Читать книгу Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Выпуск 9. 2014 - Коллектив авторов - Страница 19

В продолжение «Очерков сельскохозяйственной экономии» Студенский быстро публикует новую работу «Рента в крестьянском хозяйстве и принципы его обложения» (1925)[103]. Здесь он кратко воспроизводит выводы предыдущей книги и развивает их в аспекте ренты. Присутствие ренты в доходе крестьянского хозяйства, вопреки теориям организационно-производственной школы, в принципе отрицавшей ее существование, он считал доказанным и теоретически, и эмпирически. Он даже высчитал ее примерный среднероссийский размер перед революцией и в середине 1920-х гг., причем оказалось, что тот, в точном согласии с теорией, соответствует средней цене аренды земли.

Снова и снова Студенский ниспровергает учение «о специфической природе трудового крестьянского хозяйства, об отсутствии в нем ренты и о независимости его организации от механизма ценообразования». Но на сей раз он счел необходимым отметить наличие двух вариантов критикуемой трудово-потребительной теории. Первый вариант (доктрина прожиточного минимума) представлен Челинцевым и Макаровым. Второй, более сложный, определяемый как сингуляристический или психологический, характерен для Чаянова и Бруцкуса. Оба течения родственны в том, что требуют особой теории крестьянского хозяйства (или «особой политической экономии трудового хозяйства»), в чем и состоит их заблуждение[104]. Таким образом, если до этого у некоторых читателей его трудов еще могли быть подозрения, что Студенский оппонирует лишь Челинцеву, то здесь он сжег за собой мосты, открыто противопоставив себя всем авторам организационно-производственной школы, включая Чаянова.

Печатной полемики со Студенским, насколько автор данной статьи мог исследовать, не вел никто из покинутого им лагеря его учителей. Критика пришла с противоположной стороны. Сотрудник кондратьевского Конъюнктурного института Н. И. Жиркович, заведовавший там вопросами сельскохозяйственной конъюнктуры, дал в печати резко негативный отзыв на «Очерки сельскохозяйственной экономии». Завязалась дискуссия, прерванная редакцией журнала[105]. Содержание полемики – проблема закона убывающей производительности затрат, сущность маржинализма, трактовка ряда положений Рикардо, Тюнена, Касселя и Бринкмана – оставляет ощущение, что основной мотив спора остался невысказанным. Книга Студенского в целом вызывала аллергию и отторжение у оппонента.

Марксистская критика предсказуемо зачислила Студенского в разряд буржуазных авторов. С. Г. Ужанский, рекомендуя партийным агрономам «Очерки сельскохозяйственной экономии», писал: «Этот автор, к чести его будет сказано, не делает реверансов в сторону марксистской школы и не заигрывает с Марксом. Он открыто и ясно излагает свои в основе буржуазные мысли <…> Он отрешился почти от всех народнических и неонароднических веяний, подходит к вопросу с широкой народнохозяйственной точки зрения, берет проблемы глубоко и с большим знанием литературы. И эту, не нашу книгу, я с большой охотой рекомендую к прочтению…»[106]. Позднее, когда Студенекий высказался по поводу работы самого Ужанского, тот поспешил дать ответную реплику: «…Те места, где Г. А. Студенекий со мной соглашается, вызывают у меня больше тревоги, чем те, где он меня критикует. Только так я могу относиться к критике, исходящей из среды немарксистов»[107].

Взгляды Студенского действительно оформились к середине 1920-х гг. и по советской классификации могли быть охарактеризованы только как буржуазные. Между тем это была современная либеральная экономическая теория. Как следствие, из нее вытекала либеральная экономическая политика.

В работе о ренте Студенский отстаивал необходимость перехода налоговой системы СССР на принцип рентного обложения: «Именно пропорциональный налог на ренту наилучше гармонирует с возможностью сельскохозяйственного прогресса, не внося никаких нарушений в строй и географию основных условий сельского хозяйства страны»[108]. Не случайно, что в этом вопросе его взгляды совпали с позицией Н. Д. Кондратьева, который в те же годы отстаивал в Наркомземе аналогичный принцип налоговой политики, также аргументируя его соображениями «развития производительных сил»[109]. Как и Кондратьев, Студенский предлагал разверстывать сумму налога сообразно среднему уровню рент в каждой местности: «Общая сумма сельхозналога для страны, определяемая наперед, как раскладочная сумма, разверстывается между губерниями пропорционально размеру реализуемой в каждой губернии земельной ренты. Исходя из этого размера, определяется для каждой губернии подесятинная ставка налога, причем за единицу отнесения берется десятина сельскохозяйственной площади»[110]. Оберегая от чрезмерного налогообложения процессы роста и интенсификации хозяйства, Студенский считал, что «прогрессивное обложение ренты недопустимо», «что тяжесть обложения сельского хозяйства должна быть возможно умеренной, особенно в наших условиях крайней бедности сельского хозяйства капиталами и необходимости интенсивного накопления сельскохозяйственного капитала», в частности недопустимо облагать скот – только землю, как интегральный фактор[111]. Примечательно, что источником вдохновения для этой идеи Студенскому служили не выступления Кондратьева, о которых он не упоминал, а непосредственно Тюнен и А. Смит, которых он активно цитировал.

Как известно, идея рентного обложения не встретила поддержки в правительстве.

Новое сближение позиций Студенского с Кондратьевым произошло в 1927 г. на базе критики струмилинского проекта первого пятилетнего плана. Сравнение статей Кондратьева в «Плановом хозяйстве» и Студенского в «Путях сельского хозяйства» показывает, что оба автора обратили внимание почти на одни и те же моменты проекта, провели сходные подсчеты и выявили те же несоответствия цифр[112]. Оба уничижительно оценили «метод последовательных приближений», выдвинутый С. Г. Струмилиным. Оба заметили заложенную в проекте тенденцию сохранить низкую производительность сельскохозяйственного труда и выступили против этого, указывая, что аграрное перенаселение преодолевается совсем иным путем. Очевидно, что за сходством позиций стояло более глубокое сходство экономического мировоззрения, либерального у обоих ученых. Между тем нет никаких свидетельств их личного общения и сближения.

После выхода «Очерков» и «Ренты» Студенекий удаляется в пензенскую деревню собирать бюджеты и далее – работать в глушь, в Самару, точнее, на станцию Кинель, где располагался Самарский сельхозинститут.