Читать книгу Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Выпуск 9. 2014 - Коллектив авторов - Страница 17

Основной нерв научной деятельности Студенского лежал все же в плоскости аграрно-экономической теории. Время его вступления в науку ознаменовалось бурной дискуссией вокруг теории крестьянского хозяйства, которую инициировали оппоненты организационно-производственной школы. Самым резонансным стало выступление Л. Н. Литошенко в 1923 г., разгромившего в прах «неонароднические» теории, в частности идею трудопотребительского баланса с позиции либеральной политэкономии[71]. Студенский тут же написал небольшую, но емкую книжку «Очерки по теории крестьянского хозяйства», в которой проявил себя как самостоятельный и многообещающий экономист-теоретик. Он, с одной стороны, защищал организационно-производственное направление от огня враждебной критики, а с другой, пытался сам критически переосмыслить его идеи, отбрасывая то, что считал ложным, или, по его выражению, стремился «внести недостающую ясность в некоторые положения теории крестьянского хозяйства путем критики и положительной конструкции»[72].

Студенский попытался развести понятия «организационно-производственная школа» и «трудопотребительский баланс». В таком понимании вопроса он был оригинален, так как большинство и критиков, и сторонников организационно-производственной школы считали идею трудопотребительского баланса неотъемлемой частью и даже ядром всей организационно-производственной теории крестьянского хозяйства. По мнению же Студенского, задача создания организационной концепции крестьянского хозяйства еще не получила окончательного решения. Трудопотребительский баланс является лишь одной из возможных версий, причем неудачной. Критика этой идеи не означает отрицания заслуг организационно-производственного направления, которые бесспорны в плане сбора и обработки огромного эмпирического материала о крестьянстве. «Принципиально мыслима в связи с организационно-производственной концепцией любая теория внутренней природы крестьянского хозяйства, лишь бы она удовлетворительно объясняла действительность»[73], – писал он, полагая, что трудопотребительский баланс как раз не отвечает этому единственному критерию.

Суть идеи трудопотребительского баланса разъяснялась Студенским по работам А. Н. Челинцева и Н. П. Макарова. Она сводилась к утверждению особой, потребительской мотивации крестьянского хозяйства, которой определяется и вся его внутренняя организация. Уровень потребностей мыслится фиксированным и количественно зависимым от числа едоков. Уровень интенсивности крестьянского хозяйства, следовательно, определяется плотностью населения, а движущей силой развития крестьянской экономики выступает сгущение населения на определенной территории. Роль рынка при этом сводится к минимуму. Рынок не движет хозяйством, он сам зависит от типа организации сельского хозяйства «и для крестьянского хозяйства важен лишь как внешнехозяйственное условие сведения его трудопотребительского баланса»[74]. При изложении этих идей Студенский лишь однажды процитировал Чаянова, оговорившись, что его трактовка является более осторожной.

Сам Студенский с изложенными взглядами был решительно не согласен. Он полагал, что «самопрокормление» не может быть целью никакого хозяйства, даже крестьянского. Целью любого хозяйства является получение чистого дохода. Соотношение между потребностями и доходом обратно тому, на котором настаивают теоретики трудопотребительского баланса: «Устойчивый уровень потребностей <…> зависит от сложившегося устойчивого уровня доходов. <…> В конце концов, был бы доход, а потребности найдутся»[75]. Чистый доход представляет собой ценовую разность между валовым доходом и издержками всех видов. Крестьянское хозяйство, как всякое другое, стремится к максимизации этой разности. Специфика крестьянского хозяйства состоит в том, что в его издержках главную роль играет собственный труд. Оценка своего труда производится крестьянином на психологическом уровне. Труд тяжел, и самоэксплуатация может идти только до определенного предела. «Расходовать капитал – далеко не то же, что расходовать свою личность, – замечает Студенский, – недаром все социалистические утопии наполнены мечтами о трехчасовом рабочем дне. Человеку свойственно избегать хозяйственного труда, являющегося всегда лишь средством»[76]. И далее мимоходом бросает замечательную фразу: «Радость крестьянского труда заключается, конечно, не в физической работе, а в организационном творчестве»[77].

В основе организации крестьянского хозяйства действительно лежит некий субъективный баланс. Но только не баланс между уровнем потребностей и затратами труда (самоэксплуатацией). Ключевое положение Студенского таково: «Не прожиточным минимумом определяется мера самоэксплуатации, а наоборот, уровень потребления определяется доходом, который, в свою очередь, определяется соизмерением его оценки с тягостностью самоэксплуатации»[78]. Иными словами, хозяйство крестьянина стремится к максимуму дохода, но это стремление ограничивается запасом его рабочих сил. Работа крестьянского хозяйства останавливается не на максимуме, т. е. не тогда, когда крестьянин полностью исчерпает свои физические силы, а на некоем оптимуме, т. е. тогда, когда крестьянин сочтет дальнейшее расходование своего труда уже чрезмерным, субъективно невыгодным. Выработка прожиточного минимума является для него нижней границей. Насколько крестьянин сможет ее превзойти, это вопрос не мотивов и целей хозяйствования, а его возможностей. «Крестьянин „не хочет“ повышать свою самоэксплуатацию не потому, что он сознательно ограничивается прожиточным минимумом и лишен приобретательских стимулов, а потому, что ему невыгодно, „не стоит“ дальше трудиться», – разъяснял Студенский[79]. Баланс крестьянского хозяйства в такой трактовке он именует далее не трудопотребительским, а трудоприобретательским.

Надо отметить, что такая трактовка хотя и противоречила теоретическим построениям Челинцева и Макарова, но сочеталась с основной идеей Чаянова, заложенной еще в его самой первой модели трудопотребительского баланса в «Очерках по теории трудового хозяйства» (1912–1913) и целиком сохранившейся в итоговой книге «Организация крестьянского хозяйства» (1925). Читая Студенского, можно даже предположить, что он стремился защитить идеи учителя от позднейших искажений, неверных истолкований его сторонников. В дальнейшем сам Студенский будет отрицать такое предположение.

Итак, с указанной точки зрения крестьянское хозяйство предстает не каким-то качественно особым видом хозяйствования, а хозяйством, подчиняющимся общим принципам рыночной экономики, которые получают здесь лишь определенное специфическое преломление. «Целью всякого вообще хозяйства, – убежден Студенский, – является реализация максимальных положительных ценностных разностей на единицу затрат. <…> Хозяйствование ведь есть прежде всего психический процесс, субъективно-ценностное балансирование затрат и выручек, в трудовом предприятии осложняющееся еще необходимостью балансировать положительную полезность чистой выручки с отрицательной полезностью тягостности затрачиваемого хозяйственного труда»[80]. Но «критерий выгодности в крестьянском хозяйстве тот же самый, что и во всяком ином хозяйстве, это – максимальная ценностная разность, субъективно соизмеряемая с затратами и с объемом потребностей»[81].

Теория трудопотребительского баланса в трактовке организационно-производственной школы видится Студенскому частным случаем внутрихозяйственного баланса любого рыночного предприятия. Этот баланс поневоле становится трудопотребительским в условиях низкой производительности труда. Для российского крестьянства были характерны именно такие условия, плюс перенаселенность, малоземелье («пониженное земельное обеспечение»), что означает бедность капиталом и переизбыток труда, сковывающее влияние общины. При этих условиях теория организационно-производственной школы вполне адекватна. «Трудово-потребительная теория, – полагал Студенский, – правильно описала состояние подавляющего по своему относительному количеству типа крестьянских хозяйств и, исходя отсюда, обнаружила основной нерв эволюции русского сельского хозяйства»[82]. И далее: «Эмпирические положения трудово-потребительской теории, если очистить их от ненужной категоричности и снять с зыбкого основания „трудово-прожиточного баланса“, в общем правильно объясняют отличительные особенности крестьянского хозяйства, сложившиеся в условиях общинных порядков и отсутствия достаточно емкого промышленного резервуара для оттока земледельческого населения»[83]. Бесспорным в выводах экономистов этой школы он считал то положение, что «в мелком трудовом хозяйстве, существующем в условиях общины и аграрного перенаселения, семейно-потребительские внутрихозяйственные факторы сосредотачивают в себе наибольший удельный вес и огромное организующее значение в эволюции сельскохозяйственного производства»[84].

Однако даже для условий России эта теория слишком узка. «Не по одному, а по нескольким руслам катила свои волны сельскохозяйственная эволюция», – замечает Студенский[85]. Помимо процессов измельчания хозяйства в других слоях деревни шли и процессы капиталонакопления. Теория не охватывает этих слоев и процессов, поэтому нуждается в углублении. Но для ее углубления «не надо ни особого социально-экономического метода, ни особой точки зрения. Нужен тот же индивидуалистический метод, но только отточенный для более тонкого группового организационно-производственного анализа; и нужна еще более широкая исходная концепция крестьянского хозяйства, порывающая с весьма узкой идеей трудопотребительского баланса»[86].

Таким образом, позиция Студенского заключалась в том, чтобы вписать теорию крестьянского хозяйства в общую экономическую теорию. Тем самым он еще не отрекался от организационно-производственной школы, но пытался подвести под нее более широкое теоретическое основание, в котором она, по его мнению, нуждалась.