Читать книгу Неизвестная Мария Бочкарёва. Героиня. Авантюристка. Жертва - Михаил Сухоруков - Страница 16

Первые несколько дней пребывания в фронтовой полосе молодое пополнения находилось в 10-ти блиндажах, которые располагались рядами согласно номерам рот – чётные справа, а нечётные слева. Были установлены указатели с номерами рот и организована дежурная служба в расположении каждой роты. До передовой оставалось около 8 вёрст. Мария Бочкарёва вспоминала, что мимо них в тыл двигались потоки раненых – кто на подводах, а кто пешком. Вряд ли всё это прибавляло бодрости и боевого духа новобранцам. Они два дня напряженно занимались боевой подготовкой. А на третий день поступил приказ о перемещении в окопы первой линии. Пока добрались до передовой, в роте появились первые потери – двое убитых и пятеро раненых. Ещё не вступив в бой, новобранцы почувствовали, что война несет в себе смертельную опасность. Но страха не было. «Мы радовались рискованному предприятию», – вспоминала позже своё боевое крещение поручик Бочкарёва. Такое состояние солдат перед боем обычно определяют, как боевой азарт.

Отличилась в первом бою и получила первое ранение

Описание первого боя доброволицы Марии читается со смешанным чувством, поскольку в нём правда соседствует с явным вымыслом. В книгу «Яшка» самой Бочкарёвой или Дон Левином вставлен боевой эпизод, который удивляет своей полной недостоверностью. Приведём основные выдержки из него, передающие, якобы, суть происходившего на передовой. «Наступила ночь. Немцы начали газовую атаку. … По телефону пришел приказ надеть противогазы. Таким образом мы получили первое боевое крещение, столкнувшись с самым бесчеловечным из всех германских военных изобретений. Наши противогазы были несовершенны. Убийственный газ проникал внутрь, вызывая в глазах острую резь и слезы. Но мы же были солдатами матушки-России, чьим сыновьям не привыкать к удушающей атмосфере, и потому мы сумели выдержать воздействие этих раздражающих газов».108 Заметим, что в соответствии с текстом воспоминаний Бочкарёвой, всё изложенное в книге «Яшка» происходит в первой половине марта 1915 года. Известно, что против русских войск немцы впервые применили боевые отравляющие и слезоточивые газы 31 января 1915 года под польским городом Болимов. В результате погибло около 1000 военнослужащих 2-й армии генерала Смирнова.109 Но всё это произошло в другое время и в совершенно ином месте русско-германского фронта. Да и противогазы в то время ещё только разрабатывались и изготавливались экспериментально в разных городах империи. А массово они стали поступать в войска лишь в 1916 году. Так что в описываемый период рядовой Бочкарёва и её сослуживцы могли бы в случае газовой атаки противника воспользоваться лишь «мокрыми защитными масками». Это были простые, обычно, многослойные изделия из марли, которые пропитывались специальными растворами и во влажном состоянии закреплялись на лице. Противогаз Н. Д. Зелинского, разработанный в его лаборатории в Петрограде и принятый в 1916 году на вооружение русской армии, стал достаточно надёжной защитой от боевых отравляющих веществ и слезоточивых газов.110

Но вернёмся к боевому эпизоду, описанному в книге «Яшка». После такого впечатляющего начала, как придуманная ночная газовая атака врага, боевые действия роты новобранцев, как вспоминала Мария, продолжились. В ходе ночного наступления на позиции противника их рота, дойдя до заграждений у окопов немцев, получила приказ отступить. Когда вернулись в свои траншеи, то из 250 человек в живых осталось только 48 солдат. Около трети солдат роты были убиты, а большинство раненых осталось на нейтральной полосе. Живым не верилось, что они избежали смерти и ранений. Судя по описанию солдата-доброволицы, они находились в состоянии шока после боя: хотели есть, пить, нуждались в отдыхе, рады были любому сухому месту в траншее. Конечно, в этой части воспоминания о своём первом бое Мария Бочкарёва передаёт не только своё эмоциональное состояние в боевой обстановке, но и ссылается на переживания о том, что пришлось отступить, оставив на поле боя своих раненых товарищей. Они звали на помощь. И она, невзирая на своё состояние после боя, решила попытаться их спасти. Возможно, в этот момент в её душе проснулось что-то женское, заложенное самой природой чувство милосердия и помощи немощным.

Обнаружив первых раненых около своего переднего края, она перетащила их к ближнему углу своей траншеи. Потом ползком, постоянно рискуя жизнью, добралась до дальнего края нейтральной полосы. «Когда на востоке забрезжил рассвет, положивший конец моим путешествиям по ничейной полосе, – вспоминала Бочкарёва, – счет спасенных мною составил пятьдесят душ».111 То, что Мария могла участвовать по личной инициативе в спасении раненых с поля боя, сомнений не вызывает. Она достаточно подробно и в деталях рассказала о том, как это было. Но вот относительно названного ею числа эвакуированных раненых солдат, есть над чем задуматься. Попробуем провести историческую реконструкцию данного военного эпизода, опираясь на его описание в книге «Яшка»112 и примерно подсчитать потребное время на выполнение подобной задачи по спасению раненых. Исходные данные: женщина-солдат, крепкая физически, среднего роста без опыта оказания первой медицинской помощи и навыков эвакуации раненых. Условия боевой обстановки: примерно середина марта, время после 2-х часов ночи, поскольку ночная атака началась в 2 часа по полуночи, расстояние до переднего края немцев меньше версты113 – ничейная полоса, которая периодически освещается и простреливается противником, что требует особой осторожности в передвижениях, вплоть до полной остановки эвакуации и маскировки на месте. Примерное время, в среднем, затрачиваемое на эвакуацию одного раненого солдата-мужчины, без учёта тяжести ранения и необходимости оказания первой помощи в полевых условиях. По нашей оценке, такое время может составить примерно 10 минут на одного спасенного (доползти до него и вернуться, волоча его за собой с угрозой для своей жизни). Исходя из такого расчёта, чтобы спасти 50 раненых, потребовалось бы 500 минут или примерно 8 с половиной часов непрерывного передвижения без отдыха. Как можно предположить из описания этого боя в книге «Яшка», Мария, вернувшись в траншею после ночной атаки и немного придя в себя после боя, могла начать эвакуацию раненых не ранее 3-х часов ночи. До начала рассвета в те мартовские дни у неё оставалось примерно 4 часа времени. На наш взгляд, такая задача была бы не под силу даже опытным санитарам из мужчин. Можно было бы предположить, что в тексте допущена опечатка, но эта цифра повторена дважды и прописью.

Наши расчёты нисколько не умоляют заслуг Марии Бочкарёвой по спасению раненых товарищей, даже если их число было значительно меньше, чем указано в книге. Подвигом является сам факт её мужества и самоотверженности в этом поступке, связанном с риском для жизни. И награда за такое отличие полагалась ей вполне заслужено. Но и здесь тоже указана какая-то неточность. В книге читаем, что за этот подвиг Марию представили – «к ордену Св. Георгия 4-й степени «за исключительную доблесть, проявленную при спасении многих жизней под огнем».114

Предположить, что солдат-новобранец Мария могла перепутать офицерский орден с солдатским Георгиевским крестом было бы можно. Но в 1918 году свои воспоминания диктовала Георгиевский кавалер поручик Бочкарёва, которая вряд ли могла допустить такую неточность или оговорку.

Тем временем бои на фронте продолжались. Их роту пополнили новобранцами и в следующую ночь вновь бросили в атаку. На этот раз передняя линия врага была занята. Однако сама Мария получила своё первое ранение в бою. Её ранило в правую ногу во время ночной атаки. Она настолько ослабла, что сама выбраться с поля боя не смогла. Утром её подобрали санитары. После перевязки раненую отправили в дивизионный госпиталь, а оттуда – санитарным поездом в Киев. На календаре приближалась Пасха115, когда она прибыла в Киев.

Подлечилась и снова в строй

На киевском вокзале она увидела много раненых солдат. Её же отвезли Евгеньевскую больницу, которая использовалась как госпиталь для раненых. Поскольку в те годы в госпиталях не было отделений для военнослужащих-женщин, то оказалась она в мужской палате.

Лечение затянулось на 2 месяца, так что весна 1915 года стала для неё дополнительным временем отдыха в Киеве. Медицинская комиссия признала Марию годной для дальнейшей службы. Получив суточные деньги и документы, она направилась на фронт. Она позже вспоминала, что в свой полк прибыла в начале июля 1915 года. И снова возникает вопрос: либо здесь опечатка в книге и речь идет о начале июня, либо рядовой Бочкарёва примерно месяц пребывала неизвестно где. Будем считать, что просто в тексте книги «Яшка» допущена неточность в указанной дате.

В полку, как она вспоминала, её встретили с радостью. В своей 13-й роте она теперь считалась ветераном, имеющим боевой опыт. И вновь потянулись суровые фронтовые будни, полные смертельной опасности, тягот и лишений солдатской службы. В болотистой местности многие неудобства доставляла вода в окопах и траншеях. Иной раз приходилось стоять по колено, а иногда и по пояс в воде. В таких условиях даже спать, как вспоминала Мария, приходилось на передовой стоя. Такое испытание не всегда солдаты-мужчины выдерживали. Из-за тяжёлых условий подразделения примерно каждые 7 дней отводили в тыл «на поправку». Находясь в резерве, можно было отдохнуть, привести в порядок обмундирование и немного побыть в спокойной атмосфере, без стрельбы и артобстрелов. На боевом участке их полка наступило некоторое затишье. Военное противостояние на фронте ограничивалось редкими вылазками разведчиков и перестрелками.

«Пятнадцатое августа 1915 года, – рассказывала она позже американскому журналисту, – стало памятным днем в нашей жизни. В тот день в три часа утра неприятель открыл бешеный огонь по нашим позициям… Мы потеряли в роте пятнадцать человек убитыми и сорок ранеными, а было нас двести пятьдесят. Стало ясно, что германцы замышляли наступление.…

В шесть утра германцы вылезли из своих траншей и цепью побежали в направлении наших позиций. …мы бросились на германцев, обратили их в бегство и преследовали на всем участке фронта шириной восемнадцать верст, где они начали наступление. Противник потерял в то утро около десяти тысяч человек.

…стало известно, что ночью перейдем в наступление. В шесть часов вечера наши пушки начали ураганный обстрел немецких позиций. В три часа поутру… мы пошли на неприятельские позиции. Наши потери были огромны: первую цепь немцы смели огнем почти полностью, но ее пополнили бойцы из второй цепи. … Один только Полоцкий полк захватил две тысячи пленных…».116

Вот так описала она своё участие в этом жестоком сражении с германцами. В приведённой выдержке из книги «Яшка» нами передана суть происходившего на поле боя, со слов самой Марии Бочкарёвой. Купюры в приведенном тексте относятся к деталям боя и эмоциям солдат в боевой обстановке.

Как всё было на самом деле

Однако ощущение победы, пусть и в бою местного значения, переданное самой участницей смертельной схватки с врагом, начинает восприниматься более настороженно, когда читаешь Журнал военных действий 28-го пехотного Полоцкого полка за период с 1 июля по 31 августа 1915 года.117 Этот документ обычно оформлял полковой адъютант. Он же и подписывал его вместе с командиром полка. Так вот, ничего подобного из того, что приводится в книге «Яшка», на участке фронта, занятом подразделениями 28-го пехотного Полоцкого полка на самом деле не было. Причем, ни в июле, ни в августе 1915 года. Кстати, с начала августа, согласно записей в журнале, 28-й Полоцкий полк постоянно маневрировал своими подразделениями в пределах фронтовой полосы. Затем 7 августа полк был сначала передислоцирован в район станции Белосток, откуда по железной дороге был направлен в г. Вильна. После этого с 15 по 30 августа полк состоял в дивизионном резерве, а 31 августа он сменил 415-й пехотный Бахмутский полк в корпусном резерве.

В журнале на 12 листах, педантично и по-военному кратко описываются основные события, связанные с ведением боевых действий: боевые столкновения, обстрелы противника, перемещения подразделений полка, их усиление, отвод в резерв. Приводятся данные об обстрелах своих позиций противником, указываются предпринятые действия в соответствии с получаемыми приказами и распоряжениями. Перечисляются ориентиры на местности – населённые пункты, речки, озёра, высоты на местности и т. д. Указываются пункты вывода подразделений полка в резерв и другие вопросы, связанные с ведением боевых действий. И если бы описанное в книге сражение имело место, то в этом документе оно было бы обязательно отражено и детально описано.

Так, может быть, и не было в то время никакого сражения? Или Дон Левин что-то не так понял или неверно записал? Возможно, Мария Леонтьевна что-то перепутала в своём рассказе? Такое вполне могло произойти, ведь у неё под рукой не было ни журналов военных действий, ни других документов. А автобиографическая память может иметь разные изъяны, временные сдвиги или «накладки» одних событий на другие.

И это оказался тот самый случай, когда в памяти рассказчицы личные впечатления и общие воспоминания об участии в тяжёлом сражении сохранились, а календарные даты на линейке времени у неё сместились примерно на месяц. Незначительные по масштабам боевые события, согласно записей в Журнале военных действий полка за период с 1 сентября по 31 октября 1915 года118, имели место в сентябре того же года. В начале сентября была сформирована отдельная группа войск, в составе 2-х пехотных полков – 28-го Полоцкого и 26-го Могилевского, а также 2-го дивизиона 7-й артбригады. Возглавил её генерал-майор Вальтер. Эта группа стала резервом более крупной группы войск во главе с генералом от артиллерии Самед-Беком Мехмандаровым. Подразделения 28-го Полоцкого полка были переброшены по железной дороге к новому месту дислокации.

В середине сентября поступил приказ о подготовке к наступлению. Однако разведка доложила, что немцы уже отошли со своих позиций и передняя линия их обороны свободна. Полк получил приказ преследовать отступающего противника. Догнав отступавших немцев, вступили в перестрелку. Затем вместе с 37-м пехотным Екатеринбургским полком перешли в наступление. В результате 18 сентября в 5 часов по полудни подразделения Полоцкого полка «ударом в штыки» взяли деревню Петруки и захватили пулемёт, 2-х офицеров и 57 немецких солдат, а также 40 раненых германцев. Как видим, трофеи были куда скромнее тех, что указаны в книге «Яшка».

После наступила передышка. С 20 сентября по 5 октября 28-й Полоцкий полк оставался в резерве и размещался в лесу около деревни Лужи. До конца октября полк находился в резерве и активных боевых действий не вёл. Такая ситуация, за исключением 2-х незначительных боевых эпизодов, сохранялась до начала 1916 года. Так что на самом деле в середине августа 1915 года на боевом участке 28-го Полоцкого пехотного полка всё было не так, как рассказано о тех днях в воспоминаниях поручика Марии Бочкарёвой. Что же касается осенних месяцев 1915 года, то можно согласиться с её оценкой тех далёких событий. «Осень 1915 года, – вспоминала она, – прошла без особых приключений».119