Читать книгу Неизвестная Мария Бочкарёва. Героиня. Авантюристка. Жертва - Михаил Сухоруков - Страница 6

В нашей стране об Исааке Доновиче Левине (Ливайне) было известно задолго до первых публикаций в начале 1990-х годов в переводе на русский язык отдельных глав и текстовых фрагментов из книги воспоминаний Марии Бочкарёвой. Ещё в 1917 году бывший подданный Российской империи уже 6 лет проживавший в США, написал книгу о русской революции. Это позволило ему закрепиться на позициях специалиста по России и знатока русской действительности. Позже он стал экспертом-советологом, опубликовав материалы о расстреле царской семьи и о Сталине, якобы, бывшем агенте охранки. В круг его писательских и журналистских интересов входили перебежчик из СССР Вальтер Кривицкий, дочь Сталина Светлана Аллилуева, подруга императрицы Анна Вырубова и другие известные люди.

Хотя надо признать, что путаницы и неточностей в публикациях о жизни и антисоветском творчестве Дон Левина осталось немало до сих пор. Как вспоминал сам Исаак, он родился 19 января 1892 года в еврейской семье за чертой оседлости в местечке Мозырь на территории Российской империи. Хотя в некоторых публикациях его почему-то считают одесситом.

Отец его был переплетчиком, небольших заработков которого едва хватало на жизнь. До сих пор не вполне понятно, каким образом Исааку удалось в качестве, якобы, начинающего журналиста от неназванного издания в 1911 году отправиться в творческую поездку в Америку на открытие памятника Марку Твену. Памятник Марку Твену действительно был установлен в тот год в городском парке Канзаса. И сегодня великий пересмешник одиноко сидит там на скамейке рядом с Публичной библиотекой.

В других источниках указывается, что И. Левин в том же году эмигрировал в Соединенные Штаты. При этом не уточняется, было ли это сделано официально либо это была нелегальная эмиграция. Согласно же первой версии, по окончании мероприятий, посвящённых памяти М. Твена, 19-летний бывший подданный российской короны решил остаться навсегда на американской земле и поступил в среднюю школу в штате Миссури. Получив среднее образование по американскому стандарту, он начал работать в качестве репортера и разъездного корреспондента в разных газетах. Затем он был принят на работу корреспондентом в газету «Канзас-Сити Стар». Позже стал сотрудничать с известным изданием «Нью-Йорк Геральд Трибьюн».

Интересен его собственный рассказ о том, как он в Америке стал Доном. При этом он отмечал, что его всегда веселило то, что американцы его считали чуть ли не испанским аристократом. А он всего лишь сократил своё отчество Донович до 3-х первых букв – Дон. И сделал он это не с каким-то тайным умыслом, а лишь для удобства общения, поскольку американцы не используют отчества при личных обращениях. Ему предлагали вообще отказаться от этой приставки, но он решил сохранить хотя бы несколько букв своего отчества в память об отце.

В некоторых источниках упоминается о том, что несмотря на религиозность его еврейской семьи, в молодые годы он увлекался социалистическими идеями. Однако позже прочно обосновался сначала на антибольшевистских, а затем на антисоветских позициях.

Поскольку он хорошо владел русским языком и постоянно интересовался событиями на своей прежней родине, то к моменту своей встречи с М. Л. Бочкарёвой этот 26-летний журналист из газеты «Чикаго Дейли Ньюс» и начинающий писатель уже подавал надежды.

Как считал в начале 1990-х годов С. Дроков, приглашение написать биографию М. Л. Бочкаревой Дон Левин получил от лидера британских суфражисток Эммелин Панкхёрст и американки Дж. Гарриман.32 Однако позже историк изменил свою точку зрения и указал, что Бочкарёвой его порекомендовала американская журналистка Рита Дорр.33 Она была знакома с поручиком Бочкарёвой ещё по Петрограду. Знакомство с Исааком у Марии состоялось 1 июня 1918 года. С этого дня началась их совместная работа над рукописью воспоминаний русской женщины-командира. Журналист обратил внимание на то, что воспоминания прошлого заставляли Марию вновь и вновь переживать те же эмоции, что и когда-то прежде. Она менялась внешне, её лицо отражало внутренние переживания, как у настоящей актрисы. Видно, сказывалось её прежнее увлечение театром. А может, лицедейство было ей присуще от природы? Дон Левин увидел разные стороны её жизни и, порой, противоположные черты характера. Трудно сказать, насколько искренне были его слова о том, что он увидел у безграмотной и необразованной русской крестьянки «логику гения», проникся её «безумной отвагой… и… необычайно трогательным жизнелюбием». Как-то не очень сочетается в её образе женщины-офицера, которая осознанно пошла на смерть и повела за собой других женщин-доброволиц с такой чертой, представление о её жизнелюбии. При этом журналист констатировал, что «дело Бочкаревой не имело успеха», однако подчеркнув, что «это не снижает величия ее подвига».

Отметил её первый биограф и то, что «она способна и на бешеные вспышки гнева, и на жестокие поступки», а также обратил внимание на то, что «она легко возбуждается в конфликтных ситуациях».34 Она сумела заинтересовать бывшего соотечественника обещанием рассказать о своей жизни всё без утайки и впервые открыть тайные страницы своего прошлого. Мария и впрямь рассказала журналисту о «своей удивительной жизни во всех подробностях, какие только могла воспроизвести ее память».35

Сомнительное авторство и неточности в названии

Имя и фамилия Бочкарёвой указаны на обложке книги «Яшка», что предполагает её авторство. Однако И. Дон Левин в предисловии называет себя в качестве автора книги. «Для Бочкарёвой и меня, как автора, – написал он, – главным в повествовании было точное воспроизведение фактов».36 А вот именно в связи с сомнениями в достоверности приводимых фактов и описываемых событий тех лет как раз и возникают вопросы. Причём начиная с названия книги, где указано, что Мария – изгнанница (англ. – exile). В других версиях это слово переводится как ссыльная. В некоторых названиях книги на английском языке вместо слова «офицер» (officer) указано слово «солдат» (soldier). В нескольких зарубежных изданиях изменён порядок слов в названии книги. В подзаголовках отдельных изданий книги «Яшка» указано, что это автобиография (autobiography), хотя известно, что книгу Бочкарёва сама не писала.

Так, в 1919 году книга «Яшка» впервые была практически одновременно издана в Америке и Британии на английском языке, но под разными названиями: Maria Botchkareva. Yashka. My Life as Peasant, Officer and Exile. New York; Maria Botchkareva. Yashka. My Life as Peasant, Exile and Soldier. London. А в 1923 году эта книга воспоминаний вышла на французском языке – Maria Botchkareva. Yashka. Ma vie de paysanne, d’exilée, de soldat. Paris. За рубежом эта книга выходила в разные годы и на других языках.

Однако, несмотря на активный процесс её издания и переиздания на основных языках народов мира, критическому анализу, с точки зрения достоверности и реальности излагаемого в ней хода исторических событий и приводимых фактов, книга воспоминаний М. Л. Бочкарёвой не подвергалась.

Многое в тексте книги противоречит известным историческим фактам и даже другим собственным воспоминаниям женщины-офицера. Например, точно известно, что Мария Леонтьевна не была ни изгнанницей, ни ссыльной. Изгнание из страны, равно как и ссылка – это разные виды уголовного наказания. В первом случае предполагается насильственное выдворение человека за пределы государства под страхом тюремного заключения или даже смертной казни. Обычно это наказание сопряжено с лишением гражданства и права на возвращение в страну. Это очень серьезная санкция, применяемая по решению суда. Во втором случае, опять же по решению суда, ограничивается право свободного перемещения осуждённого по стране. Местом ссылки в качестве наказания избирается, как правило, удаленная территория в пределах своего государства. Конечно, в её биографии есть факт достаточно короткого и добровольного с её стороны пребывания в ссыльном поселении в Якутии. Но это было ещё во времена Российской империи. Она сама вполне осознано выбрала для себя вариант «самоареста», чтобы получить возможность идти по этапу вместе с осуждённым на ссылку её сожителем Я. Г. Буком. Далее этот период жизни известной сибирячки будет рассмотрен подробнее. При этом известно, что после 1914 года наказаниям по суду и уголовному преследованию она не подвергалась.

Как известно, до ареста Бочкарёвой чекистами в начале 1920 года, в отношении неё прежде никаких действий со стороны советских судебных властей не предпринималось. Она добровольно, хотя и с помощью зарубежных дипломатов, покинула Советскую Россию в апреле 1918 года и свободно вернулась в обозе британских интервентов в августе того же года в Северную область России. Осенью 1919 года она перебралась в Томск, где тогда проживали её родители.