Читать книгу Сага о Фениксе. Часть 1: Из пепла - - Страница 13

Эмели – первая, кто заметила в Дэниеле Сноу целеустремленность, характерность и лидерскую потребность в единомышленниках, которой не было ни у одного другого человека, на кого она иногда пыталась равняться. В самые трудные времена ей удавалось понимать мотивы его отчаянных и смелых поступков – принимать их последствия и не осквернять осуждением.

Помниться, тогда наступило шестнадцатое августа – первый день нового учебного года. Пятый курс стал поворотным.

Эмели встала с постели разбитой, собрала силы и привела себя в порядок: она вслух покрикивала на волосы, которые всегда плохо укладывались, потом бралась за увлажняющую помаду, примеряла личного пошива жакетную мантию, поправляла стрелочки на брюках, совала ноги в туфли и перед выходом в студенческий свет смотрелась с соседкой в зеркало.

Уверенная, командирская походка распыляла по сторонам толпу. В Фартелле во всю её поджидала одногруппница Пенелопа и товарищ Джеймса, годом помладше, Ваня. Дэниел сидел рядом с ними, но чуть дальше – он с удовольствием наворачивал кашу, запивая вторым стаканом крепчайшего чая. Эмели не сразу его заметила. Только ей захотелось поприветствовать всех, как сзади подкрался Джеймс и сильно напугал.

– Ты чего это с утра такая растерянная? – захохотал он.

– Да вот, Дэниела потеряла, – сквасилась в ответе она.

– Того зануду, с которым мы познакомились в поезде? – недоумённо спросил Джеймс: «И чего она в нём нашла?! – подумал он, но вслух добавил: – И не говори, что он тебе понравился?!

– Больше чем твои дурачества! – рассердилась Эмели, и смолчала сиюминутную обиду укоризненно-испепеляющим взглядом.

Расспросы Пенни заинтересовали и Ваню, который не догонял о каком «Дэниеле Сноу» шла речь, и чтобы не показаться глупым он сделал вид, что успел уловить быстроходную речь Эмели – в следствие наступил жуткий голод: пришлось заглотить говяжий язык в рот.

Джеймс якобы изображал безынициативность – кривлялся глазами и заедал ироничную ревность дополнительной порцией омлета.

Пришло время первого занятия. Как полагалось, по старой доброй традиции, Эмели не успевала прикоснуться к хлебному тосту после размеренного приёма кофе со сливками. Так как опаздывать она не любила – это ей удалось превосходно. И что же получается?! Оставался единственный вариант – зажать в зубах поджаристый бутерброд, и естественно, как и полагается «леди совершенству» нестись сломя голову с одногруппниками в лекционный зал, заодно слышать их смешки на опережение:

– Ритмичнее, выше ноги, выше колени! – издевался Джеймс. – И мадмуазель, с таким грохотом вы снесёте весь пол под собой. Ну вы же не слон?!

В те злосчастные минуты Эмели грозилась с набитыми щеками и цокающими каблуками когда-нибудь свернуть шею, а затем прибить к чертям собачим лучшего друга.

Угрозы вызывали лишнюю дозу хохота у Пенни и Вани.

Ближе к обеду, после занятия профессора Палладия, в Магическом зале, напоминавший строение планетария с моделированием Вселенной,21 состоялось ежегодное собрание. Эмели уселась рядом с Пенелопой и не ожидала увидеть Дэниела рядом с Олдрижд. Монолитные голоса головной боли дали директрисе сигнал начать объявление:

– Сегодня я собрала вас по очень важному делу, – пыталась сконцентрироваться она. У неё до сих пор оставались побочные эффекты от лишнего шума, но она держала марку и властную строгость на лице. – Для начала, хочу, чтобы вы поприветствовали моего нового ассистента – Дэниела Сноу. С этого дня он моё доверенное лицо и член учебного состава Ильверейн. Если у вас возникнут вопросы в моё отсутствие, он всегда к вашим услугам. – Олдридж жестом попросила выйти Дэниела вперёд и напутственно добавила: – Пожелаем ему удачи!

Скромный поклон Дэниела ещё сильнее вынудил Эмели прекратить капризы Джеймса, однако он не переставал бурчать себе под нос, что директриса могла подыскать кого-нибудь получше или попредприимчивее. Подруга очень уважала выбор Олдридж, и равнялась на неё в некоторых вещах, – поэтому для Джеймса было ошибкой столь пренебрежительно высказываться относительно её авторитета, но не успела она поругаться, как заметно напряглись подбородок и стиснутые губы директрисы – это предвещало нечто «скандальное».

– Теперь о главном, – Олдридж перешла к основной теме собрания. – С этого года действует новая система магического образования в Ильверейн.

Новая система подразумевала в коллективном сознание плохие новости. Послышались недовольства и восклицания. Студенты необдуманно связывали такое решение из-за недостаточного финансирования академии правительством Объединённой Республики, а некоторые прямо посчитали это за признак подготовки к лоббированию студенческих интересов. Всё лишь были пустые слухи. Олдридж, как директриса Ильверейн, давно приобрела преимущества автономии и самодостаточности, и в чьей-либо стадной огласке не нуждалась – выворачивала при надобности всем недоверчивые рёбра.

– Ильверейн это заведение высших магических искусств, а не санаторий или пансионат. – она заставила замолчать всех неугомонных. – Это решение было принято единогласно мной и вашими преподавателями….

Эмели уважала твердость директрисы и разделяла её позицию. Она не побоялась задать конкретный вопрос:

– Мадам, а что подразумевает новая программа обучения?

– Большое спасибо, мисс де Болуа, за вопрос, – отреагировала женщина, и, поправив рукава мантии, собралась идти в бой и отстаивать себя в схватке с некрепким и недальновидным поколением. – Скажу, коротко и прямо: в Ильверейн будут продолжать обучение только те, кто хочет стать заклинателем либо полноправным магом. Что касается остальных, то они могут окончить пять лет обучения базовым навыкам, как того и требует от них закон….

– Но… – пытался кто-то воспрепятствовать ей.

– Здесь нет «если» и «но»! – стояла на своём она, – После окончания пятого курса, каждый студент переводится на индивидуальный план, чтобы в полной мере освоить магические способности. Ни у кого из нас здесь нет времени… – она нечаянно поперхнулась, с машинальным трудом восстановив мысль, – Вы либо хотите стать магом или нет, – и отрезала в итоге. – Ведь известно, что большинство из вас учатся по обязанности от рождения и хотят идти совершенно другим путём. И так, мы с учителями даём вам право выбирать и нести ответственность…

– Но как стать полноправным магом, если прошли те времена? Как нам достичь столь высокого уровня в таких обстоятельствах? – спросило несколько студентов, которые явно хотели поймать на слове директрису, но всё оказалось совершенно наоборот – она давно изучила все тонкости их инфантильности.

– Испытание само найдёт вас. – кинула ключевой аргумент Олдридж. – Трансформация в полноправного мага – это результат преодоление самих себя, способность к самоотверженности, фокусирование всей вашей магической энергии. – продолжила она просвещать более сдержанно и прерывисто. Она перенервничала. Этого стоило ожидать от невнимательной публики. – Не забывайте, полноправная магия – это не легенды про величие или героизм в критических ситуациях, а целый телесно-ориентационный, духовный путь. Если вы достигните полной трансформации – вы научитесь совершенно иначе понимать свои силы, устанавливать связь с другими элементами, находить способы взаимодействия с энергией. Полная трансформация откроет вам доступ к магическим доспехам и новым способностям, а именно материализации ваших эллей в «эллери» или иначе магической пыли – источнику всей вашей магии. А в состоянии Зенита вы сможете достичь пика силы….

Волнение не утихали, большинство не радовалось красноречивым разглагольствованием директрисы: «И в чём смысл? Постичь какой-то новый „дзен“? Что может дать полная трансформация, кроме высшего звания хранителя? Это какой-то бессмысленный бред о магическом пути. Очевидно, к чему это приводит…» – думали они, но ни Эмели, или даже лень Джеймса.

– Но как же так, мадам! – настырность недовольных готовилась зашкаливать, если бы они не побоялись бессмысленно перечить директрисе, которая физически устала выслушивать «нытьё».

– Я уже всё сказала… – она разгоряченно закончила вести односторонний диалог. – Если вы хотите знать подробности, то сегодня будет разослан приказ…. А сейчас все на занятия – собрание окончено.

Такого не ожидал никто. Обсуждения не утихали даже за ужином. Положение многих студентов весело на волоске, особенно Джеймса – он весь вечер задумчиво сидел, практически не шутил и не встревал в чужие разговоры. Эмели тоже волновалась за себя, но верила, что если ей потрудится немного больше прежних лет, то она убьёт двух зайцев.

В четверти двенадцатого, когда многие отходили ко сну, Эмели сидела над докладом по истории магии, отложив эскизы новых нарядов, чтобы не отвлекаться. Она поздно легла, и, уставившись в потолок, думала о том, что не хотела вылететь из Ильверейн с каким-то дипломом – вернуться в Грейтфелл, под дулом родительского пистолета идти на профессиональные курсы швеи или дизайнера и отдать часть своей жизни на потакание искушенных клиентов. Как художница – максималистка, девушка крутила мотивационные речи Олдридж, и пыталась оставить изрядную тревогу во вчерашнем дне и скорее сконцентрироваться на учёбе.

Субботним утром Эмели решила отдохнуть и заодно завлекла за собой загруженных и преуспевающих отличниц Пенни и Кесседи. Они вышли за территорию Ильверейн, направляясь в сторону пляжа, и, проходя мост, их впечатлила следующая картина – кто-то звонким певчим смехом плескался, прыгая по побережным волнам.

Высочайшие скалы, тёплый мраморный измельчённый песок – шумное море и ясный день. Августовская жара усмирялась муссонами. Девушки спустились по высеченной лестнице, и в этом момент Эмели узнала в мокрых чертах лица Дэниела – его внутреннего ребенка: она получала искреннее удовольствие, когда наблюдала за тем, как он кружился, хохоча падал и вставал, ударами рук разгонял пену, которая ласкало обдавала щеки – море и быстротечность облаков освобождали неподдельность – в голову прорывался ветер, и видимо, весь остальной мир напрочь исчезал под исцеляющим дождём из солёных капель.

Это воспоминание не покинет Эмели – таким настоящим она его запомнит…

– Может быть позовем, и он присоединится к нам? – предложила Пенни. Познакомимся как следует…

– Дамы, предлагаю сделать исключение, – ответила она. – Давайте не нарушать этот carpe diem.

Кесседи, не прекословила – ей было все равно, потому что она ничего не поняла.

Пришлось идти в ближайшую деревню: купить местных сладостей и поесть в китайском ресторанчике «Вкусное дерево» традиционной лапши. Эмели удосужилась оценить у мадам Хуан её традиционный наряд, заготовленный для праздника у родственников в Харбине – она, естественно, не удержалась и предложила на ходу исправить недочёты. Владелица потёрла руки и пригласила студенток в дом, находившийся за дверью служебного входа её кухни. Заварив молочный улун, женщина наблюдала за слаженностью рук Эмели, пока отвлекала её подруг рассказами о молодости до прихода заката – чего стоило видеть восторг мадам Хуан, утверждавшая, что её теща от зависти должна была через две недели лопнуть. За время работы юная мастерица нахваталась идей, и довольная вернулась с подругами обратно в замок со словами: «Ну, вот, день удался! Вот это я понимаю – выходной!»

На следующей недели тяга познакомится поближе с Дэниелом вернулась, но тот вечно от неё ускользал – она надеялась, что это было случайностью – просто, видимо, Олдридж нагружала его работой и просвещала в тонкости образовательной деятельности, юридического формализма. Она ещё в поезде приметила, что практикант не имел друзей – он от крайности недоверия перешел к большой заинтересованности её давним увлечением – ему хотелось быть не просто солидарным, вежливым или «правильным» (так предполагал только Джеймс, точнее его задетая гордость), а наоборот – желание найти внимание и поддержку. Да, и в целом, Эмели заметила, что Дэниел несмотря на простоту одежды был сведущ в эстетике – это усиливало мотивацию найти хорошего советчика, потому что Пенни и остальные знакомые Джеймса либо восторгались дизайнерскими задумками, либо сдерживали критику, чтобы не разгневать её талант, но дельного, практического совета давать не умели. Другое дело, Дэниел – точнее его наблюдательный взгляд. Дополнительно, она считала, что такому парню стоило дать возможность показать себя – чувствовался скрытый потенциал и такая же жажда искренних оваций и признания.

Прошло две недели, и Эмели узнала от остальных сплетниц, а также порядочного Теда, что Дэниел – настоящий жаворонок и затворник в том смысле, что в свободное время никто не заставал его с поличным, а в рабочие дни тем более – он часто засиживался допоздна с директрисой Олдридж – даже обедал и ужинал вместе с ней. Никому это не нравилось, и сильнее играло в пользу Джеймса, называвший ассистента прилежной «бесячей» занудой. Девушка, расстраивалась, но продолжала зачем-то защищать Дэниела.

Удача подвернулась во вторник – проходил практический урок боевой магии на открытой обширной поляне в глубине Мятной рощи, где часто проходили дуэли. Дэниел составлял отчёт, наблюдая за тем, как Льёван проводил занятие. Как-раз Эмели дралась с Эдвардом Доннелли, как подобает заклинателю земли: соперник часто уворачивался, использовал щит от простых булыжных атак или цепких корневищ – её навыки захватывали Дэниела, который не удержался и захлопал в конце. Льёван одобрительно улыбнулся, заметив смутившиеся взгляды других студентов – Эмели же растаяла на глазах и довольствовалась комплиментом – ей это льстило. Она не могла не отреагировать:

– Вот это я понимаю, мальчики – настоящий мужчина! Хмм… – она сделала это нарочно, чтобы лишний раз позлить, расшатать Джеймса.

В перерыве Эмели успела поймать Дэниела, отвлечь его, достав из сумки эскизы.

– Это очень необычно, мне нравится, но шифон лучше чем-нибудь заменить. – ответил он. Девушка была на седьмом небе от счастья – нашёлся её добрый и беспристрастный критик!

– Ах, точно, – и сделала оговорку. – хотя видится, что ты предпочитаешь что-то минималистичное и лёгкое – воздушное.

– Спорить не могу, – легко почесал затылок Дэниел, и неловко закончил комментировать. – Но признайся, мой вариант выглядит более уместным и удобным для такого наряда….

– Ну да, ну да… – минуту справлялась Эмели с чувством одиозности, и потом только мысленно благодарила юношу.

Вечером она засела в мастерской, долго строчила и кроила, и вот у неё впервые получился идеальный образ. Что нужно творцу для полного счастья?! Претворение своего создания в жизнь….

С того дня Эмели познакомила Дэниела с Пенни и Ваней, сделав это непринудительным способом, и потом у неё созрел идеальный план – ежегодный трехдневный поход в Айседальский заповедник. Оставалось только уговорить директрису отпустить ассистента за пределы Ильверейн под каким-то рабочим предлогом – познакомится с прелестями студенческой жизни посреди палаток, надоедливой кошмары, вонючей тайги и затопленных лесов.

– Эмели, какими вы судьбами? – безэмоционально спросила директриса, сняв очки, как только закончила подписывать кое-какие бумаги. – Вы пришли обсудить учебный план новой программы? – её формальный подход к вещам заставлял студентку быть откроенной.

– Нет, – уверенно заявила она. – Я не трачу время на то, что вы и так ясно донесли на собрании.

Олдридж не устояла, и позволила себе улыбнуться от такой прямолинейности.

– Мадам, я хотела вас спросить, точнее кое о чем попросить… – подготовила почву Эмели.

– Тогда выкладывайте. – директриса стала смотреть в глаза девушки.

– Я хотела одолжить вашего ассистента, – Эмели говорила быстро, чтобы у Олдридж не возникло встречающих вопросов, которые могли помешать плану. – Для поездки в Айседальской заповедник. Наша ежегодная традиция обязана быть исследована гостем. – хитрила она. – К тому же, это отличная возможность познакомится с преподавателями, студентами, которые будут обращаться к нему за консультациями.

Да, аргументы были так себе, по её мнению, однако директриса повелась – удивительно, но главное – всё сработало.

– Честно говоря, это хорошая идея мисс де Болуа. – послышался удовлетворительный ответ. Победа!

– Вы ведь знаете, что из такой головы ничего дурного не рождается! – приятное самомнение только закрепляли твердую позицию согласия.

– Если не считать, постоянных нарушений правил и разгильдяйства наряду с мистером Фастелли… – строгой иронией высказалась директриса и получала удовольствие от находчивости рыжеволосой студентки с веснушками.

– Ну уж… – не нашла других оправданий Эмели, и вспомнила зачем пришла:

– Кстати, а почему Дэниел не с вами?! Говорят, он до поздна с вами сидит…

– У него сегодня выходной. – ответила с глубоким выдохом Олдридж. – Несмотря на то, что он очень рассеянный и невнимательный – его стараний не отнять.

– Так, где он? – добивалась ответа девушка.

– В библиотеке. Он приступил к написанию доклада для защиты практики в июне…

– Ах, библиотеке! – Эмели скорчила удивленную физиономию от своей недальновидности, и, попрощавшись с директрисой, ушла.

Она недовольно шагала в Северо-западное крыло: «Ну ты и даёшь, Эмели…. Дура! Можно было сразу догадаться…» – говорила сама себе. Внутренний гнев сменился на милость, как-только Эмели отыскала в отделении «История Второго Ренессанса» Дэниела и тут же рассказала о последней новости, которой добилась ранее – он посмотрел на неё и видел только улыбку, которой прежде не замечал в других людях, и согласился отложить несрочность доклада на потом, пойти вместе с девушкой в Фартелл.

С того дня Дэниел перестал проводить трапезную часть утра, дня и вечера в одиночестве и сумел найти общий язык с приятелями Эмели – те после нескольких встреч оставили приятное мнение о нём, кроме упёртого Джеймса – он подыгрывал подруге из-за нежелания ссориться и обижать её…

Эмели подарила Дэниелу ощущение настоящей и долгой дружбы – они будут поддерживать друг друга практически во всех запредельных и бунтарских начинаниях – видеть внутри себя лидера, творца и мятежника собственной линии судьбы. Эмели посмотрит вместе с ним в их зеркало – оставит его наедине со сломленным отражением, и нисколько не поразиться финалу разбитого без сожалений конца сансары…