Читать книгу Быть людьми… Книга первая. Вальс Хачятуряна - Ирина Гарталь - Страница 2

…Разлюбила – не моё слово. Прожила жизнь, преумножая число любимых людей вокруг. Странная особенность души – уж если впустила в неё человека, обратного хода ему не было.

Но ты, прекрасный пришелец, после сорока лет обитания на моей планете, всё-таки решился поднять крылья.

Нас связывает четыре десятилетия неутолённого, запретного родства. Четыре десятилетия дурмана, тайны, святотатства, непокорности общепринятому.

Наша любовь – воровство на рыночной площади. Каждый мог схватить за руку. Приговорить. Забросать камнями. Наши встречи – раз в четыре года – со всеми сопутствующими жертвоприношениями – ложью, болью, невозможностью расцепить пальцы – отделяли нас от ненасытного, враждебного материального мира. Давали силы для следования долгу и энергию для выхода в другие миры. Ты никогда не обладал мной так, как это делает орёл, – и в полёте, и в гнезде на протяжении всей жизни доказывающий свою любовь единственной избраннице. Я никогда не обладала тобой. Не было потребности порабощать источник тепла и вдохновения, чтобы служил только мне.

Между нами не было союза. Был сговор непостижимо похожих душ и мятежного, свободного духа.

Ты так боялся клеток, рамок, золотых цепей, общественных условностей, неискренности… Но всю жизнь прожил в несвободе. Моя душа стала единственным прибежищем, где ты был возведён в ранг Бога. Бесшумно, безболезненно страсть ушла. Затопила нежность. И я первой уловила перемену – перестали сниться стихи. Дар яснослышанья был мною утрачен. Сама себя приговорила к глухоте, неосторожно пошутив: «Больше стихов не будет! Всё, что знала о любви – выдохнула. Да здравствует прекрасная, мудрая проза!..»

В последние годы в наших отношениях появилось что-то благоговейное. Смешное церковное, но очень точное слово.

Ты интуитивно чувствовал: женщин, с их детскими страхами в душе, со всеми их разрушенными замками, со всеми их заморочными фантазиями надо жалеть – подуть на больной пальчик, прикрыть от сквозняка… Дед Мороз в мудрой русской сказке не зря спрашивал: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?..» Ах, как нам нравится эта игра!

Ты всегда понимал, когда женщина молча, не источая слёз, плачет, помочь ей может только великодушие. По сути, плачет всегда девочка, живущая внутри. А с ней так просто договориться! Прижал к себе, погладил, шепнул: «Ну всё! Всё! Моя! Ну моя!» – и слёзы улетучились сами собой.

Как потрясающе ты это делал! И вдруг сейчас, когда ослабели мои руки, поникли плечи, изменился рисунок тела, ты сам стал причиной невидимых миру слёз. О, как мне хочется сейчас говорить о тебе вслух! Довольно тайн. Я слышу внутри себя твой голос, смех, повторяю за тобой кодовые слова, которыми исчисляю прожитое сорокалетие.

Твоя любовь принесла мне радость без вредных примесей. Всякий раз, когда меня заносило на чужую территорию, в горле закипал бессильный плач – предчувствие неразделённости ощущений, словно я забрела в чужой сад, где нельзя сорвать ни одного плода.

Мы были неистовы, как первобытные люди, забыв о том, что есть две разные пещеры, два разных очага…

Жил себе поживал озорной щенок, который, вместо того чтобы смотреть под ноги, вникать в земные законы выживания, всё время задирал головёнку к небу и ликовал от избытка чувств. Со всеми дружил, захлебывался фантазиями, ничего и никого не боялся. Рядом с тобой я так и чувствовала себя – жизнерадостным щенком. Все говорили, что у меня на носу розовые очки, а я считала это нормой. Не понимала, как можно скрывать свою любовь к другому человеку! Не имела ни малейшего представления, по каким правилам ведётся вечная игра между двумя половинками рода человеческого. С этой потребностью – оповещать мир о любви – я нахлебалась горького до слёз!

Когда проказник Купидон у тебя на глазах подстрелил мою неопытную душу, я не только ближнего – я всех дальних, вредных, отвратительных возлюбила со всею страстью! Не помню в своём сердце большего пыла, ничего лучшего, чем та бескорыстная расположенность ко всем людям без разбора! Под завораживающим, одобряющим взглядом твоих выразительных глаз, внутри которых отражалось мягкое свечение океанских глубин, я взрослела, становилась мудрой, сильной, неуязвимой.

Милый мой, драгоценный мой мужчина! Это ты открыл мне, что не только душа способна испытывать вдохновение, взлёт, упоение. Этот дар присущ и женскому телу. И я до сих пор не знаю, что прекраснее? Мировой опыт свидетельствует о том, что идеальной подпиткой для творчества служит могущество человека, не дающегося в руки. И между нами, как бы ни сливались наши тени, всегда была дистанция, позволяющая оберегать друг друга от случайных разрядов. Конечно, если вечную приязнь к сильному, умному, красивому и очень редкому мужчине расценивать как проявление бесовских проделок – это к Господу Богу! Я не имею в виду любовь человеческую: «Ты плюс Я». Речь идёт о неизмеримо-глубинном чувстве бесконечного родства души с душой. Розовое облачко, которым я всегда была укрыта с головой – это твоя нежность. Она не требовала слов, движения, компенсации. У меня, счастливейшей из женщин, под самым сердцем все сорок лет мерцал огонёк свечи, который ты постоянно оберегал двумя ладонями…

Нежность для нас была важнее, выше, драгоценнее других потаённых отражений нашего Посвящения в Любовь.

Ты никогда не говорил со мной суровым, прохладным голосом, знал: мне положена льгота! Женщина, наделённая даром говорить стихами, есть исключение из многих правил…

Но однажды в сумеречный час грязные облака под напором дерзкого ветра наползли на подрамник недописанной тобой картины. Ты с трудом взял разбег, поднял в небо прекрасные крылья и адресовал мне их прощальный взмах. Больше ты не вернёшься на мою планету. До моего слуха долетело эхо твоих прощальных слов:

– Всё, что у нас с тобой – навсегда. Остальное – долг. Ты обогатила мою душу как истинная женщина… Прости меня!..

Я иду к финишной черте, осиротевшая в самую роковую минуту познания истины. Ни страха, ни ощущения катастрофы… Молча наблюдаю, как под шелест твоих крыльев крошечная, беззащитная планета Любви сходит со своей орбиты…