Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый - Нелли Шульман - Страница 2

Под холстом на раскладном столике хрипел запыленный переносной приемник:

– Новости шоу-бизнеса, – прокричал диктор, – сегодня, первого июня, «Битлз» выпускают новый альбом: «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». Наступающее лето любви не обойдется без музыки парней из Ливерпуля… – загремели гитары, парень добавил:

– С вами были новости «Коль Исраэль». Над всем Израилем безоблачное небо…

Небо действительно сверкало чистой лазурью. Легкий южный ветер колыхал шатер. Из-под соседнего навеса, где устроили столовую для рабочих и добровольцев, раздавался смех.

Накрутив на палец рыжий локон, Фрида вернулась к припорошенным рыжим песком страницам ежедневника. Демобилизовавшись из армии после Песаха, она отнесла документы в канцелярию Еврейского Университета. В августе она получала студенческий билет:

– Я только первокурсница, – довольно хмыкнула девушка, – а у меня вышла статья…

Статья, правда, была не об Экзетерах. Фрида пока не отыскала следов пребывания тогдашнего герцога в бывшей крепости крестоносцев, но отец одобрил ее сообщение о найденных черепках византийской керамики.

Она чиркнула галочку рядом с понедельником на следующей неделе:

– Папа, – Фрида погрызла карандаш, – семинар, Эмиль, раввинат… – девушка скривила презрительную гримасу. Хупу они ставили в кибуце после Шавуота, когда заканчивался отсчет омера, традиционное время траура:

– Осталось еще две недели, – девушка нашла на столике пачку сигарет, – но Эмиля с трудом отпускают из армии… – все говорили о будущей войне, но пока на границах с Сирией и Иорданией проходили только локальные стычки. Старший лейтенант Шахар-Кохав, правда, за год нарисовал на самолете еще две шестиконечные звезды:

– До нашей хупы никакой войны не случится, – твердо сказала себе Фрида, – и не случится еще две недели после… – именно на столько разрешили отлучиться Эмилю, – мы поедем в Эйлат, валяться на пляже…

Она вытянула загорелые ноги в потрепанных джинсовых шортах. Свадебное платье Фриде шили в Ателье Майер. Девушка получала из Лондона, куда вернулись Инге и Сабина, посылки с прототипами, как говорила модельер:

– Но теперь все готово, – довольно улыбнулась Фрида, – и платье, и фата, – вспомнив о фате, она вздохнула, – без справки из раввината не обойтись. Что за косность, люди давно летают в космос, а мне надо выслушивать наставления затхлой ребецин о пятнах на белье, – кроме справки о прохождении курсов для невест, как называлась беседа, Фриде требовалось получить в раввинате справку о еврействе и сходить в микву.

– Все можно сделать за полдня, – решила девушка, – Эмилю хорошо, его справкой занимался военный раввинат, где сидят не такие бюрократы…

Она решила навестить раввинат в следующий четверг. После обеда Еврейский Университет устраивал открытый семинар. Профессор Судаков выступал с сообщением о ходе раскопок крепости:

– Найти бы к тому времени что-то, относящееся к Экзетерам, – пожелала Фрида, – хотя, как говорит папа, мы пока скребем по поверхности… – сооружение оказалось мощнее ожидаемого, с подвалами и предполагаемым подземным ходом:

– У Эмиля в понедельник увольнительная, – обрадовалась Фрида, – вместе сходим в раввинат, подхватим папу в университете и вернемся в кибуц…

Ради свадьбы Моше отпускали из бригады парашютистов, где пока служил младший брат:

– В летчики его пока не взяли, но он упорный парень, – ласково подумала Фрида, – он своего добьется, – старшие братья тоже собирались быть рядом с ней. Шмуэль прилетал из Южной Америки перед Шавуотом.

– Иосиф пока в стране, – Фрида зевнула, – хотя он днюет и ночует на работе, у него очень ответственное задание, – семья присылала в Израиль свадебные подарки.

Из Нью-Йорка пришла посылка с серебряным сервизом от Тиффани:

– Словно я герцогиня какая-то, – смешливо подумала Фрида, – но папа прав, рано или поздно Иерусалим объединят. Кто-то поселится в доме Судаковых, например мы с Эмилем. Сервиз все равно пригодится… – она отогнала мысли о пока не женившемся кузене Джоне:

– Ему всего двадцать два года. Для Израиля я почти старая дева, – девушка ухмыльнулась, – а в Британии никто в такие годы не думает о браке… – Аарон Горовиц, тоже, неожиданно, не ставил хупу:

– Он даже не остался на Манхэттене, – удивленно вспомнила Фрида, – папа смеется, что Аарон теперь путешествующий проповедник, как в старые времена… – приняв предложение из южных штатов,

Аарон объезжал небольшие общины в американской глуши, где давно не осталось раввинов:

– Он молодец, – уважительно сказал профессор Судаков, – он мог сидеть в десяти комнатах у Центрального Парка, а не трястись в старом форде по американской глубинке…

На следующей странице блокнота Фрида набросала план подвалов крепости:

– Действительно настоящая глубинка, – поняла девушка, – укрепление уходит в толщу холма…

Она лениво порыла потрепанной сандалией сухую землю. Что-то блеснуло в луче солнца. Фрида замерла:

– Золото, – девушка резво опустилась на колени, – перстень с печатью или его остатки…

Бережно расчистив углубление вокруг находки, она услышала гудок автобуса.

– Фрида, – крикнули из столовой, – привезли добровольцев из ульпана Еврейского Университета, надо… – она аккуратно коснулась перстня:

– Потом, Ави, – заорала Фрида, – мне нужны лупа и кисточка! Никого сюда не пускайте, пусть хоть сам Машиах явится…

Выскочив из шатра, Фрида широкими шагами понеслась по склону холма в палатку, где оборудовали походную лабораторию.

Загорелый парень, задержавшись на ступеньке автобуса, посмотрел вслед нечесаным рыжим волосам. Усеянную веснушками худую спину девушки облегала пропотевшая серая майка:

– Я Ави, – услышал он добродушный голос, – я заведую здешними добровольцами… – парень протянул крепкую ладонь:

– Очень приятно, – отозвался он на бойком иврите, – меня зовут Франц.

Профессору Судакову было не по душе возводить поклеп на покойного пана Блау, однако он не хотел признаваться дочери в том, кто ее настоящий отец. В черновике пока не отправленного в раввинский суд заявления, он писал о Максимилиане фон Рабе, однако потом Авраам решил уничтожить страницы, где упоминался нацист.

Авраам покуривал у входа в лабораторную палатку:

– Покойная мать Эмиля выжила в Аушвице, – профессор скрыл вздох, – парню такое может быть тяжело… – Авраам считал, что Фрида не нужна нынешнему господину Ритбергу фон Теттау:

– Нечего огород городить, – сварливо заявил он Марте по телефону, – Максимилиан не дурак и не появится в Израиле. Что касается его племянника, то я держу глаза открытыми…

В траншеях копошилось десятка два добровольцев:

– На них я не обращаю внимания, – пришло в голову профессору, – но ребята либо из кибуцев неподалеку, либо из Еврейского Университета. Ерунда, Макс не пошлет племянника в кибуц… – Авраам сдавленно фыркнул.

Он был уверен, что Эмилю наплевать на так называемую незаконнорожденность Фриды:

– Но нацисты другое дело, – профессор вытер пот со лба, – парень молод, ему и Фриде будет трудно принять такие новости…

Авраам подумал о платье работы Сабины, свадебных подарках и торжестве в кибуце:

– Ничего отменять не надо, – успокоил себя профессор Судаков, – раввинат их не поженит, но это чепуха. Они слетают в Европу и заключат гражданский брак, а сейчас мы устроим праздник… – профессор подозревал, что даже Аарон Горовиц, консервативный раввин, не станет участвовать в такой хупе.

Авраам аккуратно кинул окурок в ведро с водой:

– Однако Аарон и не приезжает на свадьбу, – напомнил себе профессор, – ожидается только ближайшая семья… – над пока зелеными холмами опускалось мягкое закатное солнце. Небо на западе медленно темнело. Аврааму почудилось, что он видит первые звезды:

– Анна на всю неделю отправилась в Тель-Авив, – он затосковал, – у нее лекции в семинаре кибуцев и запись уроков иврита на радио… – Анна уехала вчера, но Авраам успел соскучиться:

– На шестом десятке лет я все равно скучаю, – он поскреб в подернутых сединой волосах, – после Шавуота она скажет Михаэлю, что все закончено…

Яаков Леви пошел в армию, но Анна попросила Авраама не торопиться:

– Из-за Джеки, милый, – женщина замялась, – я не имею права такого говорить, но я должна ее увидеть вместе с Михаэлем.

Авраам приложил палец к ее губам:

– Я все понимаю, – шепнул он, – не волнуйся, Джеки справится, она умная девица… – вечерний ветерок трепал веревки, огораживающие раскопки римской виллы в долине под склоном холма. Пахло сосновой смолой и нагретой за день землей. Авраам хмыкнул:

– Ребятишки, – так он называл пасынков и детей, – все поймут, но если Михаэль не даст Анне развода, нашего ребенка тоже могут объявить незаконнорожденным…

Авраам, впрочем, хорошо знал законы:

– Факт прелюбодеяния должны подтвердить двое соблюдающих мужчин, – успокоил он себя, – Михаэлю не с чем идти в раввинский суд. Но тогда наш ребенок будет считаться его сыном или дочкой… – Авраам в который раз подумал, что он может попросту нанять свидетелей.

Некоторые бойцы отряда Эстер после войны, как и покойный пан Конрад, вернулись к вере:

– Вот именно, – мрачно сказал себе Авраам, – соблюдающие люди не солгут, а показания светских не примет раввинат. Марта такого не понимает. Она не еврейка, то есть еврейка, но только на бумаге… – кузина сказала, что осенью Густи в тюремном госпитале родила мальчика:

– Малыш хороший, здоровенький, – в голосе Марты слышалась улыбка, – когда ему исполнится год или полтора, мы что-нибудь решим… – у ребенка пока не было имени:

– Густи хотела девочку, – объяснила Марта, – она не знает, как назвать дитя. Ладно, ей что-нибудь придет в голову… – Авраам горько подумал:

– Если он не даст Анне развода, то наш ребенок станет Леви. Хоть бы он не упрямился, но ему деньги тоже не предложишь… – сама Анна подать на развод не могла:

– Сходи к адвокату, – сказал ей профессор Судаков, – но я знаю законы не хуже раввинов. Ты не докажешь, что Михаэль с тобой не спит, – он помолчал, – это твое слово против его слова… – Анна кивнула:

– Да. И он не пьет, не поднимает на меня руку, обеспечивает меня и детей… – женщина кусала губы, – потерпи немного, милый, – Аврааму не нравились круги под ее глазами, – после Шавуота я соберу вещи…

Из палатки послышался обрадованный возглас:

– Папа! Иди сюда быстрее… – дочь склонилась над прикрученной к столу лупой.

Расчищенный перстень тускло сиял в круге света мощной лампы. Авраам осторожно коснулся находки кисточкой. Некоторые буквы стерлись, но надпись читалась хорошо: «Ioannes, Dux Exoniae».

Профессор Судаков разогнулся:

– Оригинала Британскому музею не видать, как своих ушей, но слепок мы в Лондон отошлем.

Он подтолкнул дочь:

– Готовь сообщение для семинара, с фотографиями, – Авраам добавил:

– Ты с Эмилем в понедельник встречаешься в раввинате, – Фрида кивнула:

– Подождите меня, – попросил профессор, – сначала выпьем вместе кофе, – он усмехнулся:

– У меня встреча с утра, однако, думаю, разговор будет быстрым…

Авраам понятия не имел, чего от него хотят недавно вернувшийся из Вьетнама Моше Даян и начальник генерального штаба армии Ицхак Рабин. Рабин пригласил его телефонным звонком на ранний завтрак в следующий понедельник:

– В забегаловке на улице Яффо, – вспомнил Авраам, – оттуда недалеко до раввината, – он ласково обнял дочь, – я приду поддержать тебя и Эмиля, милая, – Фрида потянулась за камерой. Защелкал кодак, Авраам сказал себе: «Все будет хорошо».

– Хайю лейлот, ани отам зохерет… – звенела гитара, гудящее пламя костра рвалось в усеянное летними звездами небо. На западе догорала яркая полоска заката.

Девчонки накинули свитера, парни поднимали полы курток. Ави, устроившийся рядом с Адольфом, подмигнул брюнеточке напротив:

– У нас теплее, Ноа. Ныряй между мной и Францем, – девушка отхлебнула пива:

– И кого мне выбрать… – Ави развел руками:

– Тебе решать, милая… – он подтолкнул Адольфа, – но в средние века менестрели пользовались успехом у прекрасных дам, а школяры вроде меня отправлялись в монастыри…

Девушка хихикнула:

– У нас обителей не завели. Придется тебе вернуться к светской жизни, Ави…

Играть на гитаре Адольф научился в кибуце Хульда. В библиотеке, где по субботам крутили фильмы, привезенные из Тель-Авива, валялся старый инструмент. Аккорды Адольфу показала девушка из Швеции, тоже доброволец:

– Мне не пришлось развлекаться с еврейками, – весело подумал юноша, – здесь хватает немок, скандинавок и даже американок…

Девушки, правда, предпочитали израильских парней, но Адольфа часто принимали за сабру:

– Пока я не открываю рот, – он мимолетно улыбнулся, – акцент у меня остался, но многие считают меня недавним репатриантом… – парни в кибуце оценили его военную подготовку:

– В Швейцарии все мужчины тоже идут в армию, – объяснил юноша, – дома мне предстоит призыв, но у нас есть соответствующие занятия и в школе… – ребята рассказывали о службе в Цахале:

– Никаких секретов они не выдадут, – понял Адольф, – но хорошо, что у меня есть такие сведения, Фредерика недавно демобилизовалась… – сведения о кузине он получил от словоохотливого Ави, начальника добровольцев, как называл себя аспирант профессора Судакова. Видел Адольф и самого профессора:

– Дядя о нем рассказывал, – вспомнил парень, – он случайно не миновал лагерных печей, впрочем, как и остальные здесь…

Профессор покинул раскопки после ужина. Добровольцы ночевали в быстро поставленных палатках:

– В наших холмах отличный воздух, – весело сказал Ави, – выспитесь, как под родительским крылом, а завтра займемся подвалами крепости.

Кузина сидела за костром. Адольф видел только отблеск пламени в ее распущенных рыжих волосах. Ави поднял бутылку пива:

– За его светлость герцога Экзетера, – ребята загоготали, – обеспечившего финансирование раскопок от управления по делам музеев и древностей…

Профессор Судаков привез, как он выразился, добрые вести, вместе с судками шницелей и картошки из столовой Кирьят Анавим. Профессор забрался на стул:

– Доктор Биран, начальник управления древностей, получил сегодня соответствующее распоряжение от правительства… – по палатке пронесся довольный шум, – работы на площадке продолжаются…

Ави отхлебнул «Маккаби»:

– И за Фриду Судакову, – добавил парень, – будущую звезду нашей археологической науки… – усыпанные веснушками щеки кузины раскраснелись от жара костра. Фрида отозвалась:

– Главное, чтобы в подвалах мы не нашли скелеты, иначе работа застопорится, – Ави отдал Адольфу бутылку:

– Допивай. Она права, – Ави посерьезнел, – раввины, как собаки, бросаются на кости. Им не докажешь, что перед нами… – парень махнул в сторону отрытых стен крепости, – строение крестоносцев. Вряд ли здешние скелеты, буде они отыщутся, принадлежат евреям… – он прикурил от уголька:

– В прошлом году мы копали на севере, в Тель-Дане, где потоптались все, кому не лень, что не остановило раввинов от пикетов. Они протестовали против якобы осквернения еврейских останков… – он позвал:

– Фрида, в прошлом году вы находили кости на римской вилле… – девушка подвинулась ближе:

– Только куриные. Владельцы держали птичник. Но здесь, – она указала на холм, – мог кто-нибудь умереть… – Адольф заметил:

– Или погибнуть… – голубые глаза кузины остановились на нем с интересом:

– Судя по существующим источникам, – высокомерно сказала Фрида, – владелец перстня, второй герцог Экзетер, навещал Святую Землю в конце одиннадцатого века. Крестоносцы завоевали Иерусалим в тысяча девяносто девятом году, – Фрида приняла от кого-то пиво, – тогда сюда приехал и второй герцог. Он представлял интересы короля Вильгельма Руфуса, формально в походе не участвовавшего… – парень напротив крикнул:

– Продолжение читайте в статье студентки Судаковой, – Фрида расхохоталась, показав белые зубы.

– Именно так. Но я надеюсь отыскать и другие свидетельства пребывания герцога в Иерусалимском королевстве. Что касается атак, – она задумалась, – то пока мы не нашли на стенах или в культурном слое соответствующих следов. Умершие в крепости, если они и существовали, – Ави ухмыльнулся:

– Отравились несвежей кефалью.

Адольф поднял бровь:

– Король Амори Второй скончался в начале тринадцатого века и не здесь, а в Акко…

Фрида фыркнула:

– Несвежую кефаль могли возить и сюда и на сто лет раньше…

Адольф вдохнул дымный аромат ее волос, запах крепкого табака и пыли. Облупившийся алый лак на ногтях испачкала грязь. На верхней губе виднелись капельки пота. Девушка уважительно сказала:

– Вы знаете историю… – она замялась. Адольф протянул руку:

– Франц. Я доброволец в кибуце Хульда, изучаю иврит в Еврейском Университете. Я из Швейцарии, будущий археолог, ваш коллега.

Фрида мимолетно подумала:

– Красивый парень. Он из Европы, не то, что наши местные… – девушка велела себе не называть так Эмиля, но слово само срывалось с языка:

– Наши местные чурбаны, – мрачно подумала Фрида, – Эмиль знает французский язык, но он читает только газеты, а разговоры об истории вгоняют его в сон… – Фрида предложила:

– Я могу провести вас в запасники музея Земли Израиля в Тель-Авиве и вообще, – она подмигнула Адольфу, – любого нашего музея, но в Тель-Авиве удобнее…

У Фриды имелись ключи от квартирки в бетонном доме неподалеку от больницы Ихилов. Однокомнатное пристанище принадлежало сослуживцу Эмиля. Парень торчал на базе в Негеве. Фрида отсыпалась в квартирке на увольнительных, после походов по барам с подружками:

– Можно и с ним сходить в бар, – решила девушка, – с ним интересно поболтать… – достав из кармана шорт блокнот, она нацарапала телефон квартирки:

– Держите, – Фрида задумалась, – я появлюсь в Тель-Авиве через выходные… – фата для хупы требовала прически, которой Фрида намеревалась заняться сама. Сначала девушка хотела привести в порядок волосы:

– Не под ножницами кого-нибудь из кибуца, – сказала девушка отцу, – в детстве мы щеголяли криво отрезанными челками. У Рути Альмог, заведующей нашей группой, было плохое зрение.

Фрида хотела заодно сделать маникюр:

– Позвоните мне, – парень бережно убрал записку в карман рубашки, – а сейчас, – девушка подцепила ногтем гитарную струну, – сыграйте что-нибудь, не воняющее нафталином…

Адольф склонил голову:

– Менестрель подчиняется воле прекрасной дамы…

Загремели первые аккорды «I Can’t Get No Satisfaction». Фрида вскочила на ноги: «Танцуют все!».