Читать книгу Радуга в сердце - Ирина Незабуду - Страница 5

Первый день сентября напомнил о предстоящей унылой каторге противной затяжной моросью и серой поволокой неба.

На линейке я стою в стороне от одноклассников, общаюсь с пацаном со двора, с которым в детстве облазил все карьеры. Его зовут Тёмыч, и он мой бывший сосед. Как теперь оказалось, Тёмыч с недавнего времени тоже учится в этой школе, только живёт не как я, чуть ли ни на противоположном конце города, а совсем рядом – в свежеотстроенных высотках в двух шагах.

Пока мы обсуждаем старых знакомых, я высматриваю единственный в этой школе одиннадцатый класс, а именно его представителей, и периодически задаю приятелю вопросы. Нужно быть во всеоружии в ответственный момент.

Из девчонок моё внимание привлекает крышесносная блондинка, что то и дело запрокидывает голову и заливается так, что на неё поглядывает весь учительский состав. Красотку развлекает явно не ровесник, мужику на вид лет сорок, но они заметно флиртуют. Из парней выделяется высокий сутулый малый, чья вальяжность бьёт по глазам. Ему в рот заглядывают двое гиен, один из которых дико похож на Никитоса.

К концу мероприятия я примерно представляю, кто из одноклассников задаст в пустоту мой любимый вопрос, а с кем будет шанс подружиться.

Затем какая-то тётка слюнявит в микрофон, что теперь будущие выпускники проводят первоклашек на их главный в жизни урок, и, спохватившись, я кидаюсь к крыльцу. Одёргиваю первую попавшуюся ровесницу с бантами, та вручает мне своих малышей, и чуть ли ни галопом мы несёмся в здание.

– Ты что, новенький? – спрашивает нагнавшая меня полноватая миловидная барышня, у которой я только что стырил мелюзгу.

– Типа того, – киваю я, вертясь по сторонам.

Пытаюсь в суматохе, во всяких цветах и шариках определиться, куда же мне идти.

– Пойдём скорее, все уже наверху, – дёргает она меня за руку.

Мы поднимаемся на третий, попутно знакомясь. Её зовут Викой, она взрывает мой мозг вопросами и улыбается, как будто её заклинило вообще. Похоже, я ей нравлюсь.

В коридоре с нами равняется откуда-то выскочившая взъерошенная училка, что к тому же оказывается нашей классной, и вместо Вики берёт надо мною шефство. Она молода и полна энтузиазма, которым из-под стёклышек модных очков сверкают её маленькие лукавые глазки.

Через минуту мы влетаем в гудящий как улей класс.

– Так, тише, тише, ребята, тишина! – её слегка визгливый голос и цокот каблуков безнадёжно утопают во всеобщем шуме.

На ходу поправив причёску и блузку, Ольга Николавна – она успела представиться – проносится на своё законное место и хватается за главное оружие укротителей школьников – указку. Но вместо того, чтоб сразу надавать своим подопечным по их бестолковым черепушкам, прибегает к очередной попытке привлечь к себе внимание, и лишь требовательно ею стучит по столу.

– Тишина, ребята, всё внимание сюда!

Мне становится не по себе. Я почти уверен, что вот-вот эта указка будет направлена в меня. Ведь чем больше глаз впивается в мою персону, тем быстрее и результативнее стихают смех и гомон. Ещё немного – и на передний план выходит мерный гул потолочных ламп.

Вот же он, этот торжественный момент. Ненавижу.

Сколько раз проходил данную процедуру, а ощущения всё те же. Будто ты живая мишень, стоишь и ждёшь, пока каждый из расстрельных выберет точку, в которую наверняка попадёт.

Первым, что я выхватываю из волны прошедших по классу усмешек, оказывается слово «траур», и это вполне объяснимо. Дело в том, что в этой школе в обязаловке чёрная форма, что меня, как ценителя, радует. Но, в отличие от товарищей по несчастью, послушно облачившихся в «однотонный светлый верх», я и сорочку нацепил чёрную, за что уже успел получить замечание от своей новой классной.

– Знакомьтесь, ребята, – тем временем объявляет она. – Это Ваня Иванов, он будет учиться с вами.

Тот самый, высокий сутулый малый, на которого я и подумал, тут же прыскает со смеху.

– А он случайно не Иваныч? – и, оглядев задёргавшихся в конвульсиях приспешников, добавляет: – Иван Иваныч Иванов с утра ходит без штанов.

– Никольский, прекрати! – осекает его классуха. – Детский сад. Ваня, ты можешь сесть…

Она сканирует народ задумчивым взглядом. А я смотрю поочередно каждому из ржущих в глаза.

– Пусть ко мне садится! – тянет руку Вика.

Тут, конечно, снова поднимается веселье. Ольга проходит между первым и вторым рядами, успевает приложить ладонь к плечу шутника, чтоб тот заткнулся, и останавливается у третьей парты у окна, где сидит копающаяся в рюкзаке девчонка. Единственная, кто на меня и мельком не взглянул.

– Фу, сифак! Крюгер! – снова взрывается класс, и я повторно обвожу полудурков возмущённым взглядом.

– Сифаак, – шипит мне, уже севшему на место, с передней парты один из свиты Никольского. – Смотри, не заразись, Иваныч.

Честно говоря, настолько «тёплого приёма» я не ожидал. Шутки по поводу имени бывали, точнее, они значились в обязательной программе моего представления, наезды тоже, но не так быстро. Сейчас я молчу, потому что не хочу сразу же обнаружить свой речевой дефект и дать им очередной повод надрывать животики.

После урока, во время которого я внимательно слушаю училку, одноклассница, сидящая со мной за партой, пулей уносится в коридор под дружные выкрики и смех уже девчонок:

– Фредди, куда ты, смотри, как тебе повезло! К тебе новенького подсадили!

А потом они обступают меня, и блондинка, которую заприметил ещё на линейке, начинает задушевный разговор:

– Сочувствую тебе, Ваня Иванов, похоже, Оленька принесла тебя в жертву.

Они снова все хохочут, и мне уже кажется, что я нахожусь в каком-то цирке, а не в школе.

– Ты о чём? – кинув на красотку взгляд, снимаю пиджак, аккуратно вешаю его на спинку стула, выпускаю из брюк сорочку и начинаю подкатывать рукава.

При этом поглядываю на парней, что, похоже, собираются смыться, а моё альтер эго готовится к презентации.

– Ну, о Фредди… – теряется блондинка, следя за моими действиями и силясь подавить улыбку. – А ты что, ты раздеваться собрался? Стриптиз нам хочешь показать? Вау, круто!

– Попрошу минуточку внимания! – быстро вскакиваю на парту и заставляю выходящих из класса гопарей обернуться и замереть. Их лица вытягиваются. Я обращаюсь к Никольскому, приковывая его взгляд своим. – Кто ещё не успел рассмотреть меня получше – прямо сейчас у вас есть столь эксклюзивная возможность. Иванов Иван Сергеевич, девяноста девятого года рождения, рост метр семьдесят пять, вес шестьдесят три, или около того, размер обуви сорок второй, цвет глаз… а я фиг его знает… Без штанов хожу по утрам и вечерами, когда ложусь спать. Ещё вопросы будут?

– Ты длину своего стручка пропустил, – после некоторой паузы находится весельчак.

Воздух снова сотрясается от надрывного хохота, даже блондинка рукой прикрывает себе рот.

– Извини, братан, не измерял, – спрыгиваю с пьедестала, заставляя народ расступиться, и продвигаюсь противнику навстречу.

– Но если тебя это больше всего волнует, могу показать, – делаю вид, что расстёгиваю ремень, по-прежнему глядя Сутулому в глаза.

– Фу, так он ещё и пи**р! – фальцетом выдаёт тот. – Слышали, он предложил мне свой…

Договорить не успевает. Я замахиваюсь как для удара локтем, хотя бить на самом деле не собираюсь, просто пугнуть. Кто-то взвизгивает, кто-то, обхватив меня за пояс, тянет назад, но самое главное – Никольский так шарахается в сторону, что чуть ли равновесие не теряет. От позора его спасают дружки, и эта шпала лишь покачивается на месте.

– Ребят, обалдели, драки в школе запрещены! – горланит кто-то.

– Слышь, ты… – у Сутулого иссякает фантазия. – …Иванов Иван Сергеич…

Один из шестёрок что-то бормочет ему в ухо.

–… Да чего с отморозком связываться! – резко сменив интонацию, восклицает он. – Просто бойкот ему объявим, вот и всё. Пусть вот, с Крюгером общается, тем более сидят вместе, правда?

– Точно, он же уже заразился! – поддакивают гиены.

Мы с Викой последними покидаем класс. На одном плече у меня рюкзак, на втором пиджак, я вышагиваю бодрой походкой вдоль серо-голубых коридорных стен с большими пластиковыми окнами. Девчонка пытается мне втолковать здешние уставные и не очень правила, проясняет вещи, которые я и без неё прекрасно знаю.

Затем, также вместе, мы спускаемся по лестнице, сливаемся с толпой и практически невольно вытекаем на воздух. Едва выходим за ворота, я выбиваю сигарету из пачки и, прикурив на ходу, оборачиваюсь на оклики за спиной.

– Бочарникова, Иванов, подождите!

Две одноклассницы – Блондинка, с которой мы уже успели пообщаться, и маленькая рыжая девчонка в конопушках на хитром лице, нагоняют и присоединяются к нашему шествию.

– Слушай, Вань, мы тут подумали, – начинает красотка, – Извини за Никольского. И не бери в голову, он придурок.

– Да всё в порядке, мне не привыкать.

– А не хочешь присоединиться к нам, первый учебный день отметить?

– Запросто, – отвечаю без уточняющих вопросов.

Мне всё равно куда, лишь бы не домой.

– Отлично. Тогда переодевайся, собираемся через час на лодочной станции, знаешь?

– Я так пойду.