Читать книгу День восьмой - Михаил Юрьевич Темнов - Страница 5

Пристегнув ремень, Майкл Вебер откинулся в кресле. Рядом удобно устроилась Мэри. Она всегда делала всё основательно и правильно. Вот и сейчас, проверив, всё ли уложила в сумочку, протёрла подлокотники влажной салфеткой, включила вентилятор и пристегнула ремень, хоть об этом ещё не просили. Майкл тоже пристегнулся, решив, что всё-таки жена хорошо на него влияет. Он кое-чему у неё научился. Хотя бы этой обстоятельной аккуратности и основательности. Но, наверное, утратил что-то своё.

Раньше Майклу нравилась её подчёркнутая пунктуальность, но по прошествии прожитых бок о бок лет начала слегка раздражать. Жизнь с Мэри казалась пресной, хоть внешне всё выглядело вполне пристойно. Наверное, хорошо, что они сейчас вместе и без Лиз. Возможно, это вернёт хоть какую-то часть былых пылких чувств, по крайней мере, посмотрят друг на друга по-новому.

Мэри уткнулась носом в журнал, мельком послав улыбку в сторону мужа, а Майкл прощально взглянул на здание диспетчерской. От удивления его брови взметнулись: пёс, с которым он познакомился вчера возле лаборатории, теперь сидел у центрального входа на лужайке.

Вебер улыбнулся. Да, это был именно тот вчерашний пёс. Он его узнал по белому пятну на груди, не характерному для этой породы.

Лёгкий двухмоторный самолёт, пробежав по взлётной полосе, оторвался от земли, устремляясь в небо. Машина, развернувшись, взяла курс на международный аэропорт Сиэтл, откуда они вылетят в Дели.

Внизу раскинулся штат Айдахо, с которым было связано много приятных воспоминаний. Жаль, что всё это осталось в прошлом. Здесь, на популярном курорте «Солнечная долина», где отдыхали в своё время Кларк Гейбл, Эррол Флинн, Мэрилин Монро и Эрнест Хемингуэй, он пытался овладеть горными лыжами, и встретил Мэри. Они много времени проводили вместе и поняли, что созданы друг для друга. Как-то очень быстро (мать Мэри назвала это – «скоропостижно») поженились к неудовольствию родителей с той и другой стороны. Но они были молоды, полны энтузиазма и достаточно независимы материально, чтоб делать то, что считали нужным.

Вскоре Майкл получил предложение работать в научном центре «Пандора». Мэри его выбор одобрила, несмотря на то, что некоторое время им пришлось бы жить врозь. Материальный фактор для Майкла играл тогда не последнюю роль, да и новое место было привлекательно. Он понимал, сколько может сделать в условиях научного центра, какие нововведения и нереализованные до сих пор научные планы сумеет воплотить.

Так он оказался на «Пандоре». К тому времени центр был уже обжитым, похожим на студенческий городок с хорошо развитой инфраструктурой. Когда-то посаженные тоненькие деревца превратились в тенистый ухоженный парк. Среди ангаров и бетонных коробок высилась небольшая церквушка, принимающая под своё крыло все религии. Центральная площадь научного городка не пустовала. Здесь проходили все праздники и собрания жителей.

Всё секретное укрылось под землю и на дальние полигоны. «Пандора» украшалась и благоустраивалась сверху и разрасталась снизу. Майклу запомнилась первая ночь на новом месте. Он только успел рассмотреть и рассовать по карманам карточки допуска, выданные ему. Скоро он их проверит, погуляет по кабинетам и лабораториям. В комнате пахло свежестью недавнего ремонта. База не спала. Картинка из окна напоминала фантастические фильмы. В небо поднимались светящиеся объекты. Другие, разных форм, опускались. Жить здесь будет весело, потому что интересно и перспективно. Он лёг спать только под утро, когда за окном посветлело. Через год с небольшим Майкл забрал на объект Мэри. На базе родилась Лиз. И здесь они жили уже больше шестнадцати лет.

Да, ему крупно повезло. Он был благополучным гражданином в благополучной стране. Его уважали, ценили, относились к нему с симпатией. Он полностью отдавал себя работе, которую любил. Но в последнее время ему казалось, что всё идёт не совсем так, как надо. Но окончательно выбила его из колеи, внесла в размеренную жизнь тревогу и неопределённость – неожиданность. Очень тревожная.

Майкл отмахнулся от своих несвоевременных, как он считал, мыслей. Чтобы всё поставить на свои места, нужно время и внутренняя убеждённость. А её пока не было. Или он её не хотел. Пока. Неопределённость угнетала. Но мысли вновь возвращались во вчерашний день.

День был сумбурным и несобранным, надо было всё осмыслить и упорядочить.

Как всегда рабочее утро начиналось с чашки кофе за рабочим столом. Планирование как-то не шло. Все мысли были в Южном Перу, на западном берегу озера Титикака, где накануне вечером пропала связь с группой сектора, которой руководил его друг Артур Стэн.

В труднодоступной высокогорной местности, известной среди индейцев как «Город богов», Стэн изучал случайно найденный в одной из скал в конце прошлого века портал древней цивилизации, который местные старейшины называли «Врата богов».

Этот портал кто только не изучал: и археологи, и лингвисты с уфологами. Конечно, все эти изыскания пристально анализировали спецслужбы. Скалы оставались скалами, местное население – безучастным, портал как стоял, так и стоит, хоть с него все, кому не лень, пытались что-то «выжать». В конце концов, может, его наличие просто следствие атмосферного влияния. Овал, испещрённый трещинами, которые при очень большом желании можно принять за символы. Но почему не отзывается Артур? При его обязательности и пунктуальности это на него не похоже! Хотя окрестности скоро прочешут, и всё станет на свои места. Найдут группу Стэна, и он расскажет всё сам.

«Всё наладится! – решил Майкл. – Не в первый раз из-за резких перепадов температуры элементарно подводят аккумуляторы…».

Тогда размышления Майкла прервал звонок от шефа. По дороге к нему Вебер ломал голову, что же тот от него хочет. Скорее всего, речь пойдёт о научной работе, которая была на стадии завершения.

С порога шеф, Густав Краус, сделал ему неожиданное предложение – руководить новой лабораторией субнанотехнологий, оборудованной министерством обороны в удивительно сжатые сроки.

Беглого взгляда на смету было достаточно, чтобы оценить как размах, так и щедрость военного ведомства в деле создания новых видов вооружения. Несколько лет назад Майкл, не задумываясь, принял бы это предложение, но сегодня ответил вялым отказом.

На лице шефа промелькнуло искреннее удивление и плохо скрытая обида.

– Я вас не понимаю, Майкл! – вырвалось у него. – Вы что, серьёзно?

Вебер молчал, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию и то, как ответить, чтобы и корректно выглядело, и правдоподобно, и не обидело высокое начальство.

– Господин Краус! – тщательно подбирая слова и слегка запинаясь, сказал Майкл. – Я признателен вам за оказанное доверие, но не готов взять на себя ответственность за новую лабораторию, хотя это очень перспективное направление… Ничего не скажешь…

Взгляд шефа стал цепким и холодным.

– Причина? – коротко бросил он.

Учёный растерялся. Он не ожидал, что развязка наступит так быстро и неожиданно, и придётся говорить о том, что для него неприемлемо и в последнее время не даёт покоя. Он планировал об этом сказать, но не так, под давлением… Но случая раньше не представлялось… Что-то не позволяло ему выложить шефу всё прямо в глаза… В конце концов, он ведь не на приёме у психотерапевта, где позволительно так грубо вторгаться в его внутренний мир. Он не пациент и в психоанализе не нуждается.

Майкл стиснул губы, размышляя, как с наименьшими потерями выйти из создавшегося положения, и ответил уклончиво:

– Скорее, причины.

Директор центра внимательно посмотрел подчинённому в глаза.

– Вы не уверены в своих способностях? Ваши результаты в квантовой физике не нуждаются в рекламе. Наше предложение учитывает ваши способности и возможности роста, перспективу, – завлекал шеф, сделав ударение на последнем слове.

Он намекал на недавнее открытие Майкла, которое претендовало на Нобелевскую премию.

– Я не готов взять на себя такое бремя, надо отчитаться за предыдущую работу, а она ещё не окончена… – в очередной раз попытался Майкл уйти от прямого ответа.

Густав Краус улыбнулся.

– Ничего, привыкнете! А в старой лаборатории кто-то другой продолжит и закончит. Вам пора расти, руководить новыми научными направлениями. Мне кажется, вы просто устали. Да и мы хороши, действительно заездили вас… Но и вы не протестовали, – погрозил пальцем шеф.

Он задумчиво посмотрел в окно, за которым шелестели клёны, потом перевёл взгляд на подчинённого.

– Вам, Майкл, необходим отдых, – констатировал он, видимо, уже что-то решив.

На этой фразе Густав Краус сделал паузу, обдумывая детали.

– Кстати, Майкл! Как вы смотрите на поездку в Индию? Ознакомитесь там с работой одного из наших филиалов. Он действует в том же направлении, что и мы. Это интересно, а заодно и со страной познакомитесь. Возьмёте с собой жену. Ей будет приятно. И учтите, это ничего не будет вам стоить и ни к чему не обяжет. Это премия! Считайте её ведомственной… Посещение филиала вас не отяготит, я в этом уверен. Там такие разработки! Ещё вчера это казалось фантастикой, а сегодня – реальность. Отдохните, Майкл, развейтесь. Думаю, недели вам будет достаточно. Завтра вылет. Придёте в себя, отвлечётесь, возвратитесь – и мы продолжим нашу беседу…

Учёный вышел из кабинета и направился к лифту. Замедлил шаг и взъерошил непокорные, цвета светлого каштана густые волосы, потом пригладил их пятернёй. Эта глупая детская привычка его обычно успокаивала.

Из-за угла, как чёрт из табакерки, выскочил сотрудник по сектору Мартин Крег. Он вцепился Майклу в рукав и, погасив дружелюбную улыбку, обращённую ко всем и ни к кому в частности, напрягся:

– Ты от шефа? И что там?

– Предложил возглавить новую лабораторию.

– А ты что? – затаив дыхание, ловил Мартин каждое слово.

– Я вроде бы отказался… Послали отдыхать в Индию, – натянуто улыбнулся Майкл.

– Тебе, конечно, виднее. Да и зачем тебе эта лаборатория?! – с трудом сдерживая захлестнувшую радость, с облегчением воскликнул коллега. – Новые сотрудники, ответственность. У тебя наработок и идей на несколько жизней хватит. И в своей лаборатории справишься! Держись!

– Наверное, ты прав.

Ободряюще похлопав Вебера по плечу, Крег поспешил к лифту.

Майкл, машинально кивнув, оглянулся. Мартин, зажав пальцы в кулак, сделал красноречивое движение рукой. Веберу даже послышалось, что подпрыгивающий от счастья коллега произнёс не требующее комментариев «Yes!».

Мартин изо всех сил, правдами и неправдами, карабкался по карьерной лестнице. Завидуя Майклу, он всячески подсиживал его. Спал и видел себя на месте руководителя любой лаборатории. А тут новая тема, да ещё с таким бюджетом! Весь отдел гудит! Вебер знал слабинку Крега и прощал его, считая, что со временем тот придёт к пониманию опасности некоторых научных исследований и умерит свой пыл в интригах. Ведь успех зависит от того, как использовать свои силы, не разбазаривая их впустую.

Майкл покинул корпус. На улице быстро темнело. Двусмысленность разговора с шефом была ему неприятна. Майкл старался не задевать чужое самолюбие и терпеть не мог, когда вмешивались в то, во что он не хотел. Пытаясь сбросить негатив, он присел на лавочку. На душе было гадко и почему-то стыдно. И за Мартина, и за себя, и за шефа. Ему казалось, что сегодня он, стараясь быть максимально вежливым, оказался излишне дипломатичным, а точнее – вялым и безынициативным.

Вебер не собирался определить свою толерантность как нерешительность или, ещё хуже того – трусость. Он был принципиально против конфликтов. И этим всё сказано. Но осадок остался неприятный. Почему он согласился лететь? Якобы отдохнуть. И вообще, зачем ему эта Индия? А ведь давно планировал безапелляционно всё расставить по своим местам, и сам, без повода.

Как итог, вместо плановых исследований в его лаборатории, эта пустая поездка, посещение филиала научного центра. Сомнительный отдых. Если уж отдыхать, он бы предпочёл Канары или Гавайи. Там хоть нет этих всех центров! Да ещё недавно Мэри некстати пошутила, что их в отпуске ждут берега Ганга…

От невесёлых раздумий отвлекло потрескивание веток. Вскоре показался и источник шума: из кустов показалась крупная чёрная овчарка с белым пятном на груди. Майкл замер. Собака молча подошла к нему и села напротив. Она была не агрессивной и хорошо воспитанной.

«Чья, интересно, это псина?» – расслабившись, подумал он и открыл сумку. Благо, выходя из лаборатории, захватил с собой пригоршню желейных конфет.

Разворачивая, он бросал их овчарке. Собака на лету ловила сладости, слегка помахивая хвостом.

– Скажи, братец, почему люди так много прилагают усилий, чтобы уничтожить друг друга, а у вас, животных, даже в мыслях ничего подобного нет?

Овчарка, проглотив последнюю конфету, облизнулась, тяжело вздохнула, пристально разглядывая его. В глубине тёмных глаз отражались звёзды, и Майклу показалось, что пёс не прочь с ним поговорить.

«Интересно, – подумал учёный, – что бы он мне рассказал о своей собачьей жизни, если бы я смог его понять?».

То, что произошло дальше, удивило Вебера и даже сейчас, в самолёте, не давало покоя.

Овчарка, аккуратно зажав в зубах рукав куртки, потянула его через кусты. Он подчинился призыву, чтобы не обидеть животное, с которым они нашли общий язык.

Вскоре они вышли на небольшую полянку, окружённую низкорослыми канадскими соснами. Пёс поднял лобастую голову и устремил взгляд в небо. Вебер последовал его примеру, и через несколько секунд созерцания ему показалось, что он улетает к далёким мерцающим звёздам, к незыблемости и красоте, таящейся в Млечном Пути. Мелкими и смешными стали и разговор с шефом, и Мартин, и множество мелочей, которые до того ранили.

Майкл вспомнил, что в детстве увлекался астрономией, и у него был свой телескоп. Мальчик часами просиживал с ним, наблюдая за россыпями звёзд. Но то, что он видел сегодня, потрясало чёткостью, гармонией и величием. Притягивало неразгаданной тайной и покоем, которого он давно не ощущал.

Стряхнув восторг, Майкл взглянул на овчарку. И ему показалось, что и ей эта красота по душе.

– Да, брат пёс, спасибо за подарок. Что ты за странное существо?

К тому времени небо потеряло своё очарование и закрылось от понимания. Звёзды стали выше и равнодушно мигали, потеряв связь с Землёй. Что-то ушло. Потрепав по холке пса, он поспешил домой. Овчарка, лизнув его руку, побежала по своим собачьим делам.

Вебер отдыхал, вспоминая, лениво перебирал жвачку мыслей, а самолёт плыл над облаками, уверенно рассекая небо. Майкл глянул на жену. Она, утомлённая поспешными сборами, дремала под убаюкивающее пение турбин.