Читать книгу Радуга в сердце - Ирина Незабуду - Страница 6

Лодочная станция представляет собой полузаросший песчаный пляж по берегу реки, несколько облезлых беседок и покосившийся щит с надписью «Купание запрещено».

Я бывал здесь много раз и, как и все, конечно, купался. Но сейчас вода холодная, погодка тоже так себе, так что желающих поморжевать нет. Все беседки пусты, видимо, я пришёл слишком рано. Направляюсь к воде, спускаю рюкзак на сухое место и присаживаюсь в выжидательной позе на брошенный поверх травы и песка пиджак.

Минут через двадцать начинают подгребаться ребята. Сначала приходят две подружки, обе Лены, затем, похожий на Гарри Поттера, парнишка в очках. Знакомимся. Зовут Хромов Дима.

Пока мы, собравшись в одной из беседок, обсуждаем где достать увеселительное средство, к нам присоединяется Вика, а следом – компания девчонок во главе с Блондинкой. Наконец узнаю её имя. Диана. Красивое. Как и она сама…

На Дианке, да и на остальных тоже, вполне подходящая случаю спортивная одежда. Один я такой на стиле, в видавших виды ботах из кожи молодого дерматина и классических брюках со стрелками.

– Так что с пивом будем делать? – стоя в нескольких шагах с сигаретой, любопытствую у своих новых друзей.

– А ничего делать не надо, сейчас всё принесут, – отвечает красотка, игриво улыбаясь.

Я неспешно курю и полирую её взглядом. Затем перевожу фокус вдаль, где вырисовываются силуэты парней. Они спускаются с пригорка, а увесистые пакеты в руках придают им нехилое ускорение.

Я уже понял, что это будет Никольский. Помимо меня в классе всего четыре пацана.

Не то, чтобы я уже не помню, что было час назад, просто не бегать же мне теперь от них до самого выпускного. Внутренне готовлюсь к разному исходу ситуации.

– А он что здесь делает? – ворчит Сутулый, приближаясь. – Мы так не договаривались.

– А мы вообще никак не договаривались, – отвечает Блондинка. – Слушайте, ребят, давайте прекращать эту войнушку? Никольский, что ты к новенькому привязался? Ну видно же, что нормальный парнишка. В общем, предлагаю проголосовать, кто за то, чтобы Ваня был с нами?

Все, кто за столиком, поднимают руки. Это приятно, но больше радует, что красотка за меня. Мы обмениваемся тёплыми взглядами, и она расцветает вновь:

– Большинство, Никольский.

– Ха, отлично, вот и сидите тогда насухую, – скисает он и разворачивается, чтобы уйти.

– Эй, погоди, – я подваливаю ближе. – Тебе не кажется, что это глупо? Чего ты хочешь? Подраться? Давай подерёмся, я не против. Завалишь меня – я уйду. Только по-честному, один на один. Согласен?

Растерянный, он оглядывает приспешников, те еле заметно пожимают плечами.

– Да зачем драться? – вклинивается Вика. – Без этого что, никак?

– Пожалуйста, не надо портить праздник! – молит кто-то.

Я выжидающе смотрю в его почерневшие глаза, и он сдаётся:

– Ладно, чёрт с вами, давайте просто пить.

С этого и начинается одна из грандиознейших за последнее время попоек. Даже с Максом и Оленем мы не набубенивались так. Хотя, может и да, но это было привычно, поэтому воспринималось иначе.

Кто-то из парней договаривается, и хозяева станции врубают музон. Под грохот колонок мы скачем по берегу, машем руками, ногами, всеми остальными частями тела – кто чем может. Танцуем ламбаду, кан-кан, кто-то даже подобие тверка отплясывает. Хороводы даже водим, как обкуренные индейцы. В общем, как положено, культурно проводим свой досуг.

Начинает смеркаться. Речную зыбь разукрашивает жёлтый фонарный свет. Воздух, разрываемый нашими криками, становится тягучим, как кисель, и окончательно остывает. Но нам всем жарко, моя сорочка давно расстёгнута на всю.

– А с тобой весело! – кричит мне в ухо Дианка, когда мы с ней, все взмокшие, одномоментно падаем на скамейку под крышей.

Кроме нас там сидят Гарри Поттер и одна из Лен. Остальные, включая Никольского, всё ещё выделывают кульбиты под ритмы какой-то панк-рок композиции.

– Я тебе нравлюсь? – выдаю я, уткнувшись лбом в гладкий девичий лоб.

– Ты потрясный, – выдыхает Дианка.

Непреодолимая сила заставляет наши губы сомкнуться.

– Ээ, ну это уже перебор! – возмущается кто-то, но нам по барабану.

Не прерывая ласки, красотка переползает на меня. Мои руки ныряют под её олимпийку и футболку, бархатная кожа тут же покрывается мурашками. Мы целуемся до боли в челюстях и зажимаемся весь оставшийся вечер.

**

Я заваливаюсь домой в абсолютно невменяемом состоянии. В глазах темнеет, мир продолжает качаться…

Сон слетает от внезапной боли. Чья-то сильная лапа хватает меня за гриву и тянет волоком вдоль обшарпанных коридорных стен. Не сразу соображаю, что вообще происходит, и очухиваюсь уже над ванной под нехилым напором холодной воды. Затылок сдавливает будто тисками, левая, заломанная за спину рука, немеет. Вездесущая жидкость заполняет носоглотку, я захлёбываюсь и дезориентирован, а знакомый голос над ухом вопит:

– Я смотрю, ты в прошлый раз них** не понял, выродок?! Я кому сказал, мамке нервы не трепать! Я тебя научу, гадёныш, уважать старших!

– Пусти! – пытаюсь вырваться я.

Но лишь издаю какие-то булькующие звуки.

Паника накатывает постепенно. Ванна наполнена так, что шумит верхний слив. Одной ладонью упираясь в дальний бортик, я отчаянно сопротивляюсь давлению сверху и всё, что пытаюсь – это не наглотаться воды.

Похоже, меня реально собрались утопить здесь, как котёнка.

Минута пытки – и он внезапно отпускает, а я по инерции ударяюсь о смеситель макушкой и громко воплю. Однако новый рывок, теперь назад, заставляет мою башку запрокинуться, и, крепко вцепившийся в, как назло слишком длинные, волосы, Вован шипит мне прямиком в веки.

– Я тебя урою, сопляк, ты понял? Ещё только выкини что-нибудь подобное…

Некоторое время после его ухода я просто вишу на ванне, откашливаюсь и отхожу от болевого шока, крепко зажав ладонью саднящее место. А придя, наконец, в себя, непослушными пальцами вынимаю пробку и, пока вода спускается, осторожно раздеваюсь, чтобы принять душ.

Вскоре сифон начинает громко хрюкать, жадно поглощая бледно-алую жидкость, а из зеркала за мной шпионит какой-то мутный тип с пустыми стекляшками вместо глаз. Замечаю тонкую струйку крови у него за ухом и вспоминаю, что он – это я. Первая разумная мысль озаряет мгновенно – я выдёргиваю с потрохами верхний ящик тумбы.