Читать книгу Радуга в сердце - Ирина Незабуду - Страница 12

Чувствую себя калекой. Ни вздохнуть, ни… кашлянуть нормально. Хожу слегка перекособоченный, стараюсь не то что без резких, вообще поменьше движений совершать.

Сегодня понедельник и, как и намечалось, солнечно. Серая муть рассеялась, обнажив бескрайнюю лазурь, при взгляде на которую слезятся глаза.

С утра поскандалил с Ли. Та, к сожалению, встала раньше обычного лишь для того, чтобы обглодать мне мозг. Она в отпуске, а когда она в отпуске, то дрыхнет до полудня, особенно после гулянок. Вчера они с Вованом заявились поздно, такие весёлые, что трижды роняли ключи. Я слышал, как обсуждают мою персону, но прикинулся спящим.

Вован обещал спозаранку меня урыть, но пока я собирался, лишь раскатисто храпел на всю квартиру. Другое дело полоумная. Не поленилась даже будильник завести. Начала читать мне нотации. Мол, классуха ей звонила, просит в школу прийти. Мол, весь дом теперь обсуждает мою выходку, и ей стыдно соседям в глаза смотреть. А ещё я алкаш, конечно же, да и наркоман, похоже.

Даже порывалась мне вены проверить, дурная.

Я, как обычно, терпел, терпел, молча выслушивая все оскорбления, ровно до тех пор терпел, пока не обнаружил, что мои школьные ботинки совсем развалились, не выдержал – и выместил накопившуюся злость. И на обувке, от которой с психом оторвал подошву, и на Лине, которую просто нах послал. Злость это была из-за ребра больше, боль достала.

У меня нет сменной обуви, но за прошедшие два учебных дня, в один из которых она даже не требовалась, этого никто не заметил. Так что я планирую продолжить в том же духе, и пока просто в кедах погонять. Под классический костюм, наверное, не очень, но мне, если честно, всё равно.

С деньгами полная задница, и я до сих пор не знаю, откуда их взять. Всё заработанное за лето честным гастриковским способом мы с пацанами давно просадили, и теперь мне не то, что сменку, даже тетради не на что купить.

На подходе к школе я замечаю, как из одной из припаркованных тачек выходит моя новая любовь. Но выходит не сама, а при помощи галантно подавшего ей руку кавалера – того самого сорокалетнего мужика, с которым флиртовала на линейке.

Похоже, я в пролёте, но посмотрим…

У входа встречаю Тёмыча, мы перекидываемся парой фраз, и Дианка сама ко мне подходит.

– Привет.

 Её улыбка по-прежнему сводит меня с ума.

– Привет, – кидаю кисло.

– Ладно, я пойду?

Тёма чувствует себя третьим лишним, и я его отпускаю:

– Давай.

Мы пожимаем друг другу руки, товарищ утекает, смешавшись с толпой.

– Как выходные? – спрашивает красотка. – Чего хмурый такой?

Несу какую-то дичь, стараясь на неё не смотреть. Потому что, откровенно говоря, задело. Я жуткий собственник, и сам про себя это знаю. Если девчонка мне симпатична, то достаточно одного взгляда в сторону, чтобы я вскипел.

Скажешь – мои проблемы, значит не уверен в себе и всё такое прочее. Отвечу – согласен, я не слишком-то в себе уверен, но, по крайней мере, это признаю. Как по мне, лучше быть реалистом и трезво смотреть на вещи. Население Земли – семь с половиной миллиардов, половина из них мужики, неужели ж я один такой охренительный, что у всех остальных просто нет шансов?..

Дианка упрекает, что удрал в пятницу. Обижается, что даже телефон у неё не взял. В полушутку говорит, что не будет за мной больше бегать.

Я улыбаюсь, значит, ей не пофик. Беру у неё номер, интересуюсь, что делает вечером. И уже в холле замечаю Аню. Мы встречаемся взглядом, и она тут же отводит глаза. Я фиг знает почему, но я ещё с минуту продолжаю оборачиваться ей вслед.

– А откуда ты взялся, почему я тебя раньше не видела? – спрашивает Дианка, когда мы поднимаемся на второй.

Но тут на нас со спины наскакивает Никольский, виснет на наших шеях и начинает громко галдеть:

– Виноградова, не морочь парню голову, а ты, Иванов, не раскатывай губу, Дианка тебе всё равно не даст, у неё с физруком шашни.

И уносится вперёд под неодобрительное:

– Что ты несёшь, придурок?!

Я торможу, создавая пробку, и впиваюсь взглядом в Дианкино лицо.

– Ну, это не правда, – растерянно оправдывается та. – Не слушай вообще этого придурка, он просто ревнует…

– Ревнует? – переспрашиваю я.

Тут нас теснят скачущие галопом малолетки, один случайно наступает Дианке на ногу, и та мигом переключается на него.

– Куда ты прёшь, идиот?! – трясёт мальчишку за шкирдон. – Я что, такая незаметная, я не понимаю…

Я молча хватаю её под руку и тащу за собой, освободив малого от расправы. Терпеть не могу скандалисток и хабалок, надеюсь, она просто встала не с той ноги…

Мы входим в класс по звонку, оба с постными минами. Киваю в ответ на чьи-то приветствия и прохожу на место.

– Привет.

От неожиданности зависаю и поднимаю глаза.

Коротко взглянув на меня и еле заметно улыбнувшись, Аня убирает с парты рюкзак и садится. Очумевший я смотрю на неё, а она теперь делает вид, что мне показалось, и только что никто ничего не говорил.

Если честно, мне нравится её голос, такой нежный, чистый, без ноток стервозности или чего-то ещё…

– Здравствуйте, садитесь, – доносится до моего уха, и я тут же возвращаюсь с небес прямо в класс.

Поспешно выкладываю учебник истории и принимаю подобающую позу. Средних лет женщина с телом Фрекен Бок и лицом Марлен Дитрих начинает свой «увлекательный» безэмоциональный рассказ, от которого без того не проснувшийся народ откровенно зевает.

Я слушаю в пол-уха, а сам размышляю, что значит этот Анин жест. Она хочет со мной подружиться? Почему тогда прячется, боится, что нас засекут? А что здесь такого, если мы будем просто общаться? Тем более, что мы с ней, оказывается, соседи. Прихожу к выводу, что ничего такого, и вывожу на последней странице обычной тетради, в которую пока собираюсь конспектировать все предметы, свой корявый «привет». Подвигаю так, чтобы у неё не осталось шанса не заметить.

Краем глаза улавливаю, что увидела, но продолжает упорно вникать в учительский спич. Обиделась что ли, не понимаю…

Снова двигаю тетрадь и строчу быстрым почерком:

«Надеюсь, у тебя не было из-за меня проблем?»

Возвращаю. Несколько секунд тишины, потом она берёт карандаш.

«Нет», – вот единственное слово, которое её длинные тонкие пальчики выводят в течение десятка секунд.

Я бы за это время целое сочинение успел накатать.

Ладно. Решив, что девчонка просто не горит желанием общаться, и мне действительно только что-то показалось, я оставляю одноклассницу в покое.

Половина занятия проходит под монотонное бормотание умирающей Фрекен Дитрих, пока нас всех не встряхивает внезапная выходка с её стороны.

– Иванов!

Я даже подскакиваю с места, но тут же скрючиваюсь от боли в боку. Хорошо, мой невольный стон никто не слышит, потому что все, как обычно, дико ржут.

Как оказалось, резко ожившая историчка надумала срочно познакомиться с новым учеником, вот прямо так сразу, без прелюдий, посреди урока.

– Тебя не было в пятницу. Почему?

Пока я пытаюсь что-то сообразить, выпрямиться, и ни мимикой, ни интонациями не выдать себя, она уже нарезает новую задачу:

– Ладно, Иванов. Что ты скажешь мне о Витте? Тебе вообще знакома эта фамилия?

У ФД (так я решил называть училку, причём, расшифровка Феликс Дзержинский здесь тоже подойдёт) абсолютно непроницаемое лицо, ледяной голос и бетонный взгляд. Этим самым взглядом она придавливает так, что в первые мгновения я начинаю заикаться и забываю даже то, что знал. А знал я, на самом деле, немало. С историей у меня никогда не было проблем.

Я хорошо запоминаю даты, мне интересен сам предмет, поэтому, как только отпускает ступор, выдаю развёрнутый и точный ответ, от которого госпожа Дитрих буквально размораживается на глазах. В отрешённом взоре загорается огонёк интереса, на каменном лице проступают признаки человечности – она улыбается, если это вообще можно так назвать. В целом, очевидно – историчка в афиге. И не только, похоже, она. Кто-то присвистывает, Никольский выпрямляет над кулаком большой палец и пружинит огромным носом, Дианка одаривает восхищённым взглядом и делает губами «вау». Короче, я крут, только ковбойской шляпы не хватает.