Читать книгу Радуга в сердце - Ирина Незабуду - Страница 15

Я выхожу из подъезда и чуть шею не сворачиваю себе – вижу, как из припарковавшейся напротив нашего дома залётной (и зачётной) тачки выбирается Аня, а дверь ей открывает какой-то солидный тип. Всё, как Дианка говорила. Я фиг знает почему, но становится до того противно, что я шумно отхаркиваю в сторону, чем на миг привлекаю внимание парочки, и даже с расстояния вижу, как бледнеет девичье лицо.

Отворачиваюсь, стиснув зубы, на ходу застёгиваю под горло олимпийку и, сунув руки по карманам, ускоряю шаг.

Ночная прохлада проветривает вскипевшие за этот бесконечный день извилины. Я иду по мерцающему огнями городу, пиная встретившуюся на пути пустую жестянку, и пытаюсь переключиться на мысли о Дианке.

Только Аня почему-то так и не выходит у меня из головы. Что такое? Почему меня вообще волнует эта девчонка? Так и вижу её большие глаза, в которых отражается заходящее солнце. А в ушах завяз нежный, умиротворяюще-спокойный голос с трогательными нотками чистоты… которой нет. Б**! С хрена ли я вообще подумал, что она такая вся из себя трепетная лань?! Обычная тёлка, ведётся на бабло, как и все остальные. Кстати, прикольно будет над Дианкой сейчас поугорать…

Я ржу. Иду и ржу про себя, как городской сумасшедший. Немного кособочусь, когда ребро поднывает, но продолжаю веселиться…

Получасовая прогулка устаканивает во мне потревоженных бесов. Я подхожу к одной из новостроек недалеко от школы, где теперь учусь. Кажется, здесь же живёт Тёмыч. Вспоминаю, что не могу оповестить о своём приходе, и присаживаюсь на детские карусели ждать.

Минут через пять в свете жёлтого подъездного фонаря вырисовывается знакомая фигурка в коротенькой косухе, узких джинсах и на нереальной высоты каблуках.

Тут же прекращаю измываться над вестибулярным аппаратом и, соскочив на ходу с вертушки, мчу навстречу своей новой любви.

От Дианки, от улыбки её, глаз не отвести, и я сразу забываю нашу утреннюю размолвку. Подхожу ближе, оглядывая красотку с головы до ног. Останавливаюсь в метре и молчу.

Дианка явно теряется, потому что я, в отличие от неё, абсолютно серьёзен.

– Что? – наконец, не выдерживает она, и, спустившись с приступка, делает два маленьких неуверенных шага.

Мы оказываемся лицом к лицу, правда она чуть выше. Задерживаю взгляд на её манящих губах – и она тут же срывается, а эти губы врезаются в мои. Мне больно из-за носа, но в то же время очуметь как кайфово.

Со стороны мы, вероятно, выглядим, как два голодных зверя, решивших друг друга сожрать. Прибиваю её спиной к стене, практически вминаю в неё всем телом. От страсти нам нечем дышать, и, забыв, где находимся, мы едва ли не тр***ся через одежду.

Нас на миг отрезвляет пиликанье домофона. Отлипаем друг от друга, делаем вид, что приличные, подавляя смешки, здороваемся с какой подозрительно таращащейся нас тёткой и ныряем внутрь, чтоб продолжать…

Мы не умные, не пуганые, не предусмотрительные и неудержимые. Но зато нам точно будет, что вспомнить.

**

Я возвращаюсь в приподнятом настроении. Забыв обо всех неприятностях, не чувствуя своей вечной попутчицы – боли. В эту ночь я даже сплю, как убитый, и в итоге опаздываю на урок английского.

К счастью, Ли с дядей Во дрыхнут даже дольше, и нам удаётся друг друга избежать.

Вторым у нас русский, и Ольга Николаевна уже поджидает меня у входа в класс. Правда, сама прикидывается, что треплется с какой-то тёткой.

– Иванов! – вскрикивает она на моё тихое «здрасти».

И по её бешеному взгляду сразу понятно, что что-то здесь не так.

– Что с тобой случилось опять?!

Мать его… Я догадывался, что удар Вована мог как-то отразиться на моём ангельском лике. И ещё вчера заметил, что под глазом намечается синяк. Но сегодня с утра любоваться на себя было некогда, я даже зубы чистил на скаку, одеваясь, и потому как сейчас выгляжу, для меня пока загадка.

Но классная, похоже, с минуты на минуту просветит.

– Я это… – мычу я, пытаясь завести свою адскую машину под названием «генератор мысли».

Но машина не заводится, а у Ольги вот-вот задёргается глаз.

– Ты ударился, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произносит она, и я начинаю кивать, ловя на лету подсказки. – Ты ударился сам, и никто в этом не виноват… И ничего нам с Тамарой Алексеевной рассказать ты, конечно, не хочешь…

С новым кивком я шёпотом здороваюсь со сканирующей меня взглядом высокой худощавой женщиной лет пятидесяти.

– Может хватит, Иванов?! – внезапно меняет тон Ольга. – В то, что ты упал, наступил на грабли или снова ударился о кран, я не поверю. Почему тебя не было на первом уроке?

– Извините, Ольга Николавна, – вклинивается свидетельница расправы, приложив ладонь к её плечу, – мне пора идти. Пусть тогда зайдёт после уроков, я буду ждать.

Понимаю, что это обо мне и кошусь недоверчиво, а она фальшиво мне улыбается.

– Конечно, Тамара Алексевна, не могу вас задерживать, – отпускает Ольга. – А ты, Иванов, зайдёшь к Тамаре Алексеевне после уроков.

– А кто это? – спрашиваю, рассеянно озираясь.

Мимо сочится толпа народа, и несколько пар глаз прилипает ко мне взорами, выражающими смесь омерзения и ужаса.

– Тамара Алексеевна – это наш школьный психолог. Она просто побеседует с тобой, ты не переживай.

– Кто? – переспрашиваю я, и тут нас прерывает разразившийся хриплым воем звонок.

– Потом, потом, урок, – убегает классуха, подгоняя нетерпеливым жестом только воздух.

Без энтузиазма вхожу в класс. Сидящий на парте Никольский разворачивается и, как обычно, присвистнув, делает мне комплимент. Говорит, что с каждым разом я выгляжу всё лучше и лучше. Нахожу большие глаза Дианки, та хмурится – похоже вчера, в тусклом свете у подъезда и в лифте она так не успела ничего разглядеть.

Падаю рядом с Аней, которая, как ни странно, тоже на меня пялится, и чувствую скованность, но всё-таки выдавливаю из себя «привет».

– Привет, – тихо произносит она, и от этого голоса у меня снова мурашки по коже.

Урок проходит ровно, Ольга меня не трогает. Хотя время от времени ловлю на себе её взгляд, то ли участливый, то ли осуждающий. Под конец не везёт Дианке, училка вызывает её к доске. Я, с одной стороны, ей сочувствую, а с другой – рад созерцать её хорошенькие ножки и всё остальное самым непредосудительным на то способом.

Дианка путается в суффиксах прилагательных, и я подсказываю ей жестами рук – приподнимаю один или два пальца по количеству букв «н», поглядывая, чтобы Ольга не заметила. В итоге красотка получает «отлично», одаривает меня благодарной улыбкой и, вернувшись на место, украдкой шлёт воздушный поцелуй.

По звонку Ольга напоминает, чтобы я обязательно заглянул, без уточнений куда именно. Но так как делает это она при половине класса, в коридоре меня со всех сторон засыпают вопросами.

Сначала Дианка, с которой мы по негласному сговору шифруемся, повторно благодарит, теперь словесно, и заводит тему про мою физиономию. Спрашивает, кто это меня так и главное – когда. Не успеваю что-то придумать, как допрос подхватывают Конопушка и Вика, строя свои далёкие от истины предположения.

А потом нас нагоняют Никольский с приятелем, и дело принимает совсем неожиданный оборот.

– Да уж, – театрально вздыхает Сутулый над ухом, вклинившись между нами с Дианкой. – Ты, Иванов, конечно, персонаж. Тебя, говорят, и здесь уже к психологу вызывают. Пойдёшь?

– Обойдутся, – бурчу себе под нос, пустив мимо ушей его "и здесь".

Мы всей толпой спускаемся по лестнице. Народ направляется в столовку, а я пока фиг знает, куда иду.

– Сходи, Иваныч, – язвит Никольский. – Обязательно сходи, не откладывай. А то что-то первый ряд у нас потихоньку в кунсткамеру превращается. Сначала Чёрный со своим фурункулом, потом Сифачка, теперь вот ты…

– Чё ты сказал?! – как спичка вспыхиваю я и хватаю его за грудки, а точнее, за болтающийся как коровий хвост галстук.

Нас оглушает визг, девчонки наперебой что-то кричат, Дианка пытается разжать мне пальцы.

– Ещё раз из твоего рыгальника вырвется это слово, – продолжаю, глядя в его выпавшие из орбит глаза, – я за себя не отвечаю, ты понял?

– Ваня, Ваня, прекрати! – причитает кто-то.

– Ээ, ты полегче, ты неадекватный что ли, правда? – Сутулый пытается отстраниться. – Что я вообще сказал-то? Это ж шутка была! Красавчик ты, красавчик, успокойся.

– Её зовут Аня, – шиплю ему в лицо, но, краем глаза заметив училку, всё-таки убираю руки.

– Что здесь происходит? Что за столпотворение? – возмущается очередная незнакомая мне тётка. – Никольский, Дементьев!..

– Это всё он, это Иванов! – стучит Дёма, как первоклассник. – Это он начал…

Улавливаю, что толчком в бок Сутулый затыкает приятелю рот.

– Великолепно! Иванов, Никольский, Дементьев – ко мне в кабинет! – разруливает тётка и, клацая каблучками, спускается вниз по ступенькам.

– За что, Илона Васильевна?! – в унисон взвывают парни. – Драки ж даже не было! Мы в столовку опоздаем, мы же так с голоду помрём!

– Это кто? – интересуюсь у Вики, но заметив, что пропала Дианка, тут же забываю свой вопрос.

Уже на первом этаже выхватываю взглядом золотистые кудри – моя новая любовь заворачивает за угол, и я теряю её из виду. Кто-то подталкивает в плечо. Оборачиваюсь, натыкаюсь на огромный клюв Никольского и оказываюсь втиснутым в помещение с бледно-жёлтыми стенами и ядовитым запахом свежей краски…