Читать книгу Траст - Норб Воннегут - Страница 7

Фейетвилл, Северная Каролина

– Что говорит ваша жена?

– О чем? – бригадир потер виски, пытаясь забыть о вчерашней акции в баре – ослепительном канкане стопок текилы «две по цене одной». Ему хотелось лишь, чтобы парнишка заткнулся и оставил его в покое.

– Что вкалываем в субботу.

– Говорит, что ей надо отдохнуть.

– От чего?

– От меня.

– Ха! – фыркнул подросток. – Надо ж, а?

– Заткнись.

Бригада из пяти человек трудилась у выезда 55 на трассу I-95. Приехали они на двух пикапах, из которых один оборудован гидроподъемником. Телескопическая стрела без проблем поднимается на сорок футов, что важно для крупных работ.

На каждом мужчине была синяя строительная каска и страховочная обвязка, как предписывает техника безопасности работникам компании «Смитфилд Аутдор Медиа». Стикер на каске паренька гласил: «Я по-прежнему скучаю по бывшей, но моя цель – самосовершенствование». Наклейки в компании наружной рекламы вообще-то не приняты.

Они приехали на юг от штаб-квартиры компании – сорок пять минут мимо сосен и кипарисов. Хоть утро и субботнее, а на автостраде Северной Каролины движение оживленное, как в любой другой день. Летающие насекомые шмякались о ветровые стекла, расплескиваясь желтыми кляксами. От дороги так и несло жаром, олицетворявшим всю южную апатию. А пожилые северяне гнали свои «Кадиллаки» на юг. Зимнее паломничество во Флориду началось.

Единообразие открытого шоссе нарушает лишь бесконечная процессия рекламных щитов. Они рекламируют фаст-фуд, гостиницы и различные магазины. «К югу от границы»[10] они невероятно навязчивее, их остроты широко известны. Один за другим они заклинают водителей съехать на обочину и размять свои затекшие кредитные карты в богом забытом парке развлечений на границе между Северной и Южной Каролинами:

«Набей свои недра утилем от Педро».

«Номера для новобрачных: наследник одобрит».

«Орите, детишки! (Они остановятся.)»

Вскоре один-единственный рекламный щит отвлечет все внимание от Педро, «К югу от границы» и пропасти рекламы вдоль I-95. Пять человек вот-вот заронят искру огненного урагана. Они это знали. Знал и владелец «Смитфилд Аутдор Медиа». Он согласился разместить рекламу, только выторговав грандиозные деньжищи и соглашение о принятии заказчиком всей ответственности на себя.

* * *

Личный состав Большого Фейетвилла – местные произносят это как «Фед-вулл» – достигает 200 тысяч человек. Эклектичное местечко, где патриотичные жители гордятся присутствием воинского контингента. Если бы не армия, Фейетвилл оказался бы просто очередным из несметного числа захолустных городишек. Обычно они стремительно проносятся за окном и растут вокруг удушливых южных шоссе, как грибы.

Тысячи солдат, выходцев из всех штатов страны без исключения, расквартированы поблизости в Форт-Брэгге и на базе ВВС Поуп. Они проходят выучку и проводят военные маневры, так что вид армейского брезента здесь не в диковинку. Многие бойцы отправляются на Ближний Восток, покидая своих возлюбленных на родине.

Когда они возвращаются, местные телестанции транслируют радостные воссоединения на летном поле Поуп. Пары целуются. Детишки обнимают мамочек или папочек. Все пускают слезу. И в такие минуты родители забывают свои тревоги, забывают, что едва сводят концы с концами, и о выплате ипотек.

Некоторые семьи – они скорее исключение, нежели правило, – живут в Фейетвилле на протяжении многих поколений. Они истово гордятся своим наследием и злятся при случайном упоминании о «Файетнаме» – армейском словечке времен Вьетнамской войны. Может, исторических достопримечательностей и маловато, отмечают старожилы. Зато он так и лучится южным шармом. Прежде чем в массовом порядке сюда стали прибывать войска, в городе было много ремесел и мастеров, дотошных к деталям.

По большей части общину представляют трудолюбивые семейства. Родители работают на местных предприятиях, оказывающих услуги тем, кто ведет размеренную жизнь, общаясь с приличными людьми. Чуть ли не перед каждым крыльцом стоят трехколесные велосипеды. Собаки и кошки повсюду.

Соседи регулярно собираются на барбекю в задних дворах. Толкуют о футболе и местной политике. Планируют поездки на денек в местечки вроде Маунт-Олив – родины пикулей, выстроившихся на полках супермаркетов по всей стране. Или сравнивают впечатления о более отдаленных краях, исторических курортах наподобие Нью-Берна на побережье.

Но Фейетвилл, хоть и типичнейший американский городок во всех прочих отношениях, донимает одно уникальное бедствие. Располагаясь как раз на полдороге между Нью-Йорком и Майами, он служит удобной перевалочной базой для наркоторговцев Восточного побережья. Взрывоопасная смесь солдат в увольнительных, одиноких супруг и стабильных поставок уличного зелья делает город предрасположенным к впечатляющим, а порой и омерзительным событиям.

* * *

В Фейетвилле 28312, где работали пятеро такелажников «Смитфилд Аутдор Медиа», в общей сложности пятьдесят шесть церквей. Двадцать четыре из них – баптистские. Жители – от мала до велика, военные и цивильные – по большей части народ богобоязненный. Воскресные службы выступают опорой их жизней, как колонны в разнообразных молитвенных домах.

Соседи привыкли к рекламным щитам вдоль автострады. Многие транспаранты благодаря размерам и форме видны с задних дворов. Но новая реклама оказалась воистину чудовищной. Она вознеслась в небо на сорок футов, увенчав толстый металлический пилон. Рекламная площадь составила четырнадцать на сорок восемь футов. А мощные прожекторы освещали послание от заката до рассвета.

Увиденное никого из соседей не порадовало. И дело тут не в размере. А в обещании традиционных блюд, чистых душевых, туалетов без единого пятнышка и похотливом посуле Содома и Гоморры каждому дальнобойщику Южного побережья.

Трое рабочих бригады стояли в металлической люльке у тыльной стороны рекламного щита высоко над землей. Ухватившись за крепкие тросы, они начали тянуть, перехватывая их руками.

«Смитфилд Аутдор Медиа» больше не прибегает к услугам художников-оформителей. Это вымирающее племя. В наши дни компания вывешивает на свои рекламные щиты изображения, отпечатанные на принтере. Два человека внизу понемногу подавали плакат коллегам наверху, старательно не давая виниловому полотнищу хлопать на ветру.

Гигантская реклама начала вздыматься, открывая взорам необычайно заманчивое послание. Оно гласило: «СИР – двадцать тысяч квадратных футов фантазий! Открытие на следующей неделе».

По мере того как такелажники разворачивали виниловое полотнище, средняя его часть намекнула на грядущий кошмар. Слева на холсте перечислялось, что посетители найдут в пределах этих двадцати тысяч квадратных футов: костюмы, сувениры и подарки, ресторан и бар, душевые, компакт-диски и игрушки, игрушки, игрушки. Дальше следовала ударная строка, провозглашавшая: «Дальнобойщики приветствуются».

Справа было женское лицо – не совсем в профиль, но близко к тому. Ее неестественно синие стилизованные глаза источали похоть, один закрыт в сладострастном соблазнительном подмигивании. Губы у нее были пухлые и сочные, навевающие образы клиник с Парк-авеню и прочих эпицентров пластической хирургии, где коллагена как грязи. Она сосала величайшую клубничку в шоколадной глазури, когда-либо виденную в этих краях. И ее лучезарное лицо сулило знойный секс в наилучшем виде.

Нижние три фута устраняли всякие сомнения. Рекламный текст, выписанный крупными черными буквами, призывал и манил: «Самые интимные радости. Взрослые смогут утолить любые потребности».

На следующей неделе у выезда 55 откроется гипермаркет только для взрослых – двадцать тысяч квадратных футов распутства и фетишей. Этот транспарант прояснял то, о чем в последние полгода все гадали – что же возводится всего в нескольких километрах от Храмовой баптистской церкви.

Однако негодование только началось.