Читать книгу Радуга в сердце - Ирина Незабуду - Страница 13

По звонку, пока мы все собираем шмотки, белокурая красотка в коротеньком сарафане, из-под подола которого виднеется резинка чулок, подкрадывается ко мне ближе.

– Вань, ну ты сразил просто, – заискивает она, словно разговора на лестнице не было. – Ты скажи, ты в прошлой школе что, отличником был?

– С чего ты взяла? – накинув рюкзак на плечо, бросаю я и, скользнув взглядом, натыкаюсь на распахнутые глаза Ани.

Тут же опустив их, соседка по парте резко ускоряется и уже через минуту исчезает из поля зрения. А я понимаю, что прослушал очередной Дианкин вопрос.

– А, Вань? – произносит она и пытливо на меня смотрит.

– Слушайте, почему вы с ней не общаетесь? – снова пустив всё мимо ушей, громко любопытствую я, обращаясь ко всем, кто ещё не успел удрать из класса.

– Ты о чём? – понижает тон красотка, как будто я уже сморозил чушь.

Рядом тут же вырастают Конопушка, Вика и ещё какая-то брюнетка с моно-бровью. Оборачиваюсь на парней, но тех уже корова языком слизала, лишь Никольский через стекло вскидывает руку, шлёт мне «виктори», хотя я не догоняю, к чему этот жест.

– Почему вот с этой девчонкой… – киваю на Анино место, – никто из вас не общается совсем?

Смотрю на Вику – вроде, она-то приветливая такая… Или мне тоже показалось?

– С Фредди? Так это она ни с кем не общается, – отвечает за ту брюнетка.

– Да, – подхватывает сама Вика. – Она пришла к нам в том году, мы сначала к ней по-доброму, даже пытались подружиться, а она ни с кем не разговаривала, о себе не рассказывает ничего…

– Шлюха она, – жёстко обрубает Дианка, и как по щелчку воцаряется полная тишина, если не считать беспредела в коридоре.

Перевожу на грубиянку возмущённый взор. Она стоит, скрестив на груди руки, и вызывающе-дерзко на меня смотрит.

– А ты в курсе, что за такие заявления можно и отхватить? – мягко интересуюсь я.

– Ты чего, Иванов? – пугается кто-то, хотя я не себя имел в виду, и это был не наезд.

– В смысле «отхватить»? – морщится Дианка. – Что-то я не поняла, ты её защищаешь что ли?

– Я, вообще-то, просто спросил. А что, кидаться необоснованными оскорблениями у вас здесь норма?

– А кто тебе сказал, что они не обоснованы? Если хочешь знать, несколько человек из класса могут подтвердить, что это так.

– Это на каком основании?

Наша беседа переходит в явное противостояние, Дианка просто источает яд, и даже я начинаю слегка заводиться.

– На том, что её видели с какими-то мужиками на крутых тачках. И ещё она вечерами где-то шастает, но никто не знает где. Тебе не кажется, что выводы напрашиваются сами?

– Бее, они что, извращенцы? – блеет Вика. – Она же это… Ну, не красавица, мягко говоря…

– На себя посмотри, жирная, – грубо бросает королева класса и, снова уставившись на меня, продолжает:

– А ты думаешь, мы такие нехорошие, бедную девочку только за искарёженный фейс гнобим? Ай-ай-ай, какие, да, Вань?.. Просто шлюхам в нашей школе не место! А ты, пока что к чему не разобрался, не кидайся её защищать.

– Я никого не защищаю, но и не вешаю на людей ярлыки, пока своими глазами не увижу…

Трель звонка заставляет нас оборвать разбор полётов и всей толпой рвануть в соседнее крыло.

У меня в голове полная каша, верить сплетням я не привык, но на душе осадок. Одно то, что мы вообще говорили о ней у неё за спиной заставляет меня чувствовать себя отвратно. Будто я вляпался в грязь, и теперь, чтоб не пачкать саму Аню, не имею права с ней вообще общаться.

Мы и не общаемся, оставшиеся часы стараемся друг друга не видеть. Мне даже кажется, что она специально отодвигается как можно дальше от меня.

Настроение окончательно портит последняя на сегодня пытка – физ-ра. Форму я взял, но лучше б взял не форму, а освобождение. Не думал, что простые упражнения дадутся мне с таким трудом.

Но, если глядя в прорезиненное покрытие площадки, ещё кое-как можно скрыть скрип зубов, то боюсь, на турнике уже не спрячешься – всё видно. Подтянуться пятнадцать раз для меня обычно не проблема. Но в таком состоянии, как сейчас, я этого сделать просто не могу.

Пока Никольский добивает положенную пятнашку, мы вчетвером – я, двое его товарищей и Дима – стоим на самом солнцепёке и ловим воздух ртом, как рыбы, выброшенные из воды. Пробежка и последующие отжимания выжали из нас все соки. По крайней мере, из меня.

– Иванов! – вызывает физрук, Илья Валерич – крепкий мужичок с проплешиной и лукавым лицом. Тот самый, которого я утром наблюдал рядом с Дианкой.

Он сидит на одном из тренажёров, метрах в пяти от нас, в теньке, и, положив журнал на колени, увлечённо ковыряет и обгладывает свои заусенцы. И от того, с каким остервенением он это делает, меня начинает мутить.

– Давай, Ваня! – выкрикивает с лавки Вика.

Девчонки качают там пресс, попеременно придерживая друг другу ноги. Только у Ани пары нет, чему я не удивлён ни разу.

– Давай, Иванов, уделай всех! – ржёт Дёма – приятель Никольского. Патлатый прыщавый тип, чем-то напоминающий Никитоса. – Спорим, переплюнет тебя, Сень?

– Да ты чё, он дрищ, – возражает Сутулый.

– Я не пойду, – тихо говорю им.

– Иванов, тебя долго ждать? – поторапливает нетерпеливый препод, продолжая своё тошнотворное занятие.

– Я не буду подтягиваться, – повторяю в голос.

– Что-что? – переспрашивает он. – Так-так-так…

Оставив, наконец, свои пальцы в покое, физрук поднимается с места, отряхивает штаны и подходит почти вплотную. Маленькие юркие глазки пробегают по мне взглядом, многократно усиливающим мою неприязнь.

– А что за бунт на корабле? В чём причина?

– Я не могу, я устал, – отвечаю твёрдо и слышу, как все вокруг снова прыскают со смеху.

Я не хочу, чтоб кто-то знал о моей травме. Если классуха из-за какой-то ссадины такой кипиш подняла, представляю, что будет, когда про ребро узнает. Пойдут разговоры, сплетни, полоумной опять настучат. А та и без того мне мозг выклёвывает вечно… Не хочу.

Замечаю, что девчонки, все как одна, перестали заниматься и сидят шушукаются в предвкушении зрелищ. Парни только сопят и старательно давят смешки, потому как Валерич успевает и на них поглядывать. А сам он, по-видимому, размышляет, как бы разрулить ситуацию и даже обходит меня кругом.

– Так-так-так… Устал, значит. Странно-странно. А я уж было подумал, в нашем строю спортсменов, наконец, прибыло.

– В каком это, «вашем»? – недоверчиво уточняю я. – И с чего вы это взяли?

– А ты чего говорливый-то такой? – внезапно напрягается физрук. – Иди давай подтягивайся, иначе пару влеплю.

Чёрт. Вот почему так всегда? Только соберёшься взяться за ум – обязательно какая-то лажа!

– Я же сказал – не пойду… – спокойно отвечаю я.

– Что-что? Так, отлично… Ну тогда отправляйся к девочкам… Девочки, чего сидим?! Продолжаем, ещё подходик! А Иванов отправляется на лавку качать пресс вместе с девочками! – во всеуслышание объявляет Валерич. – Как раз там у кого-то пары не хватает…

– Пресс я качать тоже не буду, – перебиваю я, бросив взгляд на перепуганную, как мне кажется, Аню.

– Так что ж ты вообще на урок пришёл?! Заниматься не хочешь, не можешь…

– У меня голова болит, – вру.

– Что-что? – снова переспрашивает Валерич. Похоже, у кого-то траблы со слухом. – Так голова-то не жопа, завяжи да лежи! – внезапно взрывается он, как истерик, и я начинаю сомневаться, что чувак вообще окончил какой-нибудь педвуз.

– А что, это какая-то новая тенденция в образовании? – спрашиваю по-прежнему ровно. – Теперь положено хамить ученикам?

– Слушай, умник! Я не знаю, в какой школе ты до этого учился… Может, тебя там по имени-отчеству величали, но здесь… Хотя… почему бы и нет? – резко переключается он. – Как тебя по имени-отчеству?

– Как Тургенева…

Уверен, что этот быдлан не вспомнит…

Дело заканчивается тем, что, откашлянув в кулак, Валерич просит меня удалиться. Это фигово, потому что грозит головомойкой, а у меня и без того уже реально башка трещит.