Читать книгу Быть людьми… Книга первая. Вальс Хачятуряна - Ирина Гарталь - Страница 6

***

Возле здания заводоуправления команда туристов загружала в автобус снаряжение. Парни выносили из комитета комсомола тяжёлые рюкзаки и спальные мешки. Девчонки аккуратно раскладывали вещи в салоне. Болельщики команды, обступившие автобус, не скрывали зависти: везёт же людям! Приятная компания, лирические перспективы на выходные дни за городом. Не хочешь, да позавидуешь!

Здесь все, кроме Арины Истоминой, знали друг друга. Она хоть и не принимала участия в предотъездном галдеже, но бессознательно реагировала улыбкой на каждое острое словцо и без напряжения подумывала о том, что скоро, очень скоро и её будут окликать по имени, принимать как свою. А пока, ощущая на себе оценивающие взгляды заводчан, с трудом подавляла приступы застенчивости. Но это не мешало ей присмотреться к команде. По описаниям Кати определила: вот «женатый, но бесперспективный» Толик, а вот Анатолий – «страшный, как чёрт, но начальник цеха». Ни один парень не соответствовал словесному портрету Тохи. Покрутив головой по сторонам, не найдя в толпе «опасный вирус», Арина отправилась в комитет комсомола за очередной поклажей.

Обхватив двумя руками спальный мешок, она вприпрыжку бежала по коридору заводоуправления. На повороте, не успев притормозить, наткнулась на неожиданное препятствие. Парень с длинными до плеч тёмными волосами, извинившись, отступил с дороги. Девушка порывисто сделала пару шагов к лестнице, но что-то её зацепило во встречном взгляде – остановилась. Незнакомец повернулся к ней и смотрел так заинтересованно, удивлённо, что Арине захотелось бросить мешок и поправить сбившуюся чёлку. Но она не могла шевельнуться. Стало жарко, как после стометровки, даже губы запекло. Умеют же люди так смотреть: словно в одном взгляде и «здравствуй», и «люблю»…

Оценивающий, тёплый, обволакивающий взгляд вызвал потрясение, которое в считанные секунды скомкало и вытеснило из её души беззаботное розовое облачко. Так и стояли друг против друга: она, ошеломлённая случайным столкновением, и он, заинтригованный настороженной позой зверька, готового в случае чего пуститься наутёк. Девушка смотрела на Одинцова донельзя пристально. Ей показалось, что она уже где-то видела этого человека, а может быть, и знала его когда-то. Знала, но забыла, – бывает же такое? Прошла вечность, прежде чем Арина смогла оттолкнуться взглядом от выразительного мужского лица.

Сделав несколько неуверенных шагов вниз по лестнице, она замерла. Сердце заполнило грудную клетку и загрохотало, как московские куранты в шесть утра: на всю страну. На ходу выравнивая сбившееся дыхание, пытаясь оценить охватившее её состояние заворожённости, воскликнув про себя: вот это да! – девушка поднялась в автобус и осторожно села рядом с Катей.

– Где тебя носит? Тоха явился. Пошёл в комитет. Вернётся – отчаливаем. Все на местах, – зашептала Катерина и, словно ища расположения новенькой, подмигнула:

– Он подойдёт, я тебя в бок толкну, предупрежу.

Арина мысленно ответила ей: поздно…

Парень, с которым она столкнулась в коридоре, вошёл в автобус последним. Остановился рядом с водителем, оглядывая команду. Катерина сверлила кулачком бок соседки, ожидая реакции. А у той в висках пульсировало: поздно, поздно, поздно…

Она с удивлением ощутила, как в ней погасло возбуждение, связанное с предстоящей поездкой. Пропал интерес ко всему, что происходило вокруг, и она почувствовала, что ей как шапкой-невидимкой хочется укрыться молчанием. Да, Арина давно знала в себе эту обострённую проницательность, которую раскрывало в ней только молчание. И непроизвольно замолкала, чтобы услышать токи извне.

– О-о! У нас пополнение? Володя, познакомь, – голос очень подходил к его внешности. Арина всегда реагировала на такие голоса. Выделяла их в любой толпе, любой аудитории. Сколько раз случалось: пока молчал человек – каких только достоинств ему не приписывала. А заговорил – как лопатой по асфальту. Не слова разочаровывали – интонации. По убеждению девушки бледные, бесцветные голоса, лишённые внутренних токов, прохладной хрипотцы, могли принадлежать только вялым, инертным и примитивным людям.

Для неё образцом полноценного звучания был баритон Владимира Высоцкого. Однажды побывав на его концерте, она пережила настоящее смятение. Песни – само собой. Рычал. Рокотал. Разрывал пространство силой страсти. У Арины выступили слёзы, и покраснела кожа – так потрясли её слух раскаты уникального инструмента, самой природой настроенного голоса профессионального актёра. Он, виртуозно управляя интонациями, под неподражаемой иронией выдавал неизмеримую глубину чувств. Это был другой мир. Мир запредельного откровения.

Девушку поразило не только пение, но и монологи барда перед притихшей публикой – настолько бережно подавал голос, дозировал акценты, словно боялся захлестнуть зал своей внутренней мощью. С тех пор в мужских голосах Арина всегда пыталась уловить хотя бы отголоски той волнующей силы.

Вот и теперь замерла, прислушиваясь к мелодии обворожительного баритона.

Секретарь Володя, посмеиваясь, встал рядом с парнем.

– Не успел в автобус войти, а пополнение сразу приметил! Ты, Тох, в своём репертуаре. Ребята, кто ещё не знаком, прошу любить и жаловать: сибирячка Арина Истомина. Приехала к нам из Кузбасса. Почти как в «Кавказской пленнице»: спортсменка, комсомолка, туристка и просто красавица!

– Намёк поняли! – закричали туристы с задних рядов автобуса.

– Арина, а это наш художник-сердцеед Тоха Одинцов. Не люби его. Он мне всех комсомолок с ума свёл, – продолжал секретарь, подталкивая парня к свободному месту за её спиной.

Девушка подняла глаза на проходившего мимо человека. Он, словно нехотя, улыбнулся навстречу её серьёзному взгляду.

Автобус предостерегающе фыркнул и покатил в степь.