаст: «Рыжая, как чёрт! Ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца…»

Поля уже привыкла не обращать внимания на такие слова. Главное, чтобы подружка этих оценок не слышала. И всё-таки мать хоть и притворюша, но не будет человека за дверь выдавливать взглядом, как Нина Андреевна.

Девочке нравились порядки в доме Истоминых. Нравилось, что все они ласково зовут свою бабушку бабуней, что Нина Андреевна за тремя детьми закрепила обязанности, которые надо выполнять в течение дня. Саша обеспечивал семью водой, дровами, углём, следил за порядком в самой большой комнате. Арине досталась прихожая, детская, часть общего коридора и помощь бабуне на кухне. Ритуля поливала цветы, кормила кошку, собаку и приносила отцу свежую почту. В магазин бегали по очереди. А когда привозили хлеб и вся округа с боем штурмовала прилавок, Арина, Саша и Ритуля, затёртые потными, разгорячёнными телами взрослых, изворачиваясь и цепляясь друг за друга, умудрялись протиснуться к прилавку, чтобы получить необходимые семье шесть буханок хлеба.

Поля никогда не упускала случая помочь подруге в уборке квартиры. Когда она рассказывала дома о том, какой добродушный и весёлый в семье Михаил Петрович, Зинаида Ивановна выходила из себя:

– Это пока он одним камнем двух собак разгоняет, вот и добрый! Не будет начальником – погрустнеет!

Её в Истоминых раздражало всё. Гремя кастрюлями, она митинговала на кухне:

– С тех пор, как эти ненормальные поселились, – проходной двор, а не барак! Все, кому не лень, прутся в ночь-полночь. А они, простодырые, встречают, привечают. Одна слава, что заместитель председателя горисполкома. Ему предлагали в новом доме в центре города три комнаты, а он, видишь ли, отказался. Да что ты себя с простым работягой равняешь? Ты же руководитель! У тебя власть! Дом уплыл – живи в центре! Кого ты хочешь удивить в этой дыре?! Эх, дураки люди! Мой был бы поумнее – давно бы из этого клоповника выбрались… И дети-то чокнутые в отца! Десять раз на дню здороваются…

Она проговаривала обвинительное заключение сдавленным, свербящим голосом. Но стоило поблизости оказаться кому-нибудь из семьи Истоминых, интонации её голоса становились такими, что Поля, наблюдавшая за матерью со стороны, внутренне сжималась. Громко, на весь коридор Зинаида Ивановна восхищалась:

– А я смотрю, во дворе – новая клумба. Думаю, кто же это у нас в бараке такой хлопотун? А потом сама себе говорю: да это же дети нашего соседа. Вот уж, истинный бог, воспитание!

Если подобные речи слышал Михаил Петрович, он пожимал плечами:

– В общем-то, ребятишки это делают для себя.

А Нина Андреевна прерывала подобострастные тирады соседки обескураживающей фразой:

– Да бросьте вы, Зинаида Ивановна! Не терплю лести. Лучше перестаньте выплескивать помои с крыльца, меньше мух будет.

Зинаида Ивановна с трудом доносила улыбающееся лицо до своей квартиры. И только тут набирала полные лёгкие воздуха, чтобы, раздувая ноздри и сузив от возмущения глаза, выдохнуть всё, что она думает об этих малохольных соседях.