Читать книгу День восьмой - Михаил Юрьевич Темнов - Страница 16

В архивах великого магистра Шуктукана министр безопасности Империи Жинш наткнулся на очень важный факт и теперь спешил к императору в его подземный малахитовый дворец. Об этом догадывались. Это искали. Но где хранятся эти сведения после скоропостижного ухода могущественного жреца в мир Вечной ночи, никто не знал. И вот такая удача! Счастливая случайность.

Жиншу казалось, что гравитационная шлюпка движется слишком медленно, но когда она мягко ткнулась носом в причал посадочной площадки и замерла, он успокоился.

На Ахрон со стороны устремлённых в небо графитовых гор, закрытых плотными тёмными облаками, стремительно опускались сумерки. За бортом сплошной стеной лил дождь, отчего небо казалось ещё темнее. Он прибыл весьма удачно – в самое любимое время императора. Да и погода под настроение.

Тихо щёлкнул замок люка, змейкой опустился трап. Великий магистр, не прячась от потоков воды, едва кивнув подданным императора, приветствовавшим его, поспешил к боту, который доставит его в приёмную повелителя, скрытую в глубинах горного хребта. За колпаком на стенах замелькали тоннельные огоньки. В их тусклом синем свете под сводом заметались растревоженные обитатели подземелий – киншары. Трепеща перепончатыми стреловидными крыльями, покрытыми тонкой, но очень прочной чешуёй, они, встревоженные вторжением чужака в их жизненное пространство, пытались атаковать кабину с прозрачным покрытием, где расположился Жинш. Стражи подземелий сопровождали гравитационный бот до конечного пункта. Там, за полевой завесой, они отстали, заполнив тоннель пронзительными возмущёнными криками.

Несмотря на агрессивность и опасность киншар (острые клювы с ядовитой слюной и крепкие когти способны оставить след даже на прочном бронированном стекле, парализовать любое животное, оказавшееся на пути), их не уничтожали, а использовали в качестве охраны подземной имперской резиденции.

Жинш, истинный ценитель этих хищников, в своё время приказал отловить нескольких и, никому не доверяя, сам слегка усовершенствовал их. Птички оказались покладистыми. На приёмах они грозной охраной возвышались над спинкой кресла, где восседал их хозяин, и сверкали ядовито-зелёными глазами из приплюснутой ящеровидной головы.

Киншары были его самой надёжной и преданной охраной. По мысленному приказу хозяина они рвали всех подряд, даже своих сородичей, что в естественных условиях было невозможно. Это вселяло в посетителей трепетный страх и уважение к великому магистру, так как все знали, что этих хищников смог приручить только он. Все попытки вырастить их из птенцов и воспитать кончались тем, что они уничтожали всех вокруг как только входили в силу. В древности их кожа была незаменимым материалом для изготовления защитных панцирей и боевых щитов. Правда, её добыча часто стоила охотнику жизни.

Особое удовольствие великому магистру доставлял процесс кормления птиц. Эти далеко не мелкие стального цвета летуны были прирожденными охотниками. Работали стаями или парами, ловко и изобретательно преследуя жертву. Слегка подранив её когтями, они ждали, когда яд начнёт действовать, парализуя добычу. И только потом рвали её живьём, наслаждаясь вкусом свежей крови и трепещущей плоти.

Бот остановился у платформы. Великий магистр поспешил к выходу со сканерами безопасности, где бурлили потоки света, свидетельствующие о готовности приёмного устройства протестировать его прежде чем пропустить в покои императора.

Жинш вошёл в световое облако и остановился. Начался процесс сканирования, который был для этого посетителя неприятным. Он считал, что для него, избранного, это унизительно. Сканеры всегда работали медленно, словно испытывая его терпение. А он не любил ждать. Но приходилось.

Пока невидимые излучения просматривали его тело, а искусственный интеллект – всевидящий Хреш, отвечавший за безопасность императора, сверял оригинал ДНК с хранящейся копией, великий магистр рассматривал очередных казнённых врагов, которые появились в помещении уже после того, как он был здесь последний раз.

Император Шанк по его рекомендации, в целях укрепления власти и своего влияния начал коллекционировать своих поверженных недоброжелателей, которых после низвержения помещали в кубические сосуды, наполненные консервирующей люминесцентной жидкостью. Сосуды размещали в виде колонн по обе стороны тоннеля, ведущего в покои императора, откуда они открытыми потухшими глазами взирали на гостей и приглашённых, напоминая, чем может для них закончиться необдуманная интрига, предательство или ослушание.

И это работало! Количество заговоров значительно сократилось. Утихли бунтовщики в дальних провинциях. Всех мнящих себя великими самостоятельных вождей и политиков император, прежде чем принять или пообщаться во время банкета, пропускал через этот зал.

Взгляд остановился на последнем сосуде. В нём на корточках, почтительно склонив голову, плавал правитель одной из провинций по кличке толстый Канш, посмевший не только надерзить императору, но и не подчиниться ему. На предложение извиниться он заявил, что никогда этого не сделает и, тем более, не встанет перед правителем на колени… Униженная поза Канша служила напоминанием всем строптивцам о том, до чего может довести необдуманное поведение, гордыня, которая здесь считалась преступлением.

От воспоминаний великого магистра отвлекла смена освещения, оповещавшая о разрешении пройти ко второму посту безопасности. Пройдя между колоннами казнённых бунтовщиков, Жинш вошёл в зону последнего тест-контроля, где после проверки ДНК проверялся уникальный индивидуальный код личности.

Вскоре освещение с агрессивно-красного сменилось на золотистое. Полевая защита исчезла, открывая портал.

– Доброго дня, ваше святейшество, – послышалось из синтезаторов пожелание Хреша.

Жинш молча кивнул в ответ и поспешил в императорские покои.

Повелитель звёздной империи Шанк отдыхал, купаясь в потоках тёмно-зелёного дыма, стекающего на него с потолка. Перед ним обычно светились десятки пространственных экранов, из которых транслировалась информация, поступающая из дальних провинций. Были и зашифрованные телепатические депеши государственной важности. О том, что произвело впечатление, Жинш определял по размерам зрачков императора, куда он мельком заглядывал через полузакрытые веки. Но свою уловку тщательно скрывал. Столь глубокое понимание происходящего грозило его положению и могло стоить жизни. Сейчас экраны были отключены. И это свидетельствовало о том, что Шанк отдыхает.

Правитель пребывал в благодушном настроении, о чём сигнализировало тело синего цвета, которое он избрал на сегодняшний день.

Взгляд ядовито-желтых глаз, казалось, не замечал ничего. Но это впечатление было обманчивым. Шанк жёстко контролировал обстановку. Этому его научила жизнь, богатая приключениями, в том числе и покушениями на неё. И не случайно перед портационной площадкой был создан зал памяти и оборудованы сканеры безопасности. Они уже не раз разрывали в клочья клоны противников императорского ордена, пытавшихся под видом его родственников проникнуть в святая святых.

– Моё высочайшее почтение, мой повелитель! – вполголоса поприветствовал владыку Жинш и уважительно, согласно этикету, поднял передние конечности над головой.

Император, словно очнувшись от длительного сна, перевёл на верховного магистра взгляд. Он молчал, то ли что-то обдумывая, то ли выжидая, пока начнёт говорить посетитель.

– К чему такая срочность, Жинш? Вы уже давно не пользовались этим каналом связи.

– Я кое-что нашёл, мой повелитель. Вам это будет интересно.

Император лениво шевельнулся, умаляя тем самым достижения гостя. Но это впечатление было неверным. Шанк ждал продолжения.

– Рассказывай! – моргнув тяжёлыми веками, повелел император. – Что нашёл и где?

– Мне удалось отыскать в архиве великого Шуктукана потерянные записи о его проникновении в пещеру мойр в те далёкие времена, когда писали судьбы первых богов и великих императоров.

– Это очень давняя история, – вспомнив молодость и прошедшие тысячелетия, оживился император. – Он видел мой свиток? Ты с этим пришёл?

– Нет! – смутился великий магистр. – Он увидел другое. То, что со временем потрясёт мир Зевса.

– Это того самоуверенного развратника, который посмел выступить против своего отца Крона?

– Именно его.

Шанк удовлетворенно перевернул тяжёлое тело в сторону докладчика. Невидимые магнитные подушки тут же зафиксировали позу, мягко обволакивая неповоротливую тушу.

– Не-пло-хо! – констатировал повелитель. – Оказывается, Зевс уязвим. И что потрясёт Олимп?

– Если коротко, последствия деятельности Прометея.

– Подробнее.

Жинш удовлетворенно кивнул. Такое впечатление, что императора заинтересовала эта история. Он угодил.

– Если подробней, то эта невероятная история, о которой я намерен вам доложить, насыщена многочисленными мистическими тайнами и приключениями, – начал он свой рассказ. – Она стала известна благодаря усилиям великого магистра Шуктукана. Это произошло в период правления вашего далёкого предка, правителя трёх галактик, императора Хиншура. В те дни всё было лучше, чем теперь. И время текло не так быстро. И маги были сильнее.

– Да, были времена, – мечтательно вздохнул император, вспоминая детство.

О том, что воспоминания были приятными, свидетельствовали слегка посветлевшие веки и лёгкое, еле заметное подрагивание хвоста.

Жинш сделал почтительную паузу. Как только воспоминания императора стали угасать, он продолжил:

– Как гласят манускрипты Шуктукана, в те дни в центре Млечного пути на планете Олимп, в глубокой пещере, невидимой для посторонних, жили мойры – три сестры – прядильщицы судеб. Они как раз колдовали над судьбой только что рождённого младенца, известного сейчас как титан Прометей.

– И откуда взялись эти три загадочные сестры, меняющие на Олимпе богов? – поинтересовался император и продолжил лениво: – Мне нравится слушать твои сказки. Они приятны для ушей, успокаивают и развлекают. А иногда даже что-то толковое из них можно использовать.

Жинш съёжился – ему указали на место.

– Ну, ладно, продолжай про сестёр. Так и быть – послушаю!

Жиншу стоило немало усилий не заметить оскорбления и не выйти из себя под насмешливым взглядом повелителя, но он сказал:

– Этого великий магистр Шуктукан не уточняет. Одни причисляют их к дочерям Зевса и Фемиды. В их отцы приписывали также бога Мория, который знал, что и кому предопределяли мойры. Нередко в дальних галактиках троицу называли дочерьми Нюкты – ночи, породившей эринний, богинь мести. Богинь-прях относили и к Ананке, олицетворяющей рок и отвечающей за неизбежность. Кому действительно они были обязаны своим рождением, манускрипты великого магистра об этом умалчивают, как, впрочем, и о том, как эти мастерицы пряли судьбы всего живого, воплощая рок. Известно одно: богини-пряхи были, есть и будут тихо прясть невидимые нити судьбы как в ту эпоху, так и всегда…

Император многозначительно покачал головой, показывая всем своим видом, что всё это – мифы и легенды, к которым и относиться следует соответственно.

– Могущественные мойры так из века в век и жили, выполняя своё предназначение, – продолжил великий магистр. – В пещере находилось всё их имущество, состоящее из свитка, в котором фиксировались судьбы всех живущих в мире, прялки для прядения нитей судеб, и ножниц, разделяющих рождение и смерть, жизнь и небытие.

Богини, занятые ответственной работой, редко покидали своё жилище, чтобы прийти к колыбели новорожденного и определить судьбу ребёнка. Но это, как утверждает великий магистр Шуктукан, был особый случай. В мир должен был прийти Прометей, рождение которого было предопределено свыше.

Император уже почти дремал. Его убаюкала история про вечных прях.

– Богиня прошлого Лахеса внимательно посмотрела на появившегося на свет младенца, – продолжил Жинш, повысив голос и чеканя каждое слово.

Император встрепенулся.

– Потом пряха перевела взгляд на счастливую мать, прикидывая длину и прочность нити судьбы, которую уже ничто не сможет изменить.

Богиня настоящего Клото оценила то, что ей предстоит спрясть. Работа обещала быть не простой по исполнению, но интересной, со множеством переплетений и узелков…

Богиня будущего Атропос была сосредоточенно задумчивой. Хотя ребёнок был полубогом, его нить судьбы оказалась необычайно прочной.

Оценив младенца и предстоящую работу, мойры направились к выходу. У порога, не сговариваясь, они оглянулись. У колыбели малыша лежало обычное подношение родителей: деньги, вино и три куска хлеба. Сестры вновь взглянули на спящих мать и младенца.

Жизнь Прометея будет долгой. Счастье зависело от цели жизни, которую он изберёт. Удача была отдельной темой…

Сестры приняли подношение, оставив нетронутым вино…

Уже находясь в пещере, Лахеса развернула свиток Прометея, бегло просмотрела предначертанное, делая незначительные поправки. Именно в этот миг великий магистр и заглянул через её плечо. Прикрыв рукой судьбу новорожденного титана, богиня резко оглянулась. Шуктукан укрылся за ближайшим к нему стеллажом со свитками судеб. Его чуть не выдала еле заметная тень. Но прядильщицы её не заметили.

Дремота окончательно покинула императора. Эта часть истории его явно заинтересовала.

– Богиня отложила работу и подошла к стеллажу. Шуктукан вжался в камень, замер, помня о необратимых карающих последствиях для тех, кто посмел проникнуть в мастерскую судеб.

Потрескивало масло в светильнике. Пламя вяло колыхалось в ритме слабого движения воздуха. Царила тишина, и успокоенная Лахеса продолжила работу.

Император зевнул. Его вновь потянуло на сон. Он представил лёгкий покой и сонную тишину обиталища сестёр.

– Но это, мой повелитель, ещё не всё! – Пронзительный голос подчинённого вытянул императора из дрёмы.

– Как пишет великий магистр, не так всё однозначно с этим Прометеем, – зачастил рассказчик.

– Наслышан о нём, – перебил магистра оживившийся император. – Талантливый титан, творец. И что он там такое натворит? Оружие?

– Нет! Он кое-что более важное заберёт у Зевса для людей!

Император заглянул магистру прямо в глаза. Жинш отвёл взгляд в сторону. Это было бестактно. Даже для императора.

– Что заберёт Прометей? – допытывался повелитель. – Оружие? В сокровищнице Зевса полно всяких диковинок…

– Шуктукан в своих записях это не уточняет. Может, и он не знал. Но это что-то значимое и до основания потрясёт не только мир людей, но и Вселенную.

– Это хорошо! Очень хорошо! Это усилит нашу империю. Только непонятно мне, при чём здесь люди? Кому эти примитивы нужны?

Докладчик промолчал. Он тоже удивлялся, какую роль может сыграть в таком серьёзном деле эта генномодифицированная толпа непонятных белковых образований, к тому же живущих на какой-то Гее, находящейся на отшибе галактики.

– Но вынужден напомнить Великому императору, – продолжил магистр, – что мы тоже можем пострадать от действий титана. Живём-то во Вселенной!

Император оставил замечание без комментариев, поскольку в это время читал мысли подданного.

– А что там ещё за одна судьба? – сурово уточнил он.

Великий магистр заёрзал. Ему было неприятно, когда так бесцеремонно вторгались в его сознание. Но он был вынужден смириться.

– Это сейчас не имеет для нас никакого значения! – заглушив рождающийся протест, продолжил Жинш. – В свитке Прометея была и другая судьба, связанная как с ним, так и с тем, что он заберёт. Шуктукан видел незнакомца, держащего в руках нечто огненное, подобное мечу, и даже применившего его.

Император привстал на троне.

– С этого места подробно. Это существенно. Может, это меч Урана?

Желание владеть этим уникальным мечом давно отравляло ему кровь. Несмотря на всё своё могущество, без него он не чувствовал себя властелином всех и вся. Мечта завладеть древним оружием стала идеей фикс и занозой засела в подсознании.

Великий магистр приободрился. Наконец-то император вернулся в рабочее состояние. Такое, которое соответствовало уровню информации, которую добыл он.

– Как описывает картину Шуктукан, – продолжил воодушевленный Жинш, – это какой-то нечёткий прорыв из прошлого в будущее. Это другая цивилизация. О втором избраннике богов больше ничего не известно. Его образ запечатлён со спины. Это всё, что успел выхватить мой могущественный предок из книги судьбы Прометея. Тем более, здесь не учтена вариантность. Это не более чем один из возможных вариантов.

– Хватит о вариантах! – недовольно перебил его правитель. – Меня больше интересует меч Урана! Это реально? Я много слышал о его грозной силе от древних народов, видевших его в действии. Это опасное оружие! Скорее всего, это он и есть! Вот что расследовать надо!

Великий магистр низко склонился перед императором, потом ответил:

– Мои подчинённые работают над этим. Они утверждают, что у нас есть реальный шанс овладеть этим оружием…

– Приступайте, Жинш, к разработке операции. И не упускайте из виду Прометея. Может, именно его характер поможет нам открыть арсеналы Зевса. Кстати, подготовьте мне исследование по людям с Геи и аналитическую подборку по Зевсу. Что-то запамятовал историю его рода. Включите все его привычки и пороки. Говорят, он сластолюбив и власть интересует его меньше наслаждения. Если так, он безумец! Да, чуть не забыл. Поиски неизвестных документов в архивах великого Шуктукана активизировать. Задействуйте все имеющиеся силы и средства. Это не всё. Нас ещё ждёт много неожиданного. По крайней мере, так мне рассказывал мой дед.

– Будет исполнено, мой повелитель!

Жинш вышел от императора усталым и недовольным. Разговор состоялся, но он рассчитывал на большее понимание собеседником сути донесённых до него сведений. Хотя обижаться не на что: такое пренебрежительное отношение к подчинённым было свойственно императору, который считал себя остроумным и мудрым.

Добравшись до гравитационной шлюпки, великий магистр удобно устроился в кресле и решил лететь на небольшой высоте с минимальной скоростью. Надо отдохнуть и обдумать ситуацию. Он прилёг. Кресло податливо приняло очертания его тела, прикрыв воздушным покрывалом заказанной влажности, температуры и запаха. Жинш закрыл глаза. Шлюпка успокаивающе покачивалась, иногда издавая жужжащие, протяжные, приятные для слуха звуки. Создавалось впечатление, что он лежит, греясь под солнышком на прогретой влажной земле. Всё было хорошо. Но успокоение не приходило. Что-то было не так. Но что, он вычислить не мог. И это его мучило. Он не боялся за себя. Верный слуга императора выше своего благополучия ставил благополучие Великого Императора. Но и Великий Император мог бы выказать больше уважения своему верному слуге.