Читать книгу Там, где меня ждёт счастье. Том четвертый - Мэгги Ри - Страница 9

РОБЕРТИО:

Сквозь сон прорвался вкусный запах кофе, и я тихонько перевернулся на другой бок, пытаясь обнять Пузырика. Только потом я открыл глаза и осознал, что она и является той, кто сейчас готовит нам двоим свежий кофе, аромат которого заполнил весь дом. Надев белье, я спустился к ней, наблюдая за тем, как она напевает что-то у плиты. Я хотел подкрасться к ней незаметно, но старый пол предательски заскрипел, и она меня услышала. Заметив меня в неловкой позе, она усмехнулась:

– Бонжорно, синьор. Желаете ли позавтракать?

– Сначала у меня есть дела поважнее, а потом я, конечно же, не упущу и этот шанс.

Взяв ее в свои объятия, я поднял ее на руки за талию и крепко к себе прижал. Пузырик залилась смехом:

– Поставь меня, Боби, у меня сейчас все сгорит…

– Да к чертям, пусть горит. Не хочу тебя отпускать.

Зои тихонько встала на пол и посмотрела мне в глаза, убирая с моего лба челку. Она сразу заметила, что я о чем-то хочу с ней поговорить. Выключив огонь на плите, она пожала плечами и улыбнулась:

– Что случилось?..

Я не сразу стал ей отвечать. Мне надо было подумать над речью заранее, найти хороший способ донести до нее то, что я хочу.

– Я бы хотел познакомиться с твоими родителями, – тихонько прошептал я ей в губы, а она удивлённо раскрыла глаза и рыжие бровки высоко подскочили.

– Ты о чем?..

– Я вчера листал ленту в телефоне и увидел запись Снэйкуса о том, что он отдыхает в Италии. Ясен пень, с кем.

– С кем? – она не могла понять, что я имею ввиду.

– С твоей мамой. Я бы хотел увидеться с ними и познакомиться с твоей матерью, чтобы она знала, кто я такой, кроме того, что я бывший Сная.

– Ты за это так беспокоишься? – на этот раз она улыбнулась и встала обратно за плиту.

– Я просто не имею права оставлять твою маму в неведении. Ты говоришь, что хочешь от меня ребенка. Это означает, что наши отношения достигли того самого пика серьезности, когда я могу спросить у твоей мамы, можно ли мне на тебе жениться. Понятное дело, я и без ее разрешения предложу тебе это, но мне бы хотелось, чтобы наша с тобой семья была не только из моих родственников, но и из твоих.

Услышав мои слова, Зои неловко обернулась. Она совсем запуталась и теперь глядела на меня голубыми глазами, полными шока. Тогда я тяжело вздохнул и развернул ее к себе, прижав к груди:

– Что ж такое… Надо же так смущать человека… Станешь моей женой, Пузырик?..

– А ты… Моим мужем? – послышался ее тихий смешок. Взглянув ей в лицо, я обнаружил, что она, подобно маленькому ребенку, у которого исполнилась заветная мечта, жмурит мокрые глаза и хлюпает носом. – Ты же не шутишь, правда? Или это просто глупая шутка?

– Конечно же нет, я абсолютно серьёзен по отношению к тебе, какие тут шутки? Взгляни на меня, я давно из них вырос, мне пора смотреть в глаза правде! Зои, мы уже столько вместе прошли, ты уже стала частью моей семьи! – я усмехнулся, а она крепко-крепко обняла меня и поцеловала в щеку.

– Я так рада… Я так рада… Я не знаю, что мне сказать тебе в ответ… Я просто рада…

– Зой, ну ты только… Это… Держи себя в руках, – я не смог не улыбнуться ее смешному сморщенному носику. Она вытерла слёзы и посмотрела мне в глаза, улыбаясь. От этого сердце забилось как у воробушка, и я невольно покраснел.

– Я уже думала в монашки идти… – на губах возникла хитрая ухмылка и мы оба посмеялись. Я взял ее в объятия и прижался носом к рыжим волосам. От нее пахло ароматным кофе и уютом. Тут даже не надо было слов. Я без остатка был в нее влюблен… Никто мне был не нужен кроме этой девушки. Никто.

МАРКУС:

Снег перемешался с дождем и капал с неба, когда я подходил к дому. Постучав, я дождался, пока мне откроют. На улице было достаточно морозно и тело дрожало, хотя не имело возможности что-то почувствовать. Замок щёлкнул и в двери показался Карл, как-то странно улыбаясь:

– Нагулялся?

– Что вы уже успели учудить? – не успел я войти в дом, как из кухни показался мой отец, пытаясь скрыть свою неловкость. Затем вышла Моника с яблочным пирогом и мне ярко улыбнулась:

– Ты долго! Как поживает Анджелино?

– Ничего… Он в порядке… – снимая ботинки, ответил я. В глаза отцу смотреть оказалось тяжело, он и сам не знал, куда деться.

– Спиротыч, что-то ты побелел… – послышался смешок Карла. Он снял с меня мокрую куртку и повесил ее у батареи. Я хотел его хлопнуть по голове, но подумал, что это было бы странно. Я всё ещё чувствовал на себе взгляд того самого мужчины, которого считал отцом. Сейчас он стоял возле моей жены, а она совершенно спокойно улыбалась мне устало и весело. Светлые волоски разбросались по лбу, и она сдула их, передавая пирог сыну. Карл, как-то нагло улыбаясь в мою сторону, отнес его на кухню и аромат выпечки пронесся по всей прихожей. Жена подошла ко мне и сняла с моей шеи шарф, целуя меня в губы. Ответив ей на поцелуй, я приобнял ее за плечо, стараясь сохранять спокойствие:

– Что происходит? У нас какой-то праздник?

– Не то чтобы, просто испекла пирог. Видно, аромат донёсся до дома твоих родителей.

– Я решил зайти к вам, надеюсь, ты не будешь против… – наконец, на выдохе произнёс отец, покрываясь румянцем. После смерти его южный сицилианский загар совсем потерялся, и он стал совсем бледным, а на светлых щеках румянец был виден сразу. Он не мог скрыть то, что ему было неловко.

– Почему я должен быть против? Я рад, что у тебя возникло желание увидеть сына и его семью, папа, – ответил я ему, мысленно чертыхаясь. В последний раз, когда мы виделись, он был на стороне матери, и с тех пор в моих глазах выше не стал. – Или ты зашёл почитать мне нотации? Если так, можешь сразу идти на выход.

– Маркус, хватит, – его неожиданно строгий голос сбил меня с толку. У папы всегда был чересчур мягкий, почти неслышный голос, и мама пользовалась этим. В отличии от матери он был слишком мягким человеком, возможно именно это привлекло ее в нем. Теперь же он сосредоточенно смотрела мне в глаза, такой похожий на меня, и его голос был твердым и серьезным. – Я не желаю никому из вас зла, я не хочу ваших страданий. Я бы хотел узнать о вас больше, познакомиться со своей семьёй. Вы – мои родственники, которые живут так недалеко, и, хотя мы с тобой так малознакомы, семья для меня очень значима. Мне плевать, что там думает о вас Марикко. Я хочу поддерживать с вами отношения, потому что ты – мой родной сын, Моника – твоя родная жена, а Карл… В конце концов, я уже дедушка! Я жалею, что не сказал этого раньше, пока тут была Эн, но я хочу поддерживать с вами отношения. Я хочу, чтобы мы были вместе.

– Энни ушла от нас именно в тот вечер, когда мы пришли от вас… – сдерживая нахлынувшую злость, с горечью произнес я. Моника сжала мою руку в своей и потянула меня в сторону кухни, а отец прошел за нами.

– Моника мне уже сказала. Я искренне надеюсь, что малышке будет там хорошо. Ты же понимаешь, ее уход из этого мира никак не зависел от нас.

– Мы с ней поссорились из-за этого… И ее не стало. Ее уход был спровоцирован этим. Если бы я только выслушал ее… Если бы мы к вам не пошли…

– Теперь ты понимаешь, как важно сохранять нормальные отношения между родителями и детьми? Именно поэтому я здесь, Маркус! – почти надрываясь сказал отец. Его слова легли мне на сердце уже легче, но я не мог доверять ему до конца.

Мне было тошно от того, как они с мамой изначально относились ко мне и к моей семье, включая Анджелино Квартетти, который мне за все это время стал хорошим другом.

Я знал, что чувствовал Анджи в то время, как эти двое игнорировали тот факт, что рядом с ними есть он, что их связывают общие воспоминания. Они об этом вовсе не думали. Даже за столом мама так откровенно игнорировала этого мужчину, пока он проявлял свое хорошее отношение к их семье. Казалось, она его ненавидела ни за что.

– Скажи мне, зачем ты сюда пришел? – повторил я ещё раз, глядя прямо ему в глаза. Он пожал губы и нахмурился.

– Маркус, я же сказал… Я не хочу, чтобы между нами была война. Я хочу, чтобы мы все были вместе – одна семья. Ты – мой сын.

– Тогда ты примешь любого, кто является членом моей семьи?

– Конечно.

– А что насчёт Анджи, которого вы так с мамой откровенно игнорируете? Он является неотъемлемой частью моей семьи.

Папа, прикусив губу, задумался. Мысль о том, что он будет считать Анджелино семьёй, вводила его в недоумение.

– Анджелино не является… – он хотел сказать мне о чем-то, но я не дал ему закончить.

– Анджелино является отцом моего родного брата, и мне все равно, за кого принимаете его вы с мамой. К слову, именно он был всегда рядом… А не вы. Что мама, что ты, что бабушка… Вы знали, что мы здесь, и не пытались с нами связаться. Вам было все равно.

– Это не так, – он тяжело вздохнул, переводя дух.

– А как тогда?

– Дорогие мужчины, будьте добры, сядьте за стол и давайте поужинаем, а потом обсудите свои проблемы, – нас прервал голосок Моники. Она погладила меня по плечу и взглянула на Спиротто. Тот кивнул и тихонько прошел вдоль стола, снимая с плеч кофту.

Я сел напротив, наблюдая за женой. Она суетилась у плиты, пока Карл расставлял тарелки, какой-то очень довольный. На его лице была такая странная улыбка, что мне стало не по себе. В последний раз он был таким радостным, когда говорил про Римму…

– Карл, как ты? Все в порядке? – не постеснялся его спросить я, на что он совершенно спокойно кивнул и даже немного посмеялся.

– Да, пап. А что?

– Ты такой сияющий… С чего вдруг?

– День сегодня хороший, – когда я на него взглянул, он вновь рассмеялся. – Ну, пап… Пробуй искать хорошее, а не плохое в людях. Ты зря такой злой сейчас. Все в порядке.

– Карл, садись, покушай… – Моня тут же подвинула к столу ещё один стул и похлопала меня по плечу. – Маркуся, а ты ешь. Ты так долго гулял, наверное, проголодался. Или вы с Анджелино уже успели перекусить?

– Нет, Анджи себя голодом морит. Он, после того, как Тедди и Энни ушли, сам не свой. Иногда мне кажется, что скоро нам будет до него не достучаться… Это к слову о вас с матерью, – я опять взглянул отцу в глаза, а он увел взгляд, поджимая губы. – Вот что его добивает по сей день. То, что родная девушка, которую когда-то он любил, теперь даже поговорить с ним нормально не может. Это ли счастье, Спиротто Телио-Лентие?

Пока я ел, отец смотрел то на меня, то на Карла, который почему-то так и не притронулся к еде. Взяв ложку, он попробовал немного супа и чуть так воскликнул, будто ошпарила язык:

– Господи!

– Все в порядке? – испугалась не меньше меня Моня, подходя к нему, а он закивал.

– Я сто лет не ел такого вкусного супа… Мы с женой не часто готовили что-то такое, в основном перекусывали тем, что приготовит ее мать. Но это просто волшебно, Моника!

– Благодарю, это для меня большая честь, – Моня сразу порозовела щеками и поставила чашки на стол. – Вы пьете чай? Зелёный, черный? С сахаром или без?

Она заметно воодушевилась его похвалой в ее сторону и сразу же принялась наливать ему запить, на что он спокойно ей улыбнулся и кивнул:

– На ваше усмотрение, синьора.

Зелёные глаза Мони почему-то взглянули на меня, и она прыснула со смеху:

– Вы знали, что у вас одинаковые улыбки с сыном, Спиротто? Именно такая улыбка была у Маркуси, когда я встретила его в школе и угостила пиццей. Кажется, он готов был выпрыгнуть из штанов. Это была наша первая встреча.

– О, мам, расскажи! – тут же подключился сын у меня за спиной, хлопнув меня по плечам, от чего я чуть не подавился во второй раз. Первый был, когда Моня только завела эту тему. Вот уж перед кем, как перед отцом, я никогда не говорил о наших с женой отношениях. В тот раз, когда бабушка спросила меня, как мы познакомились, я сбежал от ответа, чем обидел Моню, но теперь, пока мой рот был занят супом, она готовилась за это мстить.

– Конечно, расскажите, Моника! Я так и не узнал, что вас свело вместе! – тут же отпил немного из чашки папа, отвлекаясь от супа, а моя милая женщина махнула тонкой рукой и встала возле меня:

– Так уж и быть, расскажу… В тот чудесный и ничего не предвещающий день я шла по школьному коридору вместе с одноклассниками в столовую. Именно возле столовой начал развиваться какой-то конфликт, который привлек мое внимание. По слухам, к уборщице приставал какой-то иностранец.

– Папа? – тут же взглянул на меня сын, а я только завертел головой с набитым ртом. Этим Моня и пользовалась.

– Мы с одноклассницами решили посмотреть, что же происходит. У входа в столовую протестовал какой-то парень, совсем молодой, неопытный, и он что-то пытался объяснить нашей злой уборщице, а та не пускала его в столовую. Затем подключился охранник и оба они начали нападать на юношу с угрозами. Как мы на тот момент начали понимать, они не разрешали пройти ему в столовую, а тот ужасно хотел есть. И что вы думаете? Ради еды он готов был ругаться со всеми, кто стоит на его пути. Правда, нарвался на охранника и тот начал его душить… Но все закончилось благополучно.

– Моника вступилась за меня, – наконец прожевал я и взглянул на жену, а та горделиво вздернула носик. – Чучело в виде охранника отступило лишь тогда, когда она ввязалась в нашу драку и встала буквально между нами. Начала кричать что-то про дискриминацию и качать права и, благо, на того это подействовало. Мигом слинял куда-то, оставив меня в покое. Затем эта маленькая девчушка, которая выглядела младше своих лет, начала делать попытки меня покормить. Побежала за водой, а потом ещё и пиццей накормила. Честно говоря, мне, как человеку, который до этого говорил только с проституткой, которую случайно принял за официантку, было очень приятно. Да, не спрашивайте меня про то, как я попал в бордель.

КАРЛ:

Мысленно я отстранился от этой темы и решил не рассказывать о своем печальном опыте, потому просто промолчал, слушая их историю. Папа выглядел ещё счастливее мамы, рассказывая про их знакомство.

– Ты не рассказывал мне об этом, – смеялась мама, а тот мотал головой.

– Я всего лишь искал еду и мне пообещали «вкусненького»! Мне стыдно!

– У меня был похожий случай, – тут ввязался в их разговор, посмеиваясь, дедушка Спиротто. Отпив чаю, он сделал паузу, глядя на шокированное лицо сына. – Когда я был молод, мы вместе с Анджи часто бегали по всяким тусовкам, куда нас звали друзья. Однажды нас пригласили на одну из таких, и мы с радостью согласились. Нам было лет по двенадцать, и мы были совсем мелкие, искали приключений на… Так сказать, на одну из частей тела. Кратко говоря, мы промахнулись с дверью нашего товарища и зашли не туда, начав расспрашивать подозрительную женщину о том, где у них происходит викторина, азартные игры и так далее… Мы были настроены на то, чтобы поиграть в них у товарища, он звал играть на конфеты. В общем говоря, нас завели не туда, и мы с криком выбежали оттуда, теряя ботинки, когда перед нами начала раздеваться молодая женщина, которая любезно нас провела внутрь. Она обещала нам азартные игры, не глядя на наш возраст, и ее ничего не смущало. А вот у нас после этого ночные кошмары снились.

– Боже! – папа звонко смеялся. – Мне по сей день кошмары снятся, когда вспоминаю женщину с густо накрашенными губами, говорящую: «ну вы же искали у нас аппетитненького чего-нить»… Нашел, спасибо! Век не забуду!

Они оба начали смеяться и мама, поддерживая их своим смехом, оглянулась на меня. Я пытался подключиться, но у меня не получалось. Я ужасно боялся, что меня спросят о том же опыте, потому делал вид, что со мной такого никогда не было… По сути я был единственным человеком, который шел туда осознанно и сделал то, что делают обычно в этих заведениях. Мгновенно куда-то улетучилась вся радость и я только нервно допивал чаёк, делая крупные глотки. Я чувствовал себя отвратительно.

– То-то у тебя было такое выражение лица, когда я тебе пиццу предложила… Ну точно, как будто Господь снизошёл! – мама похлопала рукой отца по плечу, а он опять рассмеялся.

– Конечно! Я уже не надеялся поесть! Вокруг столько всего, а еды никакой! Чёрт возьми, этот день сильно запомнился! Моня, ты бы знала, какими страшными после этого кажутся в моих глазах проститутки… Такой «десерт» преподнести – на всю жизнь вкус запомнить!

«Это точно…» – промелькнуло у меня в голове, и я с облегчением вздохнул, когда мама предложила мне присесть и выпить чая.

Пока они болтали о том, как познакомились, и дедушка время от времени дополнял истории своими вопросами, я сидел и думал, а как бы я рассказывал обо всем своим детям. Рассказал бы о том, какой дурой изначально считал Риммульку? Рассказал бы как ссорился с родителями и выяснял отношения? Рассказал бы о своем первом сексуальном опыте?

Почему-то на ум приходило только то, как после этого себе места не находила Муля. Как бы думал о ней я, узнай я, что до нее у нее уже был опыт, причем с человеком из такой категории… А какой категории? Отец говорит о них, как о чем-то страшном, а Мадлен вовсе не была страшной, она была такой… Такой… Обыкновенной! Женщиной. Без этих стереотипов вовсе.

А как бы я рассказал детям о том, что такие бывают? Стал бы я рассказывать? Как бы они отнеслись к этому? Что, если бы мой сын или моя дочь воспользовались бы этими услугами?

– Карл? – наконец, до меня дошло, что до меня пытается достучаться мама. – С тобой все хорошо? Что случилось?

– Все в порядке, – тихо ответил я ей, поражаясь тому, что папа с дедушкой так свободно разговаривают друг с другом, шутят, смеются. – Я, наверное, скоро пойду спать. Ничего?

– Конечно, – мама только понимающе кивнула, и я ощутил ее мягкую ладонь на своем лбу. Она обняла меня за спину, что-то шепча, но я не понял сразу. Только потом расслышал тихое:

«Люблю тебя, сынок…»

Впервые за все время во мне проснулись те же самые чувства, что были когда-то давно. Вот мама, и она обнимает меня, поглаживая по волосам, а папа весело смеётся и шутит… Все так, как в детстве. И она снова любят друг друга. Обожают.