Читать книгу День восьмой - Михаил Юрьевич Темнов - Страница 25

Майкл в поисках спасительного ответа обвёл взглядом помещение. На секунду остановился на бармене, который, натирая до блеска бокалы, внимательно наблюдал за ними. Но слышать разговор он не мог. Вновь перевёл взгляд на индуса. Тот смаковал чай с молоком, уставившись на чашку. И ждал ответа. Майклу хотелось промолчать, но он должен был выдавить из себя хоть что-то.

– Мне не хочется об этом говорить, – вздохнул он. – Вы достопочтенный гражданин, ничего мне плохого не сделали… Мне показалось… – он прервал предположение. – Я бы хотел завершить этот разговор. Он мне не понятен. Нет предмета. Нет темы. Всё абсурдно. Извините, – Майкл встал и решился уйти, но слова старика остановили его.

– Неужели вам не любопытно знать, откуда я так много знаю о вас, вашей семье и работе, к тому же с мельчайшими подробностями? – напирал старик.

– Подробностей не надо! – перебил его Майкл. – Раньше – хотел, теперь нет! Уже не хочу знать, хоть минуту назад хотел кое в чём признаться. Сказать правду.

– Это правда и не совсем она, – теперь уже дед остановил Майкла. – Просто сейчас вас больше всего беспокоит нож, который лежит на тарелке. Потому вы её и отодвинули подальше… Хотя пирожное, которое вы не доели, очень вкусное и вам понравилось. Так чем вам не по сердцу пришёлся нож? – не унимался он.

Майкла бросило в жар. Он опять сел.

«Да уж, вечерок не задался…» – заключил он и продолжил:

– То, что я сейчас скажу, вряд ли вам будет приятно услышать. Но, может, так и лучше. Быстрее завершится этот ненормальный разговор. У меня во время общения с вами внезапно возникла мысль о том, достанет ли лезвие ножа до вашего сердца. Эту мысль я нахожу дикой и несвойственной мне. Я не агрессивен, скорее, наоборот… И я не собирался вас убивать! Вы мне ничего плохого не сделали и ничем не угрожали. Не буду отрицать, вы не давали повода для возникновения подобных мыслей… Извините.

Майкл понимал, что вышиблен из колеи, что путается в словах, косноязычен и не может ничего толком объяснить. Он проиграл и второй раунд.

Старик хитровато прищурился. К изумлению Майкла, он был доволен реакцией подопытного.

– Уважаемый господин Вебер! – чуть повысив голос, почти торжественно продолжил этот непонятный человек. – Я вам помогу. От вас потребуется всего лишь минута терпения. Думаю, что какое-то время в силу хорошего воспитания вы ещё готовы меня выдержать и не прирезать…

Индус доброжелательно и с любопытством изучал реакцию американца.

– Постараюсь, – тихо буркнул Майкл.

На лице старика промелькнула улыбка. Он удовлетворёно кивнул.

– Как вы думаете, все ли мысли принадлежат нам? Каждому из нас, людей?

– Конечно, – кивнул Майкл. – А кому они ещё могут принадлежать?

– Например, мне, – продолжил старик и широко улыбнулся. – Или ещё кому-нибудь.

Его улыбка сменилась громким смехом.

Майклу опять захотелось взять в руки нож. Хотя бы для того, чтоб дед испугался и ушёл, а не продолжал издеваться над ним. Несмотря на присущую Майклу толерантность, этот старик злил его до безумия. Он его унижал!

– Что смешного? Вопрос дурацкий, – пробормотал Майкл.

Шам пощёлкал пальцами перед носом Майкла:

– Уважаемый господин Майкл, вы так и не ответили мне на дурацкий вопрос, уважьте старика, ответьте: все ли мысли принадлежат вам? Опомнитесь!

Вебер молчал. Он впервые в жизни был в таком нелепом положении и не знал, как ответить этому приставучему деду и, вообще, как отсюда сбежать, но чтоб это не выглядело бегством.

– Это было провокацией и бестактностью с моей стороны, – пригорюнился Шам, – но для примера и более яркой демонстрационной доходчивости я вам подкинул провокационную мыслишку с ножом… И не кто иной, как я, порекомендовал пойти в бар после пробуждения. Даже если бы не было грома, вы бы проснулись в это время и спустились вниз. Дальше я могу не продолжать. Решение вашего шефа, желание жены посетить Индию, как вы уже догадываетесь, не были случайными…

Майкл большим глотком допил чуть тёплый чай, едва не поперхнувшись. Если жидкость может стать комом, это был как раз тот случай. Он был ошеломлён и растерян. Тупо смотрел на старика и не мог взять в толк, кто этот человек и откуда у него право проводить над ним такие унизительные опыты. И зачем он это делает?

– Наконец-то, вы мне верите, – облегчённо вздохнув, констатировал старик. – Теперь вы дозрели до того, что с вами можно говорить серьёзно…

– А собака? – сдался на волю победителя Майкл.

– Какая собака? – уточнил Шам.

– Овчарка с белым пятном, – требовательно смотрел на старика Майкл. – Она перед вылетом потащила меня смотреть на звёзды.

Старик на миг задумался. Казалось, он пытается разглядеть в пространстве и эту собаку, и Майкла рядом с ней.

– Я не имею к этой собаке никакого отношения. Хотя о душе, реинкарнировавшейся в этого пса, многое смог бы рассказать. Жил в своё время один известный астроном. Но как-то оступился… Вот и отрабатывает свою карму… Оставьте собаку. У нас с вами другая история…

– Зачем вам всё это? – дрожащим голосом выдавил из себя Майкл.

Старик, допив чай, доверчиво посмотрел на Майкла и тепло улыбнулся.

Веберу стало хорошо, уютно и нестрашно. И интересно, что будет дальше, как в детстве накануне праздников.

Старик молчал. Воздух был наполнен запахом цветущих растений. Предутренняя тьма дышала покоем. Затянувшаяся пауза не напрягала.

– Как вы уже знаете, ваш визит в Индию не случаен. Это итог. Я медитировал и просил высшие силы дать мне того, кому я могу доверить самое сокровенное, что есть на этой планете. И что я хранил все эти годы. Это Большая тайна, огромное знание, невероятная сила и могущество! Поверьте, это не бредни безумного старика, а правда.

Индус вздохнул. Окинув взглядом помещение, продолжил:

– Сегодня – моя последняя ночь. Я завершаю свою земную миссию. Вечером следующего дня моё тело будет сожжено. Вы, Майкл, проведете меня в последний путь.

Он требовательно направил на Вебера указательный палец.

– Вам не надо умирать! Вы ещё будете жить. У вас столько жизненной энергии! – невпопад затараторил не ожидавший такого Майкл.

Старик положил перед собой на стол видавший виды деревянный посох с головой змеи.

На миг Майклу показалось, что змея приоткрыла глаз и посмотрела на него. Но это был только миг. Наваждение исчезло, и всё вернулось на свои места.

– Исполняя высшую волю, я передаю вам, Майкл, то, что хранили многие достойные все эти тысячелетия. Этот посох имеет невероятную силу… Он находился только в должных руках. Они указали на вас, Майкл, и я сделал всё, чтобы мы встретились.

Майкл сглотнул.

– Возьмите его и ждите. В нём сокрыт жезл власти. Но власти особого рода. Она изменит всё…

Майкл отрицательно повёл головой.

– Я не хочу! – непроизвольно вырвалось у него.

– Это исключено! Вас избрали.

– Что я с ним буду делать? Зачем он мне? Объясните, в конце концов.

Майкл бы ещё долго упрашивал старика, забыв о том, что совсем недавно он мечтал только об одном – избавиться от его присутствия.

Но Шам властно поднял руку и Майкл замолчал.

– Кое-что вы узнаете, когда будете на моих похоронах, а остальное – сами, своими силами, почти без подсказок. Учитесь читать знаки. Это всё, что я могу вам открыть. Таков закон.

Он бережно погладил посох, будто прощаясь с ним, поклонился. Где-то рядом ослепительно вспыхнула молния, загрохотал гром, над входом промелькнула тень ночной птицы.

– Пора домой, – заключил старик. – Меня ждут… Не надо меня провожать… Отдыхайте, Майкл, наслаждайтесь жизнью, каждой её минутой. Всё неповторимо. И ничему не удивляйтесь. Всё самое интересное начнётся, когда везде зацветёт цветок удумбара. Тогда вам откроется то, над чем вы ломаете голову сейчас.

Майкл вопросительно посмотрел на него.

– Я говорю о вашем друге.

Старик неспешно направился к выходу. Походка его была лёгкой, сгорбленная спина выпрямилась.

Майкл уже верил этому Шаму Хашнипуре. Но с чего тому умирать? Такому сильному, мудрому и здоровому, судя по тому, как он бодро выглядел, избавившись от посоха. Будто помолодел.

…Шагнув в ночь, Хранитель Шам вознёс руки к небу и прошептал несколько слов на языке, который давно ушёл с Земли, потому что это не был язык людей. Так общались те, кто жил здесь раньше. Он оставил посох Вершителю, которому суждено было привести его в действие.

Руки устали, устал и он. Ласковая молния поцеловала Хранителя, опалив восторгом свершения. Тело ослабло, и старик упал ничком, обняв влажную землю.

Бармен видел, как ушёл Шам, как стоял он в полутени, как переливчатая голубовато-фиолетовая молния медленно вошла в его тело, и тот упал. Он кинулся к Шаму, пытаясь привести его в чувство.

Бармен заметил, как следом за ним выбежал гость, как тот звонил в полицию и медпомощь, но никогда и никому не рассказал о том, что видел…

Растерянный Майкл вернулся в бар и, просидев там минут двадцать, поднялся к себе в номер. Мэри сладко спала в том же положении, что и прежде. Майкл прилёг. Мысли метались в поиске ответов. Вышел на балкон и вновь присел в кресло-качалку. Но и оно не могло дать ему желанного покоя и расслабления.

Дар Шама – посох – был под рукой, и Майклу захотелось рассмотреть его. Обычная потёртая, потемневшая от времени длинная узловатая деревяшка, которую он должен хранить и чего-то ждать. Зачем? Для кого? И вообще, какой в этом смысл? Да, старик что-то говорил о Стэне. Или ему показалось?

Майкл устал от всего этого, был растерян и зол. В основном – на себя. На него навалилась масса непонятной, нерасшифрованной информации, вырваться из хитросплетений которой он не мог. Эта неожиданная поездка в Индию, этот Шам с его посохом, исчезновение сослуживца с группой. Земля, на которой он всегда чувствовал себя надёжно и уверенно, уходила из-под ног. Что-то радикально менялось и ставило его в положение незнающего, непонимающего, беспомощного.

Мысли хаотично метались от одного вопроса к другому. И не было ответа ни на один. Небо светлело. Кое-где, просыпаясь, пересвистывались птицы. Майкл устало констатировал, что лучше прекратить думать вообще. Легче будет. Потом он как-то разберётся. Но мысли упрямо лезли в голову, не останавливаясь и не давая отдохнуть. Лучше уж думать о чём-то знакомом, привычном.

В конце концов, человечество знает мало, не только он один. И каждый, даже крошечный шажок прогресса давался с большим трудом. Всё новое или воскрешение забытого старого воспринималось как вызов общепринятому.

Инквизиция топила, жгла на кострах ведьм-травниц, которые в отличие от пещерной медицины средневековья реально лечили людей. «Наместники» бога на земле – папы – судили таких же, но уже мёртвых пап, за еретические и иные деяния, запрещали буллами умывание и купание, как вредные для здоровья. Как итог, цивилизация на столетия погрузилась во мрак невежества. Учёных, осмелившихся утверждать, что земля круглая и не центр Вселенной, сжигали на кострах.

А первые открытия Николы Теслы! Бесплатная электроэнергия из вакуума! В ответ правительство США вместе с угольными и нефтяными магнатами в 1892 году на закрытом заседании запрещает открытие Теслы как опасное и вредное, которое, по сути, делало их бизнес на ископаемых ненужным, направив человечество на путь самоуничтожения.

Это XIX век. И ХХ – туда же и ХXI…

Пожилой учёный Майкельсон умудрился признаться в прессе, что его совместный эксперимент с Морли по опровержению наличия эфирного ветра в реальности блестяще подтвердил его наличие. Экспериментаторы тогда сочли эффект «тепловой погрешностью». Тогда, Майкельсон сознательно «не был услышан» физическими журналами, исключая публикацию в малочитаемой местной газетке, так как теория относительности уже закручивала мозги и сбивала с толку всё большее число учёных. Как ни странно, его оставили в живых, всего лишь приклеив ярлык ненормального.

Тесла до конца своих дней посмеивался над Эйнштейном и утверждал, что, дай Бог, Эйнштейн, как и Майкельсон, всё же придёт к выводу о наличии эфира. За что Теслу сбили автомашиной, правда, не насмерть, но последствия остались на всю жизнь.

Во многих странах секретными полицейскими декретами была запрещена критика теории Эйнштейна. Неоднократно это происходило и в СССР специальными закрытыми постановлениями ЦК ВКП (б), президиума АН СССР. Противников этой теории во всех странах ждало изгнание из научного общества, помещение в психбольницы, спаивание алкоголем и тихая смерть. В России за критику в дополнение можно было угодить в ссылку на Соловки, Беломорканал или в Магадан.

Всплыли данные о методе съёмки графом Эддингтоном «гравитационного искривления» светового луча от дальней звезды фотографированием его при проходе вблизи Солнца в момент затмения. Действуя по принципу «Я или издохну, или докажу теорию относительности!», Эддингтон отобрал из нескольких сотен снимков три, которые в пределах погрешности то ли показывали, то ли не показывали это искривление. Почему-то вся мировая пресса радостно и дружно стала утверждать о «блестящем подтверждении». В этом тоже чувствовалась тайная рука закулисных кукловодов.

Выстрелом в голову в Австрии был убит учёный Ритц, давший объяснение околосветовых эффектов на базе классических теорий без зависимости от местоположения наблюдателя. Да и сама математика, разработанная Лоренцом, появилась в текстах «от Эйнштейна» без каких-либо существенных дополнений, то есть в виде плагиата.

Эти факты были Майклу известны. Он не знал фамилий других учёных, чьи работы под закодированными номерами он изучил в «Пандоре». А они показывали, что уже к сороковым годам появилась возможность создания согласованных резонансных сверхмощных электромагнитных полей, способных не только влиять на локальные физические свойства окружающего пространства, в частности – ослаблять и даже изменять направление гравитации, но и изменять свойства течения времени. Знал Майкл о скандале с эсминцем «Элдридж», в металл которого провалилась по пояс часть команды, а остальные просто сошли с ума. Однако о работе секций «Пандоры» в этом направлении ему ничего известно не было, хотя он не дал бы гарантии, что они не ведутся, а скорее предположил бы обратное. Может, дед из той же категории?

Мэри нашла Майкла в качалке. Взъерошенного и недовольного.

– Ты что, совсем не спал? – она обняла его. – Бедненький. Идём кофе пить.

Он пробормотал что-то о том, что плохо засыпает на новом месте, и ушёл в душевую. Холодная вода привела его в норму. Крепкий кофе взбодрил. Пришёл Радж Апур.

– Чем вы нас сегодня удивите? – спросила, допивая кофе, бодрая и готовая к новым впечатлениям Мэри.

– Я должен показать вам то, чего вы больше нигде не увидите! Поедем по новым таинственным местам. Но сначала – завтрак. Нас ждёт длинный, полный открытий день.