Читать книгу Траст - Норб Воннегут - Страница 15

«Самые интимные радости»

Бисквит в сердцах ткнул в кнопку, вырубив мобильник. Свернул на стоянку с незапятнанно-черным и гладким свежеуложенным покрытием. Хотя был уже конец сентября, от асфальта струился жар. Из машины Бисквит не вышел. Не все сразу. Вместо этого он парился в своем черном «Хаммере» – с работающим двигателем. Кондиционер пытался справиться с южным солнцем, которое обрушивало на землю пекло на пару градусов пожарче, чем в аду.

Чёрные березы его изумили. Сколько этих тенистых деревьев понасадили вокруг стоянки. А вокруг цветущие кустарники и никак не меньше трех разных видов растительности – лириопе мускари, кизильник и сныть. Чего-чего, а заботливого озеленения вокруг гипермаркета только для взрослых ждешь в последнюю очередь. Территория смахивает на городской парк.

Бисквит все раздумывал и раздумывал об отце Майкле Росси. Гадал, почему в дело вмешалось ФБР и так ли уж случайна смерть священника. До какой-то степени чувствовал и свою вину. Бисквит собирался обрушить на благочинного отца диатрибу[33] по поводу «Самых интимных радостей», поджарить его в воскресенье шестью разными способами. Вот только теперь тот для фейетвиллской инквизиции вне досягаемости.

Опять же, эта фэбээровская агентша, прущая напролом. Она сумела его достать до печенок. Бисквит почувствовал, как краска бросилась ему в лицо, настроение совсем скисло. Покачав головой, адвокат проворчал под нос:

– Торрес способна учинить скандал в совершенно пустом доме.

Приступ уныния миновал. Он выпрыгнул из своего внедорожника с ловкостью, казавшейся невероятной для столь крупного, тучного мужчины. Окинул взглядом стоянку СИР. Ни одного восемнадцатиколесника, хотя седанов и внедорожников хоть отбавляй. Интересно, не попадутся ли ему в магазине какие-нибудь знакомые лица.

Бисквит инспектировал СИР с момента открытия каждый день. А еще и пару ночей. К его великому огорчению, вышибалы проверяли документы у каждого входившего в бар в глубине здания. Легких побед здесь не будет. Комплекс на двадцать тысяч квадратных футов уже работает гладко, как хорошо отлаженный механизм.

Они ошибок не делают.

Сколько бы раз мужчина ни наведывался в СИР, всякий раз находил это занимательным. Впрочем, клиентам в своей заинтересованности не признавался. Если до миссис Джейсон Локлир дойдет хоть намек, она его распнет от имени ассоциации соседей. Он ожидал, что, несмотря на новизну здания, интерьер будет убогим и потрепанным. Он представлял видео оргий на потных подушках, дрыганье бедер порноактрис и саундтреки из эротических видео, пульсирующие через громкоговорители по всему магазину, перекатываясь томными стонами от стены к стене.

Как бы не так. СИР воспроизводил завлекательные песенки с жизнерадостными текстами, вроде штучки Леди ГаГи[34] насчет покататься на жезле диско. Во всем магазине ни намека на притворный оргазм. Да и интерьер чуть ли не тосканский. Полы из плитки под мрамор с мягкой, как бы обрезиненной поверхностью. Приятно ступать. Здесь же два ряда коринфских колонн, в общей сложности четырнадцать фибергласовых имитаций коринфского ордера. Разделяя магазин пополам, они образуют коридор, ведущий к бару. А наверху неоновая вывеска: «Клуб Красный Фонарь». Бисквиту казалось, что он разгуливает по римским баням.

Если закрыть глаза на товары.

Слева красовалось белье всех мыслимых видов и цветов. Комбинации, подвязки и лифчики – какая-нибудь мелочь найдется для каждого. Есть даже отдел, озаглавленный «Коллекция шаловливой невесты». Отдел обширный, сплошь кружева и фривольные фантазии.

Справа ряд отделов поменьше. Большая вывеска гласила «Приятные вибрации», чуть ниже расхваливая новейшие и шикарнейшие игрушки. Опять же, видео. Подборка казалась маловатой для гипермаркета на двадцать тысяч квадратных футов. Зато имелся отдел, посвященный исключительно Рону Джереми – пожилой порнозвезде невысокого роста с огромным мужским достоинством. За отделом видео – полки БАДов, сулящих мужчинам, что станет «длиннее» или «дольше». И наконец, сувениры и розыгрыши. Кулинария предлагала торты в виде грудей и мясной рулет в виде пениса для случаев, когда нужно что-нибудь попикантнее.

Но, на взгляд Бисквита, самый большой сюрприз в магазине представляла собой публика. Посетителями были женщины. Они численно превосходили мужчин в пропорции как минимум девять к одному[35]. Бисквит ожидал встретить мерзких мужичков среднего возраста со скверной кожей, источающих пары бурбона прямо через поры носа. Персонал составляли тоже женщины – все до единой. Одеты в черные брюки и черные блузки с надписью СИР спереди и Персонал сзади. По возрасту варьируются от чуть за двадцать до заметно за тридцать.

Одна из них – высокая женщина с шелковистыми волосами до плеч – пристально смотрела на Бисквита. Смерила его взглядом с головы до ног с озадаченной полуулыбкой. Она стояла за прилавком с вибраторами на все случаи жизни и для таких мест, куда способен забраться только доктор.

– Идите-ка сюда, – скомандовала она гортанным, эротичным голосом. – Я вас уже видела.

Бисквит искоса оглянулся, подумав, что она обращается к кому-то еще.

– Вы, вы, – сказала она, горделиво развернув плечи и выпятив грудь. – Поговорить надо.

* * *

Бисквит почувствовал, как его бравада покидает его с таким же звуком, как воздух, утекающий из проколотой шины. Он прошел через Кувейт, повидал такие ужасы, которых никому не пожелаешь. Но несмотря на весь свой многотрудный опыт или умение нависать над юридическими оппонентами всеми своими 260 фунтами, перед женщинами он всегда терялся. С самого детства.

Обычно беда начиналась с туалета. Положение сиденья унитаза. Длительность пребывания. Уж так оно бывает, когда у тебя пять сестер. Кто бы ни затеял свару, ссоры неизменно кончались тем, что мать орала: «Оставь сестер в покое!»

Это звучало постоянно. «Оставь сестер в покое» стало мантрой матери. Что ж тут удивительного, раз он был единственным мальчиком.

Однажды Бисквит имел неосторожность отшутиться: «Хочешь опять мне петушка погонять?» Впервые он услышал это выражение в парикмахерской. Когда какой-то тип употребил его в качестве кульминационной строки в своей байке, все присутствующие мужчины захихикали. Впечатлительному мальчику такая реплика показалась шуткой о курах.

Но мать Бисквита она отнюдь не позабавила. Услышав эти слова из уст сына, она съездила его по локтю чем под руку подвернулось. От удара ее деревянная ложка сломалась, спровоцировав резкий вскрик «Ой!». Картофельное пюре в тот вечер получилось комковатое, недоделанное, как каша. А Бисквит усвоил, что надо сдать назад. И с тех пор держал с женщинами дистанцию.

Единственное исключение – его жена Вера Энн. Троих сыновей они воспитывали на равных.

* * *

– Я не кусаюсь.

Сотрудница СИР положила ладонь на бедро. Она разглядывала Бисквита с усмешкой во взгляде и безупречной улыбкой, не считая слегка искривленных двух передних зубов.

Увидев ее бэйджик, здоровяк склонился, чтобы лучше его разглядеть: «Эми. Администратор. Наша цель – угодить».

Вспомнив о собственной миссии, Бисквит сказал:

– С вами-то мне и нужно поговорить.

Эми бросила взгляд на обручальное кольцо у Бисквита на указательном пальце. Настоящая продавщица – сердечная и влекущая с головы до ног. И осведомилась:

– Что-нибудь для миссис?

– Э-э.

– Идите сюда, – воспользовалась Эми преимуществом игры на своем поле.

Она уверенно и игриво потянула его к себе за галстук.

– Я знаю, что ей нужно.

Бисквит залился краской. Быстро оглядел магазин – не смотрит ли кто.

Эми подхватила полупрозрачный зеленый вибратор из груды на прилавке. Тот смахивал на веселый кактус. Ловким движением большого пальца она нажала на кнопку «Вкл». Послышался низкий гул, и несколько покупателей повернули головы в направлении Бисквита. Звук напомнил ему рокот двигателей звездолетов из серий «Флэша Гордона»[36] 1950-х, которые он смотрел в детстве.

– Наклонитесь! – приказала она командным голосом, будто сержант учебки.

В этот миг Бисквит постиг, что испытывает лань, попавшая в свет фар. И опустил голову, как приказано.

Дама притронулась веселым кактусом к кончику носа адвоката.

– Вот как это чувствуется на женском клиторе. Поверьте, вашей жене понравится, – она говорила громким хрипловатым голосом, на пару делений громче, чем следовало бы.

Несколько женщин по соседству захихикали. По возрасту – студентки колледжа. На одной были шорты из хлопкового трикотажа с набитой на заднице надписью УСК, то бишь Университет Северной Каролины.

Бисквиту хотелось спрятаться. Хотелось скрыться от этой женщины – слишком уверенной, слишком доминирующей. Хотелось бежать из СИР, оставить его вибраторы и видео позади. Но надо было делать дело.

– Беру, – пролепетал Бисквит, страстно желая, чтобы она говорила потише хотя бы из гуманизма.

– Ваша жена будет в восторге. – Эми вручила ему нераспечатанную упаковку. – Нет ничего постыдного в том, чтобы доставить женщине удовольствие.

– Нам надо поговорить о другом. – Бисквит чувствовал, как от его малинового лица веет жаром.

– Чего-нибудь из белья? – предложила она, по-прежнему таким голосом, будто во рту у нее встроен мегафон. – У нас в ассортименте восхитительнейшие ночные сорочки.

– Ничего эдакого. – Бисквит сложил руки, пытаясь возобладать над ситуацией, а заодно спрятать вибратор.

Администратор приподняла бровь.

– Сожалею насчет отца Росси. – Бисквит старательно изобразил скорбную мину, будто они оба только что потеряли доброго друга.

– Кого?

Она его не знает.

Бисквит перестроился.

– Мне нужно встретиться с владельцами СИР.

– У вас есть визитная карточка?

– Ага. А зачем?

– Они вам позвонят.

– Я бы предпочел сам им позвонить, – заявил он. – Дело срочное.

– Я не вправе давать какие бы то ни было номера, – она сплела руки на груди.

– А что случилось со службой по работе с покупателями?

– У вас жалоба? – Эми включила веселый кактус, привлекая внимание других покупателей.

– Теперь да. – Ему хотелось, чтобы она выключила эту чертову штуковину. – Почему вы не можете связать меня с головным офисом?

– Корпоративная политика.

Пора сматываться. Бисквит направился к кассе, где кассирша настояла, чтобы он проверил свой вибратор на работоспособность:

– Проверка займет две секунды.

– На этот счет не волнуйтесь, – запротестовал Бисквит, всей спиной чувствуя очередь из женщин позади.

– Возвратов мы не принимаем.

– Ну и ладно.

– Как вам угодно. Наличными или кредиткой?

– Наличными.

Если Вера Энн узнает, что нашей «Визой» расплачивались в СИРе, скандала не миновать.

– Вы только что сэкономили, – сообщила кассирша. – За уплату наличными мы даем скидку в десять процентов.

* * *

– Есть прогресс? – позвонила миссис Джейсон Локлир выяснить новости, в третий раз за неделю. Бисквит представил ее псиной, которая рявкает и рычит в микрофон, требуя ответов, хорошо хоть трубку не грызет. – Нам надо знать.

– Я над этим работаю.

Адвокат только что вернулся. Его контора располагалась на втором этаже ничем не выдающегося кирпичного здания торгового центра. В десяти минутах езды к северу расположен тики-бар, принадлежащий ему в доле с шурином. В десяти минутах к югу находится его любимый ресторанчик «Деннис», где директором работает другой его зять. Остальные трое зятьев живут далеко. Порой Бисквит говаривал друзьям, что его детство напоминало жизнь в павильоне «The View»[37]. Пять сестер – одна речистее другой.

– «Работаю», – недовольно передразнила Локлир. – Все, что вы можете сказать?

– Окружные инспекторы не помогли, – доложил Бисквит. – СИР не нарушала норм районирования.

Какое-то время собеседница не говорила ни слова, и ее молчание прямо звенело недовольством.

– Я позвонила вам, чтобы узнать о результатах. Я представляю жителей Либерти Пойнт. Соседи доверяют мне, Бисквит. И я несу перед ними ответственность. Мы платим вам хорошие деньги, но теперь начинаю задумываться, не пора ли нам пересмотреть свое решение.

– Миссис Локлир, – ответил он. – Вы позвонили в субботу под вечер, и я сразу вам сказал, что дело будет трудным. Я потратил всю неделю на поиски хоть каких-нибудь зацепок. И знаете что?

– Что?

– Ничегошеньки.

– Вы же адвокат. Придумайте что-нибудь.

– Моя работа требует времени.

– А наши дома тем временем обесцениваются, – проворчала она. – Пока каждый нечестивый дальнобойщик устраивает себе пит-стоп прямо у нас за углом. Время – единственное, чем мы не располагаем.

– Сегодня утром я не видел ни единой фуры.

– Вы, часом, не за покупками в СИР ходили, а?

Бисквит поглядел на оранжевый магазинный пакет на столе. Тот возглашал: «Самые интимные радости» – большими, жирными черными буквами. Упрятав пакет в ящик стола, адвокат ответил:

– Всего лишь проводил расследование. Как я говорил в воскресенье, проблема уже в процессе решения.

– Позвоните мне в понедельник, – распорядилась она. – Нам нужны еженедельные сводки новостей.

– Непременно. – Сейчас не самый подходящий момент напоминать миссис Джейсон Локлир, что телефонные звонки увеличивают гонорар адвоката. Оба повесили трубки.

В этот момент Бисквиту захотелось переквалифицироваться в клиента. Быть типом, уверенным в том, что мир должен побросать все дела, чтобы в любой момент исполнить все, что он захочет. Напряженность в Либерти Пойнт Плантэйшнз уже зашкаливает. У Локлир уже совсем крыша съехала. А пресса на сей раз не поможет. Во-первых, из-за предупреждения Торрес, что обращаться к ней нельзя. А во-вторых, будет трудновато использовать общественное мнение в своих целях, когда убит священник.

«Хватит искать отговорки», – напомнил он себе.