Читать книгу Инвиктум - Меган Джой Уотергроув - Страница 21

(Ксана)

Зейн Фрай контролирует воду.

Это я узнала спустя почти неделю после того, как чужаки присоединились к нашей общине. Любая жидкость, будто то обычная вода из реки или же человеческого тела – все это подчинялось ему без особых усилий. Это известие заставило меня еще сильнее насторожиться. Если этот человек захочет убить кого-то из нас, ему даже не придется стараться. Даже Себастьян не успеет остановить его, прежде чем способность Зейна заставит нас всех захлебнуться собственной слюной.

Я решаю проверить всех остальных Инсолитусов из шестерки. Поэтому отправляюсь в дозорную комнату, где стоит компьютер с информацией на повстанцев и беглых преступников. Когда я вхожу в комнату, то обнаруживаю там Себастьяна.

За всю прошедшую неделю мы почти не пересекались. Виделись пару раз на обеде, в коридоре, но до разговоров дело так и не дошло. Сейчас этого явно не избежать. Всю неделю я старалась не думать о том, что он сказал мне у обрыва, но мысли сами по себе возвращались к этому моменту.

«Я всадил ему пулю между глаз»

Больше всего меня поразила та холодность, с которой он произнес эту фразу. Будто бы ему совсем не жаль. Будто он не испытывает хотя бы крохотной толики вины за убийство собственного отца. Ведь каким бы он ни был, он его плоть и кровь. Неужели возможно переступить эту черту без каких-либо последствий?

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. Себастьян выводит на экран файл с информацией о нем самом. Задумчиво рассматривает собственное лицо на фотографии десятилетней давности.

– Не лучшее фото, как думаешь?

Закатываю глаза и сажусь рядом с ним. Себастьян в своем репертуаре – любыми способами избегает неприятных для него тем. Да вообще-то любых тем, на которые он попросту не хочет разговаривать. Нойр вальяжно разваливается на стуле и сплетает руки на животе. Смотрит на меня. Мне хочется отвернуться, но я стойко выдерживаю его тяжелый взгляд и повторяю:

– Что ты здесь делаешь?

– В этой комнате? Или ты имеешь в виду что-то другое?

Сглатываю.

– Сегодня не твое дежурство, насколько мне известно, – говорю я, чем заставляю Себастьяна странно улыбнуться. Он вздыхает.

– У тебя талант к избеганию каверзных вопросов.

– Так же, как и у тебя, судя по всему.

– Значит, это бессмысленно. Не спрашивай меня, и я не спрошу тебя. Все честно.

Он прав. Наш спор, как и любые упоминания прошлого, ни к чему не приведут. Поэтому я решаю, что не буду говорить с ним. Я пришла сюда не за пустой болтовней, а ради дела. Открываю папку со статусом «высокий уровень опасности» и наблюдаю там близнецов Тейт. Похожие парень и девушка действительно оказались родственниками.

Читаю информацию об Адаме. Общее число его жертв – три, но и те охранники «Вифлеема». Две попытки побега. Адам обладает способностью слышать на расстоянии в сотню миль, а видеть еще дальше. Кличка парня – Шарк.

– Акула, значит, – усмехается Бастьян, глядя на фото Адама. – Наверное, и пловец отменный. Будет дебоширить, скинем его с обрыва, посмотрим, на что он способен.

– Не смешно, – откликаюсь я и переключаюсь на сестру Шарка. Ее зовут Аманда, и она очень похожа на брата. Красивая, статная, с правильными чертами лица и идеальной кожей. На вид она опасна, а по данным – и того хуже. Девушка зовет себя Хаммер и обладает суперсилой. Может ломать бетонные стены, крушить железо и даже сталь. Не хотелось бы ее разозлить.

Еще один занимательный факт – близнецы умеют обмениваться силой друг с другом, что, собственно, и дает им статус «особо опасны». Вместе они несокрушимы. Читаю нижнюю приписку:

«Близнецы Тейт имеют общую слабость. Если их разделить, они уже не способны контролировать свои единоличные силы, и становятся уязвимы»

– А вот и ахиллесова пята, – протягивает Себастьян. – Но мне больше интересно про Посейдона.

– Кого?

– Зейна.

– Он зовет себя Посейдоном? – усмехаюсь я, а потом вспоминаю, что сила у него совсем не смешная, а очень даже опасная. – Ладно, посмотрим, что он за фрукт.

Открываю файл Зейна Фрая. У него тоже есть попытки побега, но их намного больше. Убийств охраны тоже. Почти втрое объем его преступлений превышает объем преступлений остальных ребят. Задира и хулиган, пытавшийся совершить побег аж 12 раз! Удалась лишь одна попытка. Четыре года назад. Но и тогда его поймали и посадили в изолятор на верхнем этаже.

В смежную камеру с Ремелин.

– Знаю, о чем ты думаешь, – говорит Себастьян. – Но сомневаюсь, что они заодно.

– Почему? Ремелин могла бы внушить ему явиться сюда и разведать обстановку…

– Для чего? Если она захочет, то просто придет сюда и разнесет этот бункер к чертям собачьим, и ничья помощь ей уж точно не понадобится. Особенно, когда с ней Янг.

– Это и странно, – парирую я. – Почему она еще не здесь? Что она задумала?

Себастьян подкатывает кресло ближе ко мне, и теперь мы совсем рядом. Льдистые глаза настойчиво ищут мой взгляд, и когда ловят его, смотрят не отрываясь. Когда-то я с легкостью попалась в эту ловушку. Восемнадцатилетняя девчонка Александра Стоук почти не сопротивлялась и упала в омут с головой. Но омут оказался слишком темным и жестоким, и причинил много боли. Я не могла окунуться в него снова.

– Что бы она ни задумала, я буду рядом, Ксана, – тихо произносит Бастьян, наклоняясь ко мне. Я замираю, глядя на его лицо. – Я никуда не денусь.

Когда-то я верила его словам, даже в те моменты, когда знала, что они наполнены ядовитой ложью. Я так сильно любила его, что порой забывала о самой себе. Об уважении, о собственном достоинстве. Он ранил меня снова и снова, а я просто терпела эту боль, сжимая челюсти, и клялась себе, что очередной проступок будет последним.

Но они не заканчивались, а Себастьян не менялся.

Нойр тянется ко мне, осторожно берет мое лицо в ладони. Я хочу оттолкнуть его, хочу сказать, что ненавижу. Но это будет такой же ядовитой ложью. Себастьян целует меня. Я чувствую вкус его губ и возвращаюсь в прошлое. Мне было невыносимо тяжело любить его. Каждый день был испытанием. И последнего я не выдержала. В голове проносятся вспышки воспоминаний, и я тут же отстраняюсь от него. Себастьян разочарованно выдыхает.

– Этого не будет, – говорю я и благодарю Всевышнего за то, что мой голос не дрожит. Поднимаюсь со стула, и Себастьян повторяет мое движение. Вид у него потерянный.

– Я уже не тот, что прежде, Ксана, – утверждает он, заглядывая мне в лицо. – Все может быть по-другому теперь.

Потрясенно усмехаюсь.

– Так вот зачем ты притащился сюда за нами?

Себастьян опускает руки и смотрит на меня взглядом, полным немого отчаяния. Неужели он каким-то образом подстроил всю эту аферу с «Вифлеемом», чтобы заполучить меня обратно? Нет, не верю. Я разворачиваюсь и почти бегом покидаю комнату дозора, даже не дождавшись его следующих слов. Глаза жжет от слез, и я быстро стираю их, не желая, чтобы кто-либо увидел мою главную слабость.

***

Чужаки ведут себя прилично, можно сказать хорошо. Питер, тот мальчик, что не обладает способностями, общается с Китом, они говорят о чем-то с улыбками, будто обсуждают какой-то приятный случай. Рыженькая девица повсюду ходит за блондинкой, а та за своим парнем – Адамом. Его сестры нет поблизости, и я вспоминаю строки из досье – «Если их разделить, они уже не способны контролировать свои единоличные силы, и становятся уязвимы». Интересно, что случится, если один из них умрет?

– Не доверяешь нам, – вдруг раздается хрипловатый голос над моей головой. Оборачиваюсь и смотрю в ореховые глаза Посейдона. Зейн встает рядом, опираясь плечом о косяк двери, и достает из коробки, которую держит в правой руке, печенье-крекер. Он быстрым движением посылает печенье в рот и непринужденно хрустит им, пока я гляжу с неодобрением.

– Не доверяю, – говорю я без лицемерия. – Особенно тебе.

– Ох, какая честь, – отвечает Зейн, криво улыбаясь. – Наверное, у меня особое положение? Интересно, почему.

Он так спокойно жует печенье, что меня это начинает раздражать. Еще один невозмутимый мерзавец.

– Ты мне не нравишься, – отрезаю я, скрещивая руки на груди. Зейн вскидывает брови в истинном удивлении. А может, в притворном.

– Странно. Даже в тюрьме я был нарасхват. Может, из-за шрамов. Говорят, они придают моему лицу брутальности. – Зейн проводит пальцем по лицу в тех местах, где имеются порезы, а затем и по шее. Его взгляд становится тяжелым. – Я получил их, когда меня избивали гасители. Много-много раз. В основном за побеги. За то, что я не хотел сидеть в клетке ни за что. Удивительный мир, не правда ли?

Даже после такой тирады мне нисколько не захотелось пожалеть этого парня. Я чувствую в нем злобу, подавленную ярость. Он не должен быть в нашей команде. Это кажется неправильным и опасным.

– Они не знают, кто ты такая, да? – спрашивает Зейн почти шепотом, а ореховые глаза блестят злорадством. Я сжимаю челюсти. Он продолжает с совершенно спокойным видом: – Интересно, как твоя верная команда отнеслась бы к тому, что ты дочь женщины, которая преследует их и пытается убить?

Молчу.

Зейн непринужденно жмет плечами и снова отправляет крекер в рот. Его выражение лица заставляет мои кулаки чесаться. Я бы и ударила его, но зачем нагнетать обстановку?

– Если ты шантажом хочешь добиться от меня чего-то… – начинаю я, но Зейн меня перебивает, положив руку на мое плечо. Я тут же сбрасываю ее. Думаю, враждебность сочится из каждой клетки моего тела, но Зейну наплевать. Он улыбается.

– Мне от тебя ничего не нужно, – бросает он. – И, если бы я хотел что-то получить, для справки, мне бы не понадобился никакой шантаж. Это как-то низко, не находишь?

Зейн подмигивает мне, а затем уходит прочь, продолжая жевать чертово печенье.

***

Я спускаюсь на уровень, где раньше располагались лаборатории. Со дня нашего переезда в этот бункер, я почти не изучала нижние уровни. По большей части потому, что все двери, которые находились там, были закодированы. Мне не хотелось просить о чем-либо Себастьяна, а сейчас не хочется еще сильнее. Но все же я решаю прогуляться мимо этих дверей и посмотреть на лазарет. У нас сохранилось некоторое количество лекарств, но их не хватит. Придется выбираться в незащищенную зону.

Я нахожу здешний медицинский отсек практически сразу – он располагается в самом конце коридора. Двери из твердого пластика открыты настежь, одна из них сломана. Захожу туда и осматриваюсь. Несколько ящиков, белые стеллажи с опустошенными полками, шесть коек, сломанные лампы. Провожу рукой по пыльным полкам, рассматриваю на стенах плакаты. Они без рисунков, только со словами, больше похожими на лозунги.

«Мир против Соли́та!», «Будущее зависит от нас!».

Я провожу ладонью по ярко красному плакату с выведенными на нем черными буквами и замираю. Эти лозунги служили мотивацией для отлова Инсолитусов. Эллен Грин успешно использовала их, заставляя людей думать, что мы звери, которых нужно заточить в клетки. По ее стопам пошла и моя мать. От воспоминаний и мыслей меня отвлекает резкий звук, будто кто-то задел металлическую стойку. Звяканье щипцов и скальпелей. Я резко оборачиваюсь и вижу перед собой человека. Он не один из нас. Я хватаю первое, что попадается под руку – это оказывается банка с ватными тампонами, и бросаю ее в незнакомца. Он ловит ее на лету, а затем поднимает руки в сдающемся жесте.

– Я не трону тебя, – говорит он, с места не двигается. Сердце в груди бьется в диком ритме, я решаю, что если он хотя бы двинется, то моя сила его заблокирует. Парень высокий, под два метра, лицо худое с легкой щетиной, волосы короткие и светлые. В полумраке помещения я не могу рассмотреть его лучше, но он совершенно точно мне не знаком.

– Кто ты такой?

Дверь была заперта в последний раз, когда я проверяла. Возможно в бункере есть какая-то лазейка или запасная дверь, которую мы не нашли. Может, этот парень жил здесь до нас. Он делает осторожный шаг вперед, и я выставляю руки. Парень доброжелательно улыбается мне, пытаясь вызвать доверие. Я не доверяю. Замечаю, что с его рубашки капает кровь.

Он выглядит бледным и уставшим. Кажется, он ранен. Когда я хочу спросить, как он сюда попал, его длинные ноги подкашиваются, и он падает на пол. Я инстинктивно подбегаю к нему и сажусь на колени, чтобы посмотреть серьезная ли рана. В этот момент он хватает меня за руку и, тяжело дыша, шепчет:

– Я Рэй…мне нужна твоя помощь, Ксана.