Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том четвертый - Мэгги Ри - Страница 15

МАРКУС:

Тайфун ушел где-то в два часа ночи, и мы с Моней быстро отправились в постель. Она прыгнула, словно маленькая девочка, в кровать и сразу укуталась в одеяло, посмеиваясь. Ложась рядом, я прижался плечом к ее плечу, а она, веселая, чмокнула меня в щеку:

– Все в порядке?

– Да, отлично… Мальчика только немного жаль… – признался я, а она с пониманием кивнула и взяла мою руку в свою.

– Маркуся, я уверена в том, что Тайфун справится с этим. В конце концов, он всегда говорил о том, что хочет, чтобы Римма родила для него малыша, и вот… Как говорится, карма.

– Это не карма… – я посмеялся, обхватывая рукой ее живот, а она вновь прижала свои губы к моим и сладостно вздохнула. Тонкие женские пальцы коснулись моей щёки. – Это не карма… Это подарок судьбы…

– Почему же ты тогда так печален?

– Потому что мне немного беспокойно… Даже не немного… – я взглянул ей в зеленые глаза, а она прикусила губу и кивнула, неожиданно погрустнев. – Я не хочу потерять его…

– Помнишь, мы дали друг другу слово, что поговорим об этом с Эвансом?.. Может быть, он воскресит нас… И тогда…

– А если нет? Я не хочу использовать мальчика в этот момент, когда на него столько всего свалилось. Он доверяет мне.

Моника притихла, зарываясь носиком мне в плечо:

– У нас… Еще много времени, ничего…

– Восемь с половинкой месяцев пройдут незаметно, Моня. Ты, как мать, уже знаешь.

– Да… – она немного погрустнела, понимая, что произойдет, если Тайфун нас не воскресит. С нашей стороны создавать дитя было опасно, и мы все равно уже это сделали. Теперь шага назад не было. Только вперед. Он жил внутри Мони, хотя она не жила.

После ухода отца, мы с ней остались в комнате, и она рассказала мне обо всем, пока Карл был в своей комнате, несмотря на то, что он уже обо всем знал. Моника ждала третьего ребенка, такого желанного, такого загадочного для нас всех. И этот ребенок был в зоне огромного риска. Как уже говорил Анджелино, он не родится в этом мире, и мы с Моникой тщательно думали над тем, как теперь сделать так, чтобы он попал в тот… Где его дядя, сестра, брат… Вдвоем мы приняли решение, что непременно должны рассказать об этом Эвансу, но как мы могли это сделать, когда он был в таком подавленном состоянии?..

ЭВАНС:

Утром я собрался с духом и встал, чтобы приготовить нам всем завтрак. Кинув на сковороду несколько яиц, я сразу схватился за соль и насыпал немного сверху. Потом поставил рядом еще одну небольшую сковороду и вылил туда еще два яйца, засыпав их сахаром. Возможно, Римма и Энни подумают, что я извращенец, но яичница с сахаром была на вкус как карамельный попкорн и я просто не мог ее не сделать.

– Доброе утро, – сразу вслед за мной вышла Римма, потягиваясь, и села на диван. – Я удивлена, что ты готовишь завтрак. Неужели за одну ночь ты вдруг приобрел все отцовские способности?

– Нет, яичницу все готовить могут, – перевернув румяный «блинчик», я накрыл сковородку крышкой и взглянул на Римму так серьезно, как только мог. Она сразу замолчала, пытаясь сообразить, что я пытаюсь до нее донести. – Мне нужно с тобой поговорить… Я ухожу сегодня в час, чтобы успеть забрать дочь из школы. Заранее тебя предупреждаю, чтобы Энни была под присмотром.

– Что? – нахмурила брови Кларден и на секунду мне показалось, что она меня не расслышала. – В смысле, Тайфун? Что ты такое говоришь?

– Рим, я принял решение с ней увидеться. Я подумал, что не могу оставлять вас в неведении, понимаешь?

– Мне встать и аплодировать тебе за твою честность? – она тяжело вздохнула и встала, подходя ближе. – Мы же разговаривали с тобой об этом. Ты понимаешь, чем все может обернуться?

– Тем, что я увижусь с дочерью и она поймет, что я ее настоящий отец… И не какой-нибудь козел, а нормальный человек.

– Ты совсем не думаешь о нас с Эн… – она пронзительно посмотрела мне в глаза, но я отвел взгляд. Мне совсем не хотелось с ней ссориться, но я просто не мог по-другому, понимая, что, глядя ей в глаза начну сомневаться в себе.

– Рудик, что ты устраиваешь скандалы посреди утра? – выехала на коляске к нам Энни из комнаты еще не переодетая. – Ваши вопли слышно аж в моей комнате.

– Я не устраиваю скандалы… – так же злобно зашипела Римма, выглядя все строже и строже. На миг мне показалось, что сейчас она начнет кипеть как чайник. – Эванс, я считала, что ты изменился. А ты все также эгоистичен по отношению к другим.

– Я – эгоистичен?! Да ты читаешь мне морали, не давая мне увидеться с дочерью! – крикнул я ей в лицо, не удержав злость, которая внезапно возникла во мне. Энни сидела в коляске и переводила взгляд то на меня, то на Римму. – Пойми, наконец, я не могу вечно быть привязанным к вам! У меня есть своя собственная жизнь и, став вашим помощником, я ее не потерял!

– Иди куда хочешь. Только не падай потом в колени, если эта стерва сдаст тебе ребенка. У нас тут не детский дом, – недовольно пробурчала Римма и, не желая меня выслушивать, ушла к себе в комнату. Энни же крикнула ей вдогонку:

– Рудик, а что ты имеешь против детей? Почему он не может пойти к своей дочери и с ней познакомиться?

– Потому что это абсурд – знакомиться с человеком, которого от него специально скрывали все эти года! – Римма опять выглянула из комнаты, пиная оттуда вещи, которые хотела положить в грязное. – Энни, только не говори мне, что ты его поддерживаешь в этом! Я этого не выдержу!

– Выдержишь, – та только усмехнулась и обернулась на красноволосую, ей подмигивая. – Брось, Рим, дай ему узнать ее поближе. Его мечта сбылась, а ты ведешь себя как сварливая мачеха. Малышке тоже нужен отец, и ему нужна она. Никто никого не забирает сюда, они просто встречаются.

– Я его уже предупредила. Домой с ребенком не пущу.

– Рудик, ну что ты такая злая? Ревности тут не место!

– Сдалось мне его ревновать к кому-то. Не хочу потом его проблемы решать за него, вот что! Так бессовестно поступать по отношению к нам с тобой, Энни!

– Ну, мы же без него справлялись кое-как, вот и сейчас… – не успела договорить Римма, как мимо нее пронеслась сумка и попала мне прямо в руки.

– На! Тут несколько тысяч, сходите куда-нибудь в кафе, повеселитесь… Но я тебя предупредила! – на последнем слове с какой-то болью в голосе сказала Римма, затем ушла в комнату и закрыла за собой дверь.

Энни только пожала плечами, глядя на меня, после чего ее взгляд упал на сумку, и она довольно улыбнулась:

– Хм… Отстегнешь мне процентик за то, что я тебя перед ней защищала?

РОБЕРТИО:

Когда Пузырик во сне шевельнула рукой и чуть не сбила меня с дивана, я наконец проснулся. Она потягивалась, сладко мне улыбаясь, а я зевнул и упал головой обратно на подушку:

– Господи, как я хочу спать… Сон – это прекрасно…

– Согласна, – Зои, шевеля обнаженными ногами у меня в ногах, довольно хихикнула и легла обратно, наблюдая за мной. Ее рука коснулась моих волос и ладонь скользнула вдоль шеи и спины, оставляя на моем теле приятную дрожь. – Доброе утро, Робертио…

– Доброе утро, Зойка… – только прошептал я сквозь подушку, наслаждаясь ее тёплыми прикосновениями. Не хотелось никуда вставать. Просто лежать и лежать, ощущая поглаживания и прижимающиеся к спине груди. Я не заметил, как Зои оказалась у меня на спине, массируя мне плечи.

– Вчера было классно, да? До скольких ты не спал, раз такой сонный? Наверное, кто-то безумно нервничал…

– Конечно, когда перед тобой скидывают с груди красивое белье и остаются голышом… После такого да спать спокойно?.. – я посмеялся вместе с ней и ее руки скользнули вдоль моих бедер. Как бы я этого не хотел, но щёки выдали мое смущение. – Пузырик, прошу тебя, не пускайся в крайности. Там уже запрещённая зона.

– Для меня любая открыта, – прошептав мне на ухо, она потянула меня за резинку трусов и резко отпустила ее, и та ударила меня по ягодицам. Я взвизгнул, зыркнув на нее. Рыжеволосая девчонка посмеялась, поднимаясь на ноги и пошатываясь от сонливости. – Такое чувство, будто я вечность не спала… Чувствую тяжесть во все всем теле… Так странно…

– Я предлагал тебе поспать дольше, Зои… – пробурчал я, не поднимаясь, и ухватился за ее трусики, что были единственным из одежды на ней, и потянул за них к себе. Она свалилась мне на спину, хихикая, а я приподнялся и начал ее щекотать. Заливаясь смехом, Пазарикк свалилась на диван, махая ногами в воздухе и крича:

– Боби! Боби, хватит! Боже!

– Это будет наказанием за то, что ты меня разбудила.

– Я не специально! – она взвизгнула, когда я ущипнул ее за бочка и плюхнулась мне на грудь, не прекращая заразительно смеяться. – Отпусти, отпусти… Мне надо готовить завтрак… Правда… Робертио…

– Кто вчера напился в зюзю?

– Я напилась, только отпусти…

Отпустив ее, я взглянул ей в глаза, а она мне, ярко улыбаясь. Без всяких слов я просто обнял ее и притянул к себе, бросив на нас плед. Зои обхватила меня руками и прикрыла глаза, а улыбка все не спадала с ее сонного личика:

– Я люблю тебя…

– А я тебя, Пузырик… – тихо прошептал я ей в ответ, проводя губами по рыжим волосам. Девушка сделала свободный вздох и распласталась рядом со мной, подняв на меня глаза. Ее взгляд скользил по моему лицу, затем она посмотрела на время и присела.

– Мы должны собираться… Сегодня очень много дел, а у нас не так много времени. Мы должны возвращаться завтра, помнишь?

Я молча кивнул в ее сторону, глядя из-под пледа. Она оглянулась на меня и опять посмеялась, поднимаясь на ноги:

– Вставай, соня…

Подхватив халат, Пазарикк надела его на голое тело и ушла в ванную, а я продолжил лежать, пытаясь смириться с тем, что поваляться в кровати не удастся. Ни самому, ни с Зоей, которая всю ночь не давала мне заснуть, пинаясь и брыкаясь во сне. Вспомнив ее смешные говоры сквозь сон, я не смог сдержать улыбку. Хотелось поскорее приступить к супружеской жизни, которую теперь оставалось только закрепить узами брака, и я был безумно счастлив, что эта девушка стала для меня тем самым человеком, которого я всю жизнь ждал. Как же мне не хватало этих пинков ночью, разговоров во сне и улыбок… А как заразительно она смеется…

С небольшой неловкостью, я вдруг подумал, что хотел бы, чтобы ее смех звучал в моем доме всегда. Неважно, где мы и кто с нами… Пока рядом со мной Пузырик и я слышу ее смешок, я чувствую себя в безопасности.

ЭВАНС:

Сбивая на ходу прохожих, я бежал от метро к школе, задыхаясь от бега. На перекрестке долго не загорался зеленый свет, и я успел все обдумать, когда он наконец переключился и я продолжил свой путь дальше. Я изо всех сил спешил к ребенку, имени которого даже не знал, и мне было плевать, что об этом бы подумала сейчас Римма. Да, наш разговор сегодня на кухне не задался, но это было не ее дело – как мне поступать с дочерью. Чем больше я об этом думал, тем тяжелее мне становилось на душе, и я начинал сомневаться. Все ли правильно я делаю? Не обернется ли встреча с родной дочерью провалом?

Сделав остановку у витрины кондитерской, я посмотрел на себя в отражении и поправил волосы, которые были ужасно разбросаны из-за бега. На глаза попалась касса, на которой кому-то продавали пирожные, и я зашел внутрь, глядя на время и молясь о том, чтобы успеть. Я просто обязан был все успеть вовремя, хотя пунктуальность никогда мне не давалась. Оплатив несколько пирожных, я выбежал с пакетом из магазина и чуть не навернулся на льду, вовремя ухватившись за крыльцо одного из домов.

Школа была уже перед глазами, и я перевел дух, чтобы окончательно не сойти с ума от страха. Судорожно сглотнув, я набрал номер Ванессы, та почти сразу ответила:

– Да? Что?

– Я около школы. Хотел узнать у тебя, где вы?

– А, – она ненадолго куда-то исчезла, затем чем-то зашуршала и вновь появилась на связи, – она должна тебя ждать у входа.

– Ты предупредила ее, что ее забирает незнакомый человек?

– Разумеется, предупредила, Тайфун! Господи, ты словно ребенок! Неужели ты думаешь, что я настолько бестолковая мать?

«Именно так», – подумал я, но промолчал.

Повесив трубку, а тихонько подошел к выходу школы. Детей уже забирали родители и они быстро садились по машинам, чтобы не запачкаться в грязном дожде, который неожиданно свалился на нас всех зимой. У самого входа я заметил красноволосого ребенка, который был плотно укрыт в тоненькую курточку и тихонько дожидался своего часа. Вспомнив глаза, которыми она на меня посмотрела в нашу первую встречу, я еще раз подумал, правильно ли я делаю, после чего окончательно отбросил все мысли и подошел к ней, сняв капюшон. Она не сразу заметила меня, глядя куда-то вдаль, и тогда я подобрался к ней, сев перед ней на корточки:

– Привет?

От неожиданности она молча отскочила к стене школы, раскрыв глаза так широко, словно я был самым ужасным на свете.

– Привет, – повторил я, пытаясь понять, услышала ли она меня. Она же стояла и испуганно смотрела на меня, вцепившись в лямки ранца. – Я… Я знакомый твоей мамы. Она же говорила тебе о том, что я за тобой приду, да?

Несмотря на то, что я разговаривал с ней, она все равно молчала, пытаясь отвлечься на что-нибудь другое. Мимо нас вспорхнула птица и она сразу перевела взгляд на нее, почти игнорируя меня.

– С тобой все в порядке? – попробовал я еще раз. Уши заложило от давления, которое резко подскочило, и я сделал несколько спокойных вздохов-выдохов, чтобы прийти в себя. – Меня зовут Тайфун Эванс. А тебя?

Я долго думал, как представиться этой девочке. Ведь я ей толком никто, а мое место в ее жизни давно занято другим человеком.

Это выглядело странно: незнакомый парень вдруг завел беседу с маленькой девочкой, которая его совсем не знала, и спрашивает ее, как ее зовут, все ли с ней в порядке. Со стороны любой бы подумал, что у меня какие-то плохие намерения, но на самом деле я просто ужасно нервничал и не мог найти слова, признавшись ей в этом честно:

– Прости, я очень беспокоюсь. Меня колотит всего изнутри, ведь мы с тобой… Совсем не знакомы и ты, наверное, думаешь, что я странный. В том смысле, что… Что у меня с головой что-то не так, но… Нет, я просто… Не знаю, как завести разговор. Со мной такое впервые, если честно.

– Сьюзен, – вдруг послышался ее голос, и я переспросил. Тогда она аккуратно протянула мне руку, укрываясь в ворот куртки и сказала чуть громче. – Сьюзен. Меня зовут Сьюзен.

– А… – сообразив, я тихонько взял ее маленькую ручку в свою и ее пожал, ликуя внутри себя. Зелёные глаза, такие же как у меня, с осторожностью блеснули. – А я Тайфун Эванс.

– Да, вы уже сказали… – она улыбнулась краем губ, заставив меня смутиться пуще прежнего.

– Прости. Так… Сюзанна, да?

– Так меня зовет мама, да, – она высунула личико из капюшона и немного его приспустила, кивнув, – но мое имя Сьюзен. Сью.

– Сью… Можно тебя звать так, Сью? – я постарался улыбнуться, а она сжалась ещё больше, но кивнула.

– Можно. А мне… вас?

– Можно на «ты».

Ей стало заметно неловко, и она немного пожала плечами. Я тоже был не мало смущен. Прежде я никогда не был загнан в угол так как сейчас и наперед продумывал все, чтобы не ударить лицом в грязь. Мы ещё долго стояли вот так вот молча, после чего я протянул ей пакетик из кондитерского магазина:

– Как ты относишься к свежим пирожным, Сью?

– Люблю… Только… Мама мне их не разрешает.

– Да? Почему?

– Она говорит, что пирожные вредят здоровью… – она перевела взгляд с пирожных на меня и опять его увела. В ее взгляде был заметный интерес.

– Да? А я считаю, что они нас делают счастливее. Ты голодна?

– Не… Немного, – призналась она честно, совсем забившись в угол. Тогда я посмотрел на часы и протянул ей руку, ободряюще ей улыбнувшись:

– Я покормлю тебя, ты не будешь против?

За моим предложением был только кивок. Она аккуратно, с крайней степенью конфуза, сначала коснулась моей руки, затем уже ее взяла. Когда маленькая ручка оказалась в моей, я почувствовал какое-то необъяснимое чувство ответственности к этому созданию, смесь какой-то настороженности и симпатии. Она была мне совершенно незнакома, но глядя на нее, я невольно вспоминал себя в ее возрасте и поднимал, что яблоко от яблони далеко бы все равно не упало.

Я шел и пытался аккуратно и незаметно разглядеть черты ее лица, стараясь не выглядеть чересчур назойливым. Вытянутое личико, аккуратный подбородочек, маленький носик, который смешно шмыгал, когда она о чем-то думала… а ее ручка была очень и очень теплой. От Сью исходила какая-то дивная искренность, которую она не контролировала. Ещё маленький, неиспорченный судьбой ребенок. Неужели это… Мой ребёнок? Правда? Это же не очередной обман?

Я иду по улице и держу за руку своего ребенка. Пусть я мало с ней знаком, пусть она меня не знает, но у нас есть то, что никто не сможет у нас отнять… Общие гены.

Кто бы знал, что такой человечек может получиться лишь после одной ночи, которая содержала в себе столько разврата, столько лести и конфуза. Почему она должна нести за собой эту ношу в виде родителей, которые толком ей ничего не дали? Почему она должна терпеть мать, которая так халатность к ней относится и отца, который теперь пытается придумать, куда бы ее сводить покушать, чтобы не отравиться.

***

Часы тихо тикали на столе и Энни, лёжа в кровати, наблюдала за стрелкой, которая убегала от второй, а потом вновь возвращалась. При том, все это называлось одним словом – время. Неужели время так быстро бежит, практически мчится?

Почувствовав сухость в горле, Кроу начала искать вокруг себя стакан воды, но его не было:

– Рудик, дай мне попить, пожалуйста… – еле слышно позвала она девушку, и Римма практически сразу ее услышала.

– Чай или просто воды?

– Чай, если можно… Спасибо, – когда та ушла, Эн осталась наедине со своими мыслями. Она потихоньку осознавала, насколько большой обузой является для всех них со своими ногами. Конечно, у нее есть коляска и руки полностью работают, но ноги практически ничего не чувствуют и не имеют возможности передвигать ее сами. Глядя на голые розовые пятки, выглядывающие из-под одеяла, Эн заметила, что они довольно симпатичные. Ей нравилось ее ноги, хотя они были слабые и беспомощные. Что-то внутри нее надеялось на то, что когда-нибудь они заработают и она сможет пойти. Она сможет нормально ходить, сможет бегать и убегать, сможет прыгать и кружиться на них. Она верила в то, что с такими ногами ее бы принял любимый человек, если бы он однажды появился, и они бы не помешали ничему. Он бы любил ее с ними… наверное. Они же красивые и стройные, такие гладенькие и вытянутые. Если бы она встала, она бы была достаточно высокой для своего возраста, и ей это нравилось. Во сне она не ездила на коляске, а ходила и бегала, как это делала в те минуты, когда рядом были мама с папой… И Тедди… Вот кто любил бы ее любой, пока время убегало и убегало, не оставляя за собой ничего…

Поднеся руку к щеке, она вздрогнула, ощутив небольшие слезинки. Она не хотела плакать, у нее в этом не было необходимости. Несмотря на это почему-то на душе было тоскливо и хотелось, чтобы кто-нибудь прижал ее к себе, погладил по голове.

В этот момент к ней подошла Римма и аккуратно передала ей чашку, затем посмотрела ей в глаза и ойкнула:

– Энни… Что с тобой, милая?

– Все в порядке, Рудик, – она только посмеялась, глотая слёзы, и выпрямила спину, присаживаясь. Римма сразу забралась рядом, пытаясь найти причину слёз.

– Дать обезболивающее? У тебя все ещё боли? Это нормально.

– Нет, нет, все в порядке. У меня ничего не болит.

– Эн… – но та все видела, хотя в последнее время не приглядывалась к своей юной подружке. – Ты можешь поговорить со мной, если хочешь. Я всегда буду рада тебя выслушать, слышишь?

– Рудик, у тебя есть свои заботы… Не надо только обо мне думать…

– Как раз-таки в последнее время я почти о тебе и не забочусь, а вся целиком в своих мыслях. Я очень виню себя за это. Даже сейчас я подошла к тебе лишь тогда, когда ты меня позвала, а до этого сидела и читала в интернете про комы… Какая же это ужасная вещь…