Читать книгу Неизвестная Мария Бочкарёва. Героиня. Авантюристка. Жертва - Михаил Сухоруков - Страница 4

Содержание книги воспоминаний Марии Бочкарёвой представляет собой её первую биографию, записанную с её слов и литературно обработанную другим человеком. Она основана на её рассказах о своей прошлой жизни и представлена в виде реконструкции исторических событий, в которых она принимала участие или была очевидцем происходившего. В наши дни, рассматривая книгу «Яшка» в качестве её официально опубликованной биографии, целесообразно, по нашему мнению, проанализировать содержание книги с позиций научной биографики и с учётом особенностей автобиографической памяти Марии Леонтьевны. При этом, восстанавливая подлинную линию жизни женщины-офицера, необходимо в максимальной степени точно передать, не вызывающие сомнений в достоверности, все изложенные ею факты и сохранившиеся в её памяти события и отдельные эпизоды прошлого, а также, по возможности, наиболее полно показать нашим современникам социально-исторический и общественно-культурный контекст того времени. В этой связи, рассматривая биографию Марии Бочкарёвой как подлинную историю её жизни, представляющую определенный общественный интерес, мы будем стремиться излагать её историю социализации и внутреннего формирования личности с учетом внешних воздействий сословно-социальной среды, вызывающих её ответную реакцию в повседневном поведении в разных условиях культурно-исторической обстановки в сельских и городских условиях жизни, а также в армейской среде в России конца XIX – начала XX веков. В своей работе мы будем максимально опираться на достоверно установленные факты и подтверждённые другими источниками и документами описания исторических событий и отдельных эпизодов прошлой жизни. При этом будут соблюдаться следующие условия изложения информации. Во-первых, все даты до 1 февраля 1918 года будут приводиться по старому стилю или так, как они приведены в источнике. Во-вторых, основное внимание будет сосредоточено на историческом анализе содержания книги «Яшка» и текстов протоколов допросов М. Л. Бочкарёвой в ВЧК. В-третьих, все выявленные неточности и явные несоответствия в изложении событий и фактов из жизни Марии Леонтьевны будут уточняться и исправляться на основе подлинных фактов с указанием источников информации. В-четвёртых, все приводимые цитаты и выдержки из документов и иных источников будут сохранять пунктуацию, орфографию и стилистику источника. В-пятых, понимая под названием «женский батальон смерти Марии Бочкарёвой» команду смерти её имени, здесь и далее мы, применительно к рассматриваемой теме, названия батальон, команда и отряд будем рассматривать как слова-синонимы.

Прежде чем приступить к рассмотрению фактов из личной жизни поручика Бочкарёвой, полезно, на наш взгляд, кратко ознакомиться с теоретическими основами составления научной, научно-популярной и литературно-художественной биографии как научной дисциплины и литературного жанра. Это, на наш взгляд, поможет наиболее достоверно и исторически правдиво воссоздать подлинную линию жизни этой женщины необычной судьбы.

Что надо знать о биографике и биографиях,

как историческом и литературном жанрах

Биографика рассматривается как составная часть общей системы исторических наук, изучающая прошлое человечества через жизнь конкретного человека «во всех проявлениях его существования».1 При этом биографика широко использует и опирается на достижения других наук – психологических, социальных и иных смежных направлений. Иными словами, она имеет междисциплинарное значение и базируется на научно-методологических подходах многих отраслей гуманитарных наук.

Любая биография – это повествование о прошлой жизни человека. Биографика исследует и описывает жизни отдельных людей. В любом случае здесь необходим научный подход, который позволяет избежать исторических ошибок и фактических неточностей в жизнеописании.

Биографии могут быть, с научной точки зрения, полными или частичными жизнеописаниями, а также иметь научно-вспомогательное значение (биографические справки, статьи для энциклопедий и т.д.). Иногда выделяют биографии, написанные в литературно-художественной или научно-популярной форме. Они, в какой-то мере, дополняют научные биографии, однако заменить их не могут по определению.

Биографии помогают познать не только судьбу самого человека, но и дают возможность получить представление об обществе, в котором он жил, занимаясь каким-либо конкретным видом деятельности. При этом ни одну из биографий, пусть даже самого известного человека, нельзя рассматривать в отрыве от общественно-исторических процессов, вне исторических событий, в отношении которых он выступал в роли участника, очевидца или современника. Биографику нельзя рассматривать в отрыве от науки психологии, включая такую её важную отрасль и отдельное научное направление, как автобиографическая память. Такой подход позволяет более объективно оценить воспоминания конкретного человека о себе, о своих действиях в определённых обстоятельства и личных впечатлениях об участии в тех или иных исторических событиях.

Не станем напрочь игнорировать формулировку К. Маркса о том, что «не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».2 Однако отметим, что в жизни людей не всегда существует прямая зависимость между бытиём и сознанием, хотя влияние материальных, сословных и социальных факторов очевидно и неоспоримо. В любом случае причинно-следственные связи требуют внимательного изучения с учетом реальной социально-исторической ситуации и степенью вовлечённости человека в конкретно-исторические события и общественные процессы.

Процесс подготовки биографии предполагает изучение социальной среды в рамках определённой исторической эпохи как последовательности конкретных исторических событий под воздействием определенных мотивов, причин и факторов. Поэтому историческая эпоха нами рассматривается не как некий исторический фон или декорация на сцене жизни, а как форма общественного бытия, которая определила самосознание и поступки конкретного человека в определённых обстоятельствах его жизни. Здесь велико влияние окружающей социальной среды. Часто бывает, что вполне адекватный человек совершает осознанные действия в ненормальных условиях внешней среды. Жизнь человек, возможно, и против его воли, становится неким элементом, коротким эпизодом на фоне быстро происходящих событий. В связи со сложностью, скоротечностью и непредсказуемостью происходящих событий, их участник и очевидец практически не располагает возможностью и необходимой информацией, чтобы адекватно оценить текущую обстановку и предположить возможные последствия. Исторические эпохи на своих временных изломах не меняются одномоментно, а требуют определённого времени для изменения механизма власти и всех прежде существовавших вертикалей общественных отношений. Важным условием является устранение всех противоречий и противодействия переменам на горизонтальных уровнях общества и в его преобладающих социальных слоях. Здесь идет индивидуальный и групповой слом идеалов, идейно-политических предпочтений, индивидуальной психики и социально-бытовых устоев.

В биографике важно понять и принять, «как есть», жизнь другого человека, подходя к её описанию с позиций исторической науки, сохраняя максимально возможную объективность и избегая предвзятости. При этом следует осознавать, что этот человек жил в другое время, в другой социальной среде, по другим законам и в другой системе власти. У него был свой образ окружающего мира, своя система ценностей, иной склад ума, уровень образования, жизненный опыт, состояние здоровья и индивидуальное психофизиологическое состояние.

Линия жизни человека не состоит только из временной последовательности определённых событий с его участием в условиях внешней, социально-исторической среды. Она имеет такие важные составляющие, как переживаемые чувства и эмоции, впечатления от увиденного и услышанного.

При подготовке научной и исторической биографии конкретной личности важно избегать поспешных умозаключений, отказаться от предубеждений и соблазна что-то исказить или приукрасить в прошлом человека. Следует помнить, что каждый человек является общественным продуктом своего времени и окружающей социальной среды. История жизни человека – это своего рода встреча двух людей на вековых пространствах история. Главная цель историка – воссоздать целостный образ конкретной личности на основе исторических событий и фактов из её прошлой жизни. Постигнуть полностью жизнь другого человека невозможно, однако восстановить последовательность дат и основных событий в линии жизни, дополнить её неизвестными эпизодами и новыми фактами вполне доступно историкам, архивистам и краеведам.

Сумма случайных фактов вне конкретного времени не может быть правильно понята и, скорее всего, приведет к ложным выводам. В тексте биографии нужно четко разделять документально подтверждённые факты и события в отличие от гипотез и авторских предположений. При этом следует иметь в виду, что при верной ссылке на подлинный документ или источник, автор вправе излагать свои оценки и умозаключения. В этом случае речь может идти лишь о выражении личного мнения и трактовке приведенных фактов конкретным автором.

Важным источником для написания биографии являются воспоминания или мемуары человека. В нашем случае мы используем оба этих понятия как синонимы. Но здесь надо учитывать их специфику и особенности. «Не все воспоминания написаны самими мемуаристами, – отмечала профессор И. Ф. Петровская, – некоторые из них представляют собой обработки устных рассказов, сделанные другим лицом; интересы автора обработки, его отношение к вспоминаемому, даже его характер сказываются на отборе и освещении фактов».3

Долгое время в отечественной историографии воспоминания (мемуары) воспринимались как источники с высокой степенью субъективности, под которой обычно понимали недостоверность и изъяны человеческой памяти. Известный историк, академик Е. В. Тарле стремление авторов мемуаров обозначил следующим образом: «выявить одно, скрыть другое, извратить третье».4 Объяснение в таких случаях обычно сводится к тому, что автор воспоминаний излагает всё, «что запомнилось». К тому же сам человек с годами меняется, что ведёт к избирательности памяти и переоценке событий прошлого, а также и своего участия в них.

Не менее существенно для биографа и то, о чём человек умолчал в своих воспоминаниях, хотя известно, что он был участником или очевидцем тех или иных событий. Память человека избирательна и лучше запоминаются значимые, с точки зрения мемуариста, исторические события, бытовые эпизоды и факты из прошлой жизни. Дольше сохраняются в памяти события прошлого, объединённые каким-то смыслом, действием или переживаниями.

Кратко о теории автобиографической памяти

Известный российский психолог Нуркова В. В. разработала концепцию и методологию исследования автобиографической памяти человека, отметив, что изучение автобиографической памяти человека за рубежом началось с конца 1970-х годов. В плане изучения теории автобиографической памяти надо подчеркнуть, что такой подход является сравнительно новым направлением в психологической науке. Проблема изучения особенностей автобиографической памяти находится на стыке двух ключевых областей общей психологии – психологии личности и психологии памяти. Указывая на многовекторность этого явления, профессор Нуркова рассматривает этот вид памяти в контуре междисциплинарного исследования с учётом исторического, психологического, социологического, культурологического, педагогического и юридического аспектов.

Воспоминания о своём прошлом предстают перед нами в самых разных формах – от художественных текстов, литературно обработанных мемуаров и воспоминаний о прошлом в форме исповедей до кратких строк различных анкет или протоколов допросов. При этом жанр воспоминаний изначально предполагает, что и в какой степени подробно вспомнит или предпочтет умолчать о своём прошлом конкретный человек, находящийся в определённых жизненных обстоятельствах и условиях внешней среды. Нельзя не учитывать тот факт, что много раз повторенная ложь способна стать для конкретного человека его субъективной правдой. Каждый человек, излагая свои воспоминания о прошлом, мысленно выстраивает индивидуальную траекторию своей судьбы в наиболее выгодном на данный момент свете, с учетом ожиданий своего окружения и реакции социальной среды. «Случайно или намеренно изменив свою историю, автобиографию, мы, – по мнению В. Нурковой, – уже не можем оставаться прежними».5

В своём исследовании психолог отмечает, что автобиографическая память чаще всего существует в форме рассказа человека о своём прошлом. «Автобиографический рассказ, как правило, существует, – отмечает она – в рамках достаточно жестких социальных правил».6 К тому же память о прошлом не есть нечто неизменное и постоянное. Она меняется под воздействием нового опыта и новых знаний.

Психолог выделяет явление забывания в автобиографической памяти в виде отдельного фактора влияния на достоверность воспоминаний. Процессы утраты хранимой в памяти информации известны как «кривая забывания» Г. Эббингауза. Проводившиеся в 1990-е годы исследования забывания содержания автобиографической памяти показали схожие результаты. Вместе с тем, была выявлена закономерность, что «порог забывания» личных воспоминаний приходится на рубеж 300 дней. Эпизоды, преодолевшие 300-дневный рубеж, вписываются в систему автобиографической памяти практически навечно. Забывание в автобиографической памяти останавливается из-за внутренней модификации сохранённого материала.7

Позиции человека по отношению к историческим событиям

Анализируя исторический компонент индивидуальной автобиографической памяти, профессор Нуркова В. В. рассматривает его как форму личностного исторического знания, существующего в рамках функционального репертуара индивидуальных исторических воспоминаний. При этом она отмечает качественные различия в психологических позициях конкретного человека по отношению к историческому событию, на основании чего выделяет 4 позиции: Участник, Свидетель, Современник, Наследник.8

Индивидуальная историческая память взрослого человека в структуре опыта проявляется двояко. Во-первых, исторически значимые события могут существовать в индивидуальной автобиографической памяти в качестве социальной составляющей личного участия в них конкретного человека. Во-вторых, участие или наблюдение за историческими событиями национального масштаба и значимости может стать самостоятельным содержанием автобиографической памяти. При этом последующие воспоминания о таких исторических событиях могут существенным образом корректировать линию прошлой жизни человека. В этом случае содержание индивидуальной прошлой жизни обретает смысл соучастия в историческом событии, вызывает переживание чувства принадлежности к значимому социально-историческому факту, к конкретной социальной группе («социальная солидарность») и осознанию себя в качестве одного из творцов исторических перемен. «Возможно, наиболее значимым с психологической точки зрения, – отмечает В. В. Нуркова, – является то, что каждый человек, являясь носителем исторической памяти, занимает отличную позицию по отношению к конкретным историческим событиям».9

Кстати, это во многом объясняет различия, порой весьма существенные, встречающиеся в воспоминаниях и описаниях прошлых событий их участниками и очевидцами. Ядром воспоминания Участника исторического события, как отмечает Нуркова В. В., является его личный опыт. При этом она обращает внимание на то, что Участник события в принципе не может знать, к каким последствиям в будущем всё это приведёт. К тому же Участник не способен охватить весь ход событий и степень участия других людей в нём. Поэтому его воспоминания всегда фрагментарны и ориентированы на личный опыт, что не всегда позволяет достоверно определить общую оценку и последовательность произошедшего. Для каждого Участника впоследствии его исторические воспоминания ретроспективно вновь проживаются во времени с выделением индивидуально значимых событий его автобиографического прошлого. При этом автобиографическая память всё время находится в зоне возможных интерпретационных изменений и влияний извне.

Иная позиция формируется у Очевидца, который по объективным признакам не вовлечён в событийный процесс, однако всё происходит в его присутствии и в его поле зрения. Под влиянием этих факторов и с учетом всех пространственно-временных совпадений с действительно происходящим без его участия историческим событием, Очевидец подсознательно стремится приблизиться к позиции Участника. При этом у него формируется индивидуальная убеждённость в объективности и достоверности его личного опыта.

С точки зрения полноты и определённой объективности исторических сведений, наполняющих историческую память человека, максимальным объёмом насыщена позиция Современника. Ядро его воспоминаний о конкретном историческом событии составляет понимание своего личного опыта как нейтрального в отношении к историческому прошлому. Он как бы видит недавнее прошлое со стороны, оставаясь включённым в процесс общих исторических процессов и изменений. По объективным признакам именно Современник обладает максимальным объёмом исторических сведений, которые наполняют историческую память человека. «Исторический контекст, – отмечает профессор Нуркова В. В., – выступает здесь как периферия».10

Оценки достоверности событий и фактов

автобиографической памяти

Следует отметить, что ни одна из рассмотренных позиций не позволяет утверждать, что именно воспоминания находящихся на этих позициях людей имеют приоритет объективности и достоверности. В реальной жизни получается, что, казалось бы, самая сильная позиция Участника стремится к позиции Современника для восполнения недостающей информации о причинах и последствиях исторического события. При этом самому Современнику не хватает личных впечатлений произошедшего, из-за чего он предпринимает усилия для сближения с позицией Очевидца. Однако Очевидец также пытается восполнить свою картину воспоминания, подсознательно стремящуюся к позиции Участника, пониманием происходящего события в целом с конкретными результатами и последствиями, что характерно для позиции Современника.

Позиция Наследника располагается несколько обособлено, поскольку интересующие его исторические события имели место задолго до его рождения. В этой связи у него отсутствует личный опыт, который заменяется информацией из воспоминаний, документов, книг, документальных или художественных фильмов и других источников. Однако Наследник не полностью отстранён от тех событий. Он их тоже по-своему ощущает и внутренне переживает, исходя из полученных исторических знаний и индивидуальной исторической памяти о прошлом времени. Если в его ближнем окружении есть современники, очевидцы и, возможно, даже участники переживаемых исторических событий, то степень восприятия получаемой от них информации будет для него иметь высший уровень достоверности.

Концепция автобиографической памяти В. В. Нурковой включает результаты базовых исследований индивидуальной (автобиографической) и коллективной (исторической) видов памяти, проведённых за рубежом. Так, например, немецкий исследователь памяти Х. Вельцер отмечает, что прошлое не проходит, а продолжает жить в памяти на уровне чувств, самосознания и политических ориентаций. Но при этом оно, в отличие от истории, наполняется не столько фактами о прошедших событиях, сколько смыслами. Сами воспоминания нельзя продиктовать или навязать людям. Индивиды и социальные группы (коллективы) самостоятельно выбирают из большого количества событий, фактов и образов прошлого только те, которые они считают осмысленно необходимым помнить. Остальное может быть предано забвению. Поэтому Вельцер подчёркивает, что неверно считать, что история и воспоминания непосредственно взаимосвязаны. История устанавливает факты из прошедших событий, которые можно каким-то образом проверить. А память выбирает из прошлого то, что кажется полезным и вытесняет то, что оценивается ею как неприятное или излишнее. «Человек вспоминает то, что важно ему самому».11 Именно поэтому, по мнению Х. Вельцера, память человека не различает истинных и ложных воспоминаний. Свидетели, вспоминая о пережитом, далеко не всегда излагают то, что подтверждается историческими фактами. И это никак не связано с плохой памятью или с осознанным искажением прошедших событий. Просто их индивидуальная память сохранила «эмоционально-кодированное» представление о прошлом, которое практически невозможно изменить или дополнить за счёт полученной позднее новой информации о происшедшем. Вместе с тем, индивид может встраивать в свою автобиографическую память факты, эпизоды и даже целые события, представление о которых у него сформировалось под впечатлением от воспоминаний других людей, мемуаров, кинофильмов и, возможно, собственных мечтаний и фантазий. Такое состояние памяти характеризуется «забвением источника», поскольку человек само событие помнит хорошо, но не может сам для себя определить источник этих воспоминаний. Всё это порождает «конфликты воспоминаний».

Автобиографическая память нередко включает и ложные воспоминания, при этом психологи, социологи и историки изучают механизмы их возникновения и трансформации. Психолог Дэниел Шектер в своё время описал семь грехов памяти. Среди них можно выделить такие из них: забывание того, что знают; невозможность вспомнить то, что необходимо; забывание источников информации; воспоминания, как правило, мозаичны, в них мало конкретных фактов и деталей. В памяти о прошлом у человека часто перепутаны события из прошлой жизни с тем, что индивид думает об этом спустя время. В этой связи воспоминания о прошлом могут быть также приблизительны или даже неточны, как и планы на будущее.

Память человека – не кладовка прошлых знаний,

переживаний и опыта

Современная психологическая наука изменила ошибочное представление о памяти, как о некой кладовке, где на разных полках хранятся различные воспоминания. В учебниках психологии память определяют, как отражение сознанием своего прошлого опыта посредством запоминания (сохранения), воспроизведения (воспоминания) и узнавания (идентификации). В результате исследований выяснилось, что процессы воспоминания (воспроизводства) и запоминания (сохранения) информации в памяти человека взаимосвязаны. Так, в случае вызова воспоминания из автобиографической памяти в ходе рассказа о каком-либо событии из прошлого, оно повторно запоминается в контексте последнего вызова из памяти. При этом запоминается новая версия события прошлого, обогащенная новыми деталями и особенностями.

Не вдаваясь в детали различных экспериментов и исследований в области коллективной и индивидуальной памяти, отметим, что к интересным результатам пришел в своих трудах Морис Хальбвакс. Он отмечает, что главным предметом в истории становится не само событие прошлого, а память о нём, его образ, который запечатлелся в памяти участников и современников. Этот образ передаётся потомкам, реконструируется в последующих поколениях, а также проверяется и корректируется с помощью методов исторической науки. Вместе с тем, историческая память понимается как коллективная, социальная память в историческом сознании общества. Таким образом, человеку доступны два вида памяти: индивидуальная (автобиографическая) и коллективная (историческая), каждый из которых развивается по своим законам. События прошлого занимают своё место в ряду исторических и обретают своё фактическое наполнение лишь спустя какое-то время после того, как данное событие произошло. Поэтому, делает вывод М. Хальбвакс, мы можем присоединить наше прошлое к событиям национального масштаба лишь задним числом.12 В результате наша память опирается на прожитую, а не на выученную историю. При этом история всегда содержит ретроспективу того, чего больше уже нет. Она сохраняется в исторической памяти общества и автобиографической памяти индивидуумов. Иными словами, история состоит из сочетания фактов, занимающих наиболее приоритетное место в памяти индивидуума. Поэтому коллективная память не совпадает с реальной историей.

Наследник способен трансформировать свою позицию в позицию Современника, а порой и даже Очевидца события, о котором ему рассказывал кто-то из близких. При этом Наследник в форме рассказа-воспоминания восстанавливает прежнее историческое содержание, тем самым трансформируя историческую память в её автобиографический вариант. Подобного рода историческая реконструкция формирует единый контур ощущений из прошлого. Участие Наследника в такой реконструкции создаёт условия для приобщения к разным позициям с целью обрести все составляющие исторической памяти и опыта.

Однако в полном объёме автобиографическая память формируется по смысловому принципу на основе индивидуального опыта и личного переживания на протяжении того или иного отрезка жизненного пути.

Автобиографическая память определяется В. Нурковой как «субъективное отражение пройденного человеком отрезка жизненного пути, состоящее в фиксации, сохранении, интерпретации и актуализации автобиографически значимых событий и состояний…»13.

Как не парадоксально, но одной из первых исследовательницей автобиографической памяти и переживаний стала не профессиональный психолог, а физик и писательница Эстер Саламан. Родившаяся в Российской империи, она в годы Гражданской войны покинула Россию и далее проживала за рубежом. Однако ностальгические воспоминания постоянно возвращали её в российское прошлое. Начав разбираться в своих воспоминаниях о прошлом, она приблизилась к осмыслению психологических механизмов индивидуальной памяти человека о своём прошлом. Результатом стала её концепция автобиографической памяти. По аналогии, как нам представляется, с гештальт подходом в психологии, одним из принципов которого является выделение понятий фона и фигуры, Э. Саламан также предложила разделить все автобиографические сведения на два самостоятельных процесса: «воспоминания событий» и «воспоминания фона». В свою очередь, процесс воспоминания событий» включает в себя две составляющие – «травматические» и «драгоценные». Воспоминания фона представляют собой в определённой степени фрагментированные образы, состоящие из дат, лиц, имён, мест, цифр и прочих атрибутов сопутствующей информации, не представляющей самостоятельного и целостного отображения конкретной ситуации прошлого. При этом, как подчёркивает В. Нуркова, воспоминания автобиографических событий обладают двумя характерными особенностями: 1) они отражают прошлую жизнь и 2) сопровождаются непроизвольным проявлением тех же эмоций, которые возникали у этого человека в прошлой реальности.14 В образах прошлого хранится большое количество фрагментов из прежней жизни, что позволяет Участнику или Очевидцу вновь погрузиться в прежде прожитую ситуацию и пережить близкие к ранее имевшимся ощущения и переживания в определённом жизненном событии. Поэтому автобиографические воспоминания позволяют в процессе рассказа Участника или Очевидца как бы вновь пережить прежние чувства и впечатления во временных рамках определенного исторического события. Воспоминания Современника более насыщены историческими фактами и конкретными деталями происшедшего, но они беднее по впечатлениям и эмоциональной окраске происшедшего. Однако сам по себе элемент воспоминания не возникает. Чтобы он стал фрагментом автобиографической памяти его нужно пересказать и перенестись в психологическую реальность этого события из прошлой жизни.15 При этом известно, что смысловое содержание события сохраняется в памяти дольше, чем какие-то из сопутствующим ему деталей и фактов. В автобиографической памяти информация о прежней жизни и прошедших событиях сохраняются в формах образа и смысла.

Опорные точки автобиографической памяти

Автобиографическая память обладает специфическими характеристиками, что позволяет рассматривать её в качестве самостоятельного предмета изучения. Временная организация автобиографического материала, представленная индивидуально специфичными конфигурациями «пространства прошлого» («опорные точки памяти», «ключевые, поворотные точки жизни», «линия жизни») и стратегиями датировки событий.

Влияние эмоционально-мотивационного состояния личности на актуализацию автобиографических воспоминаний, связанное с изменением механизмов интерпретации событий жизни, проявляется в специфических искажениях их истинности.

Отдельной проблемой при исследовании автобиографической памяти является установление «истинности» её содержаний. Вопрос о методах верификации данных в исследованиях автобиографической памяти предполагает два возможных ответа: игнорирование проблемы истинности автобиографических воспоминаний и привлечение дополнительных источников информации (документов, очевидцев и др.).

При рассмотрении конфигураций «рисунка судьбы» можно выделить два организующих принципа автобиографической памяти: событие-случай (момент жизни) и событие – этап жизни. У большинства людей прослеживается устойчивая ориентация на актуализацию истории своей жизни только по одному из названных типов. Установлено, что люди, независимо от возраста, отмечают в своей жизни около 14 основных событий или этапов, из которых, в среднем, оцениваются 9 положительно и 5 отрицательно.16 При этом у каждого человека имеется свой индекс баланса положительных и отрицательных воспоминаний, что является важной психологической характеристикой личности и показателем её психологического состояния.

События в автобиографической памяти связаны в значительной мере не хронологическими, а смысловыми, в том числе причинно-следственными связями (но не только исключительно ими). Время индивидуального прошлого подвержено внутренней деформации. В этой связи можно назвать, как минимум, три типа «ошибок времени», существующих в автобиографической памяти:

1) невозможность более или менее точно локализовать событие во времени;

2) перестановка событий местами;

3) неправильное представление о временных отрезках (интервалах между событиями).

Эти ошибки являются не просто фактом неточности воспоминания.

В автобиографической памяти не прослеживается линейная зависимость между качеством воспоминания (яркостью образа и его полнотой) и временем его запечатления, что создает деформацию объективного распределения временной оси жизни (своеобразную иллюзию приближения события).

Как доказала В. Нуркова17, автобиографическая память имеет системно-уровневое строение. При этом её структурно-функциональной единицей существования на микроуровне является автобиографическое воспоминание. Оно может быть представлено в форме яркого эпизода прошлого, важного по содержанию воспоминания, переломного или характерного воспоминания. В тоже время структурно-функциональная единица автобиографической памяти на макроуровне формирует целостное представление о судьбе человека в форме истории его жизни.

Вместе с тем, в процессе воспоминания прошлого сопоставляются все необходимые единицы анализа микроструктуры автобиографической памяти в соответствии с характеристиками, значимостью и последовательностью, например, в виде логической цепочки: фотографическое, важное, переломное, характерное или иное воспоминание.

В структуре автобиографической памяти важное место занимает имя Участника или Очевидца определённого исторического события или эпизода из прошлого. При этом имя может обретать разное значение в процессе воспоминания: как связанный с именем эпизод из прошлой жизни; как определенный факт; как маркёр значимого вопроса или ключевое слово, определяющее логическую последовательность связанных с ним событий и фактов. В этих случаях воспоминания обретают автобиографическое значение и внутренний смысл. Элементы исторической индивидуальной памяти воспроизводятся в соответствии с определёнными целями, внешней обстановкой, смысловыми условиями и применяемыми средствами актуализации воспоминаний в разных формах: ключевое, переломное либо важное событие или просто яркий эпизод из прошлого.

Исторические элементы в автобиографической памяти могут существовать в различных формах: имени человека в связи с конкретным историческим событием, даты и места его рождения, личного исторического и социального опыта, а также сочетания сопутствующих автобиографических эпизодов и фактов. При этом воспоминания людей о конкретных исторических событиях или значимых эпизодах из прошлой жизни могут между собой значительно различаться, в зависимости от позиций Участника, Очевидца, Современника и, тем более, Наследника.

Использование теоретических основ автобиографической памяти при анализе воспоминаний Марии Бочкарёвой, на наш взгляд, не только оправдано, но и применимо в целях восстановления исторического соответствия и достоверности приводимых ею фактов. Поскольку все известные в настоящее время источники о её жизни и военной службе имеют очевидные признаки автобиографических воспоминаний, то поручик Бочкарёва, в зависимости от конкретных ситуаций, занимает позиции Участника, Очевидца или Современника. В воспоминаниях других лиц преобладают позиции Очевидца и Современника. Все другие исследования и публикации о жизненном пути М. Л. Бочкарёвой, которые, в основном, активизировались с начала 1990-х годов, представляют собой оценки, взгляды и точки зрения разных авторов на события периода 1914—1920 годов с позиции Наследника.

Источники биографических сведений о жизни

и военной службе Марии Бочкарёвой

Таких источников немного и раскрывают они, как правило, лишь определённые периоды жизненного пути Марии Леонтьевны. Первым и основным среди них назовем книгу «Яшка». В ней отражены события её жизни с момента рождения и до апреля 1918 года, когда она поднялась на борт парохода, который увозил её из Владивостока в далёкую Америку.18 Собственно, и сама книга её воспоминаний «Яшка» впервые была издана на английском языке в Нью-Йорке и в Лондоне почти одновременно в 1919 году. Отдельные главы из этой книги были в России переведены и опубликованы в 1993 году в журнале «Дружба народов». Полный текст книги стал доступен российскому читателю лишь в 2001 году. Предисловие в обоих случаях было написано историком С. В. Дроковым, который приложил много усилий, чтобы разобраться в непростой судьбе сибирячки-доброволицы, ставшей офицером русской армии.

Период жизни Марии Бочкарёвой с апреля 1918 года по май 1920 года уместился на страницах четырёх протоколов её допросов в Особом отделе 5-й армии и в томской ЧК, проводившихся в январе-апреле 1920 года. Протоколы допросов и заключение по её уголовному делу №796 были опубликованы в 1994 году в журнале «Отечественные архивы». При этом подготовка текста к публикации и вступительная статья вместе с комментариями были также выполнены историком С. В. Дроковым.

Исследователям, историкам и краеведам, занимающимся восстановлением биографических данных поручика Бочкарёвой, доступны и некоторые другие источники. В большинстве случаев эти материалы сохранились в виде воспоминаний участников или свидетелей тех событий 1917 – 1919 годов, а также в форме коротких интервью и ответов на вопросы корреспондентов, опубликованных в газетах и журналах того времени. В некоторых случаях речь идет о публикациях, которые, чаще всего, с позиций Современника рассказывают о тех или иных сторонах жизни и деятельности М. Л. Бочкарёвой, например, о её пребывании в Северной области России в период с августа 1918 по август 1919 года, а также о её службе в армии адмирала Колчака осенью 1919 года.

Надо признать, что и 100 лет спустя наши знания о жизни и военной службе М. Л. Бочкарёвой остаются неполными, а, порою, противоречивыми или даже недостоверными. Например, практически всё, что нам известно о её судьбе с момента рождения до мая 1917 года основывается на содержании книги «Яшка» и протоколах допросов в ВЧК. Фрагментарные документальные подтверждения отдельных эпизодов и фактов из её биографии за первые 25 лет жизни не позволяют восстановить имеющиеся пробелы и исправить явные неточности или искажения в описании её жизненного пути. Начать можно с того, что до сих пор документально не установлена дата рождения Марии Леонтьевны. Всё, что касается её военной службы и участия в 1-й мировой войне мы тоже знаем исключительно из книги «Яшка». До сих пор не выявлены воспоминания её однополчан о совместных фронтовых буднях и участии в боях. Среди историков и краеведов до наших дней не нашлось никого, кто заинтересовался бы сохранившимися в РГВИА архивными документами 28-го пехотного Полоцкого полка, в котором она служила и воевала с февраля 1915 по май 1917 года. Не сделал этого и историк С. Дроков, который называет себя биографом этой неординарной женщины со сложной судьбой. Опубликованный им краткий биографический очерк русского воина, посвященный Марии Бочкарёвой19, к сожалению, содержит не только прежние неточности из его публикаций, но и вводит в публичное пространство новые версии и утверждения, вызывающие сомнение в их достоверности. Далее мы подробнее рассмотрим некоторые из таких исторических несоответствий и сомнительных фактов с целью их уточнения на основе достоверных сведений.

Наличие «белых пятен», неточностей и ошибок в описании линии жизни поручика Бочкарёвой создает условия для появления альтернативных вариантов её воспоминаний, а, по сути, их переиздания под новым названием и с другим предисловием, но по-прежнему содержащих те же неточности и исторические искажения в описываемых событиях или в приводимых фактах. Так, например, в 2014 году в серии «Первая мировая война» вышла книга «Мария Бочкарёва. Батальон смерти». Предисловие к этой книге, как указано в этом издании, написал член Украинского института всеобщей истории И. В. Родин.

Попытки поиска других работ этого автора и указанного института привели к неожиданным результатам. Оказалось, что в открытом доступе информации об Украинском институте всеобщей истории нет, как и самого института с таким названием. Есть ГУ Институт всемирной истории НАН Украины, но это другое научное учреждение, расположенное в Киеве.

А предисловие «Мария Бочкарёва – русская Жанна Д`Арк» к названной выше книге написал, как видно из информации в интернет, не историк, а бывший представитель созданного в 2004 году «Русского Обще-Воинского Союза» (далее – РОВС) в Киеве штабс-капитан Игорь Родин. Да-да, именно того РОВС, что создал в эмиграции барон Врангель в 1924 году. На официальном сайте этой организации размещено и само предисловие к книге.20 В выпуске электронного журнала РОВС «Перекличка» от 11 сентября 2014 года указано, что И. Родин подготовил и издал несколько книг по вопросам службы в Русской императорской армии. Позже он был освобождён от должности представителя РОВС и в 2014 году, в результате известных событий на Украине, вступил рядовым стрелком в украинский добровольческий батальон «Донбасс», который воевал на востоке страны.21 Примечательно, что до конца 2013 года И. В. Родин служил в Луганске и был по другую сторону баррикад. Так что спустя почти столетие имя Марии Бочкарёвой вновь оказалось на кровавой меже. Правда, теперь речь шла не о Российской империи и смертельной схватке красных и белых в России, а о современной гражданской войне на востоке Украины.

«Мария Бочкарева, – как написал в предисловии к книге её воспоминаний историк С. В. Дроков, – с ее трагической судьбой – одна из самых загадочных фигур отечественной истории начала ХХ века – и самых спорных тоже».22 Согласимся с Сергеем Владимировичем в том, что в описании её жизни и военной судьбы немало спорного и нуждающегося в уточнении. А вот считать фигуру М. Л. Бочкарёвой загадочной с точки зрения отечественной истории, на наш взгляд, является преувеличением. Скорее, речь может идти о недостаточной изученности её реальной биографии в части соответствия историческим событиям и фактам.

В научно-популярной истории России образ Марии Бочкарёвой трансформировался до состояния некого социального мифа, который начал своё существование задолго до октябрьских событий 1917 года. Социальные мифы, как известно, создаются в переломные исторические периоды и с вполне определёнными целями. Это идеологические продукты для современников. Они плохо, а, порой, разрушительно сказываются на историческом сознании потомков. На наш взгляд, примером такой мифологизации может служить непростая судьба женщины – Георгиевского кавалера, возглавлявшей в 1917 году «Первую женскую военную команду смерти Марии Бочкарёвой».

Продолжим по крупицам восстанавливать историческую правду, а также уточнять, восполнять и исправлять неточности в биографии этой женщины необычной судьбы.