Читать книгу Неизвестная Мария Бочкарёва. Героиня. Авантюристка. Жертва - Михаил Сухоруков - Страница 11

Бочкарёва вспоминала: «Шел ноябрь 1914 года. Укрепившись в своем решении, я твердым шагом направилась к штабу 25-го резервного батальона, расквартированного в Томске».70 Для неё это была совершенно новая и неизвестная дорога военной жизни, которую она для себя выбрала в условиях начавшейся мировой войны.

Итак, М. Бочкарёва, по её воспоминаниям, пришла определяться на военную службу в штаб «25-го резервного батальона», расквартированного в Томске. Но, как известно, уже к 1910 году все резервные части в Русской императорской армии были переформированы в строевые полки или расформированы. Прежде в русской армии, действительно, существовала резервная пехота. Она предназначалась для усиления полевых пехотных войск, а также исполняла задачи внутренней службы. Эти положения были закреплены в статье 69 книги V Свода военных постановлений. В первые годы ХХ века в Российской империи было законодательно установлено, что в условиях мирного времени формируются и содержатся резервные воинские части двух типов:

– резервные пехотные полки в составе 2-х батальонов по 4 роты в каждом;

– отдельные резервные пехотные батальоны по 5 рот в каждом.

Предусматривалось, что в военное время двухбатальонные резервные полки разворачиваются в пехотные полки четырёхбатальонного состава. При этом отдельные резервные батальоны формировали из первых четырёх рот пехотный полк первой очереди в составе 4-х батальонов. Но все роты под номером 5 оставались в местах дислокации батальонов в качестве подготовленных офицеров и нижних чинов для формирования на их базе резервных полков 2-ой очереди из новобранцев.

Затем, после русско-японской войны в ходе военной реформы 1906—1912 годов в императорской армии произошли важные перемены. Они укрепили обороноспособность страны и позволили не только перевооружить, но и реорганизовать войска в соответствии с требованиями времени. Отказ от содержания резервных частей в мирное время и их переформирование в линейные полки позволил упростить систему управления войсками и снизить расходы военного бюджета. Эти и другие подробности военной службы позволят читателю лучше разобраться в дальнейшем рассказе доброволицы Бочкарёвой о её военной судьбе в русской армии военного времени.

Кстати, добровольчество не носило массового характера даже в условиях патриотического подъёма и проявлений верноподданнического духа подданных российской короны. «Имели место, – как отмечал историк М. В. Шиловский, – отдельные случаи добровольного вступления в армию…».71 Возможно, и этот фактор позже сыграл свою роль в том, что на этом фоне обращение М. Бочкарёвой к императору могло было быть воспринято как патриотический порыв и пример женщины-доброволицы для уклонявшихся от мобилизации мужчин. Поводов к подобным рассуждениям было немало. Например, даже после пополнения числа вольноопределяющихся и охотников студентами и гимназистами их общее число не превышало 50 человек на весь Омский военный округ. Один доброволец приходился примерно на 900 призывников.72 В это число входили женщина-доброволица Бочкарёва и 10 вольноопределяющихся из числа студентов, что проходили вместе с ней военное обучение в 25-м запасном батальоне.

По состоянию на 1914 год округ объединял Томскую и Тобольскую губернии, а также Акмолинскую и Семипалатинскую области. Командование и штаб Омского военного округа дислоцировались в г. Омск, который в то время был административным центром Акмолинской области.

Служба в Сибирском стрелковом запасном полку

Особенностью императорской армии России являлось то, что к началу 1-й мировой войны в строю одновременно находились пехотные и стрелковые части. Стрелковые части мало чем отличались от линейных пехотных полков. Разве что цветом погон – у нижних чинов стрелковых полков они были малиновыми, а у пехоты красного либо синего цветов. Исторически сложилось так, что стрелковые полки комплектовались новобранцами и запасниками от определенной административно-территориальной единицы империи. Так, все формировавшиеся в Сибири полки обычно назывались стрелковыми. Вместо упразднённых резервных полков и батальонов предусматривалось формирование в военное время запасных частей для подготовки пополнения для действующей армии.

Попробуем разобраться, как обстояло всё на самом деле в случае с Марией Бочкарёвой. Насчёт резервного батальона и полка уже уточнили – их просто не могло быть в ноябре 1914 года. Возможно, на бытовом уровне жители Томска и употребляли эти устаревшие названия. Но каждый новобранец уже с первого дня службы наизусть выучивал правильное название своей части и подразделения. Для подтверждения этого воспользуемся воспоминаниями её земляка и сослуживца по 25-му запасному полку (батальон был развернут в полк в конце 1915 г.) Пороскуна Сергея Ивановича. В начале ноября 1914 года он был мобилизован и зачислен в 9-ю роту 25-го Сибирского стрелкового запасного полка.73 Вот что он писал в своих воспоминаниях: «… в Томске были организованы так называемые запасные полки, на которые была возложена задача спешным образом подготовлять для фронта маршевые роты из призванных новобранцев и других контингентов запаса. Таких полков было организовано в Томске пять под номерами 18, 25, 32, 37 и 39 … Руководящими кадрами этих воинских частей в основном были прапорщики запаса, преимущественно, из интеллигенции – юристы, инженеры, коммерсанты и др. Как правило, командирами полков назначались полковники, старые участники японской кампании…

Младший командный состав в запасных полках был укомплектован из призванных из запаса – фельдфебелей, старших и младших унтер-офицеров; большинство из них было также участниками русско-японской войны…».74

Обучение в запасных батальонах проходили, в основном, мобилизованные ратники 1-го разряда из тех, кто «не прошел ряды войск».

Путаница с номером запасной военной части

Поскольку никаких других запасных частей с номером 25 в Томском гарнизоне не было, то можно с определённой степенью уверенности утверждать, что Мария обратилась в штаб 25-го стрелкового запасного батальона, позже ставшего полком. Правда, она вспоминала, что была зачислена на военную службу рядовым 4-й роты 5-го полка.75 Очевидно, что здесь могла быть допущена неточность в рассказе самой Марии, возможна ошибка переводчика И. Дон Левина или просто опечатка в тексте. В действительности 5-й Сибирский стрелковый запасный полк существовал, но он дислоцировался в совершенно другом месте – в Забайкальской области в селе Березовка Верхнеудинского уезда (Иркутский военный округ). А Томская губерния, как уже отмечалось, по военно-административному делению в те годы входила в состав Омского военного округа.

Если в полку мирного времени рота имела 100—120 человек наличного состава, то в запасных полках роты насчитывали до 1000 и более солдат. Маршевая рота обычно составляла 250 человек.

В период комплектования запасных полков в Томске численность гарнизона колебалась в пределах от 70 до 80 тысяч человек, что почти совпадало с общей численностью жителей. Население города на 1 января 1913 года составляло чуть более 97 тысяч человек.76 Для размещения такого числа солдат были использованы многие гражданские помещения медицинских клиник, учебных заведений и общественных учреждений.

В декабре 1914 года Томск превратился в военный город. Так как казармы были разбросаны по всему городу и по его окраинам, то занятия с солдатами велись на всех имеющихся площадках. Солдаты маршировали по всем главным улицам, а если принять во внимание, что маршевые роты проходили подготовку в спешном порядке за один месяц, то занятия проходили с раннего утра и до глубокой ночи. Пороскун С. И. был призван на военную службу в первых числах ноября 1914 года и был зачислен в 9 роту 25-го Сибирского стрелкового запасного полка.77 Эта рота занимала помещение бывшей клиники в одном из главных корпусов медицинского факультета Томского университета. Мобилизованные 20-летние новобранцы почти все были из крестьян Томской губернии.78

Судя по тексту упомянутых воспоминаний С. И. Пороскуна, срок его пребывания в запасной части до дня отправки на фронт с маршевой ротой составил примерно месяц. Однако по военной практике тех лет подготовка новобранца без опыта военной службы обычно занимала около 3-х месяцев, поэтому М. Бочкарёва отправилась на фронт лишь в феврале 1915 года.

Добровольцы на военной службе

В армейские ряды, как видно из воспоминаний Марии Бочкарёвой, она попала по чистой случайности. Хотя, как известно, случайность является непознанной закономерностью. Попробуем разобраться в логической последовательности тех событий вековой давности. Для этого проведём историческую реконструкцию законодательно установленных процедур и правил, выполнение которых было обязательным условием при поступлении на военную службу в добровольном порядке.

Согласно положениям военного законодательства Российской империи, женщины не подлежали призыву в строевые части в мирное время и мобилизации в действующую армию во время войны. Закон о всеобщей воинской повинности от 23 июня 1912 года вообще не предусматривал возможности прохождения военной службы женщинами.

На военную службу можно было определиться в добровольном порядке, однако эта возможность была также доступна только мужчинам и при соблюдении всех предусмотренных законом условий.

Существовало два варианта попасть в армейские ряды в качестве добровольца: 1) стать вольноопределяющимся или 2) поступить на военную службу в качестве охотника.

Поскольку набор в Русскую императорскую армию вольноопределяющихся изначально был ориентирован на подготовку из них офицеров запаса, то и требования к кандидатам предъявлялись достаточно высокие.

Добровольная военная служба регулировалась положениями Закона о всеобщей воинской повинности от 23 июня 1912 года и Уставом о воинской повинности, в который периодически вносились дополнения и изменения. Глава 11 Устава так и называлась – «О вольноопределяющихся». Отдельной статьей 219 здесь же были приведены основные положения и условия службы охотников.79 Согласно установленному порядку, принимались вольноопределяющиеся только на строевые должности.

Желавшие поступить на службу вольноопределяющимися должны были удовлетворять трём условиям: 1) быть не моложе 17 лет; 2) соответствовать медицинским требованиям «по своему здоровью и телосложению»; 3) иметь «надлежащее удостоверение (диплом, аттестат или свидетельство)» о полученном образовании.

Одновременно были установлены законодательные ограничения при рассмотрении прошений о приёме в качестве вольноопределяющегося. В статье 194 перечислены пункты, по которым кандидаты не допускались в армию даже в добровольном порядке: состоявшие под уголовным судом или следствием; находящиеся под гласным надзором полиции; по приговору суда лишённые права поступать на государственную службу; признанные по решению суда виновными в краже или мошенничестве.

Процедура приёма на службу в качестве вольноопределяющегося включала установленную последовательность действий. Необходимо было лично прибыть в уездное или городское «по воинской повинности Присутствие» и подать письменное прошение с указанием рода войск и/или воинской части, желательной для будущей службы. К прошению прилагались приписное свидетельство, документ об образовании и «удостоверение подлежащего гражданского начальства об отсутствии опорочивающих обстоятельств». Несовершеннолетние и поступающие в гвардию прилагали к прошению дополнительные документы. По разрешению властей возможно было поступление на службу не по месту приписки, а по месту жительства добровольца.

Медицинские освидетельствования на предмет годности к военной службе производились в уездных или городских «по воинской повинности Присутствиях».

Списки прошедших отбор кандидатов уездный воинский начальник отправлял вместе с их прошениями и приложенными документами командирам воинских частей для рассмотрения и принятия решения.

Поступление на службу вольноопределяющимся не давало никаких льгот в производстве в офицеры, но открывало возможность получения первого чина после успешной сдачи установленных экзаменов. Все добровольно поступившие начинали службу рядовыми. Для отличия их от нижних чинов-призывников был установлен «особый наружный знак на одежде, не дающий, впрочем, никаких служебных преимуществ».80

Речь здесь идёт о погонах вольноопределяющихся нижних чинов. Они имели окантовку по краям (кроме нижнего) – «гарусный узкий трехцветный шнур диаметром 1/16 вершка черно-оранжево-белой расцветки».81

Женщины в рядах Русской императорской армии

Могли ли женщины поступить на военную службу вольноопределяющимися, поскольку в приведённых выше условиях и ограничениях приёма добровольцев в этом качестве нет для них прямого запрета? Если рассматривать такую ситуацию чисто теоретически, то при определённых обстоятельствах добровольцы женского пола могли бы предпринять попытку законным образом вступить в ряды вооруженных защитников Родины. Однако практически в императорской России такого не могло произойти в силу разных причин – начиная от противодействия армейского командования до неприятия женщин в военной форме в солдатской среде и в обществе в целом.

Как свидетельствуют известные исторические факты, обычно женщины попадали в армейские ряды обманным способом, присвоив себе мужские фамилии и имена. Чаще всего это происходило в периоды войн, которые вела Российская империя. Впоследствии в закрытых мужских коллективах и, тем более, при получении в боевой обстановке военных травм или ранений такой обман неизбежно раскрывался. Дальнейшая их военная судьба оказывалась полностью в руках военного командования. Иногда при благосклонном отношении начальства и при условии проявленных усердия и отличий, они продолжали службу уже открыто, не опасаясь разоблачения. Многие из них были удостоены боевых наград, а некоторые даже стали Георгиевскими кавалерами.

Женщина – охотник не была такой уж большой редкостью в Русской императорской армии. В пункте 3 Правил под литерой г) указывалось, что поступать охотниками могут «лица, на коих не распространяется действие Устава о воинской повинности…».82 Российские поданные женского пола как раз и относились к тем лицам, которые не подлежали всеобщей воинской повинности. В книге историка-исследователя Б. В. Арефьева «Охотник» приводится немало примеров прошений молодых женщин и девиц о зачислении их в строевые части для отправки на фронт. Такие обращения поступали на имя царя, членов царской семьи, в военное ведомство и иные госучреждения с просьбой об отправке на фронт в строевые части. Обычно, со ссылкой на соответствующие законы и приказы, просителям женского пола отказывали в приёме на военную службу. Но с началом войны количество подобных прошений от патриотически настроенных молодых женщин и девиц из разных сословий продолжало увеличиваться. Складывающаяся ситуация требовала общего решения со стороны военного ведомства и генерального штаба. Со ссылкой на документы в фондах хранения РГВИА, писатель приводит важное свидетельство: «По докладу военного Министра ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР ВЫСОЧАЙШЕ повелеть изволил: …допустить прием в войска в течении войны, в изъятие закона, тех женщин, которые пожелали поступить на службу в войска охотниками и получат на то согласие Верховного Главнокомандующего».83

В нашем случае, применительно к поступлению на службу Марии Бочкаревой, какие-либо точные сведения и архивные материалы до сих пор не обнаружены. Не вспоминала и она сама о том, что подавала какие-либо документы, кроме отправки телеграфного текста прошения на имя императора Николая II и полученной ответной телеграммы от царя с разрешением поступить на службу. И про получение согласия Верховного Главнокомандующего84 по вопросу её добровольного поступления на военную службу нигде нет никаких упоминаний.

Судя по тексту книги «Яшка», всё произошло предельно просто. После отправки составленного от её имени командиром батальона или кем-то из офицеров по его распоряжению прошения царю, она находилась дома. Когда пришла ответная телеграмма от Николая II, за ней прислали солдата из штаба батальона. Там её встретил командир батальона. Он зачитал ей ответную телеграмму от царя, поздравил её с зачислением в строй и распорядился выдать Марии солдатское обмундирование и снаряжение. К этим нехитрым действиям свелась вся законодательно прописанная многодневная процедура отбора и оформления добровольного поступления женщин в армию в качестве охотников.

А ведь даже того, что она сама, спустя 4 года, рассказала в Америке о своей жизни американскому журналисту И. Дон Левину вполне хватило бы для обоснованного отказа ей в поступлении на военную службу в качестве добровольца. Да и в части «порочащих обстоятельств» не всё у неё было гладко. Подмоченная репутация, аморальное поведение с точки зрения церковных правил и общественного мнения тех лет лишали её права занять место в армейском строю. Судите сами. В 14-летнем возрасте «жила в разврате» с заезжим офицером. Затем, выйдя замуж за отставного солдата, сбежала от законного мужа, с которым сочеталась церковным браком. Будучи замужней и не разведённой по церковным законам, при живом муже жила в грехе с иноверцем-евреем. Более того, она несколько лет прожила с ним, зная, что он является уголовным преступником. К тому же он в её присутствии, не таясь, общался и с её же помощью укрывал от полиции беглых политических противников царизма.

Находясь в таких полукриминальных условиях жизни, Мария сама со временем накопила немалый тюремно-уголовный и ссыльный опыт. Он существенно расширился в период её «самоареста» и добровольного пребывания в течение нескольких месяцев в тюремной камере, а затем на этапе по пути в ссылку вместе со своим сожителем Яковом Буком.

Длительное время, находясь в местах лишения свободы и в ссыльных поселениях, она тесно общалась с уголовниками и политическими ссыльными. При этом её сожитель Бук, даже пребывая в местах отбытия наказания, продолжал совершать преступления. Поскольку она проживала вместе со ссыльным преступником, то автоматически попадала вместе с ним под гласный надзор полиции. Об этом свидетельствуют донесения чинов полиции о проводимых с ней беседах и полученных от неё сведениях о преступлениях сожителя Якова Бука в период его пребывания в ссылке.85

Всё это, вместе взятое, точно не позволяло считать её добропорядочной и политически благонадёжной подданной империи. А таких кандидатов в охотники для комплектования воинских частей на службу не брали. Даже в военное время.

К тому же и у врачей были бы вопросы по состоянию её здоровья. Голодное детство, тяжёлые физические и моральные испытания, неоднократные и многонедельные периоды лечения в больницах от разных тяжёлых заболеваний, безусловно, негативно сказывались на её физическом состоянии. Но гораздо хуже, как можно понять из её воспоминаний, дело обстояло с психическим состоянием Марии. По её признанию, в нестандартных жизненных ситуациях она неоднократно впадала в состояние «бешенства» с потерей контроля за своими поступками. В книге «Яшка» описано несколько таких эпизодов. Так случилось, например, когда муж нашёл и пропил тайно откладываемые ею деньги на побег из семьи. Тогда она в состоянии аффекта чуть не зарубила его топором. Эти вспышки безрассудства в её жизни проявлялись неоднократно: при расставании с Василием Лазовым, в публичном доме, в общении с тюремным персоналом по поводу предоставления свидания с Буком и во многих других случаях.

С детских лет у неё под влиянием неблагополучной социальной среды начали формироваться предпосылки к суициду. Она вспоминала, что впервые решила утопиться в 8-летнем возрасте после проявленной в отношении неё несправедливости от хозяйки. Она уже тогда трудилась сиделкой с маленьким ребенком. Выручил отец, случайно приехавший навестить дочь, отданную в услужение к чужим людям. Позже, спасаясь от мужа-тирана, она пыталась утопиться в Оби. Спасли её из воды посторонние люди. Затем она не раз пыталась отравиться. Сожитель издевался над ней и даже пытался её повесить. В общем, была у неё не жизнь, а выживание. Обладая такой информацией, вряд ли какой-либо врач, берегущий свою репутацию, дал бы ей положительное заключение о годности для военной службы.

Из приведённых примеров и фактов из личных воспоминаний Марии Бочкарёвой можно сделать вывод о том, что законным образом ни при каких обстоятельствах она не могла бы стать добровольцем даже в качестве охотника. Но, тем не менее, она оказалась в армейском строю. Причин тому, на наш взгляд, может быть несколько.

Возможно, в неразберихе начального периода войны и суете начавшихся масштабных военно-мобилизационных приготовлений уполномоченные должностные лица пренебрегли установленным порядком и правилами либо сочли маловероятным, что молодая 25-летняя женщина может иметь такую полукриминальную биографию. К тому же в этом возрасте при нормальных условиях жизни было бы проблематично приобрести столько негативных личностных качеств и накопить такое количество проблем с психикой.

Но, скорее всего, предельно упрощенный вариант оформления Марии на военную службу был вызван положительным ответом императора Николая II на её телеграфное прошение. После этого вряд ли кто-то рискнул бы требовать от неё каких-то документов или прохождения медицинского освидетельствования. И уж тем более, даже на законных основаниях, не решились бы отказать ей в добровольном поступлении на военную службу.

Так цепочка случайных событий, вперемешку с нарушениями всех законодательно установленных положений, порядка и правил добровольного определения на военную службу, позволили круто изменить судьбу никому неизвестной, неграмотной сибирячки Бочкарёвой. Можно ли считать большой жизненной удачей для молодой женщины попасть рядовым солдатом на кровопролитную войну – вопрос открытый. У каждого может быть своё суждение по этому поводу. Но Мария позже вспоминала, что это был самый счастливый день в её жизни, когда она узнала о положительном решении царя. Такова была её картина мира. Такими были её ощущения и впечатления, эмоционально окрашивавшие её непростую жизнь в яркие краски человеческого счастья.