Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище - Олег Медведев - Страница 14

«Прошлогодний футбольный сезон сложился для нас крайне неудачно, – сказал в интервью корреспонденту ТАСС капитан московских спартаковцев Евгений Ловчев. – Мы выступили слабо, заняв предпоследнее место в осеннем чемпионате страны. Поэтому в этом году нам придется приложить все силы, чтобы восстановить свою репутацию. Верю, что неудачи не изменили доброго отношения к «Спартаку» его многочисленных болельщиков.

Эти слова были сказаны Ловчевым накануне отъезда сборной страны, за которую он выступает, на товарищеские матчи в Италию. Одноклубники Ловчева уже приступили к тренировкам в своем Дворце спортивных игр. Изменений в команде почти не произошло. Закончил выступления в большом футболе Николай Осянин. После годичного перерыва вернулся в команду заслуженный мастер спорта, один из основателей общества «Спартак» Николай Старостин. Тренировать спартаковцев теперь также будут заслуженный тренер СССР Константин Бесков и мастер спорта Юрий Морозов»340, – скупо сообщил 13 января 1977 года долгожданные новости из стана московского «Спартака» «Советский спорт».

«Наша первая встреча с Константином Ивановичем произошла в манеже в Сокольниках. Как и положено, мы выстроились перед занятием. О том, что работать теперь предстоит с Бесковым, конечно, знали. Но знаком с ним почти никто не был. Помню только, Виктор Папаев бросил: «Бесков – тренер решительный, футбол понимает. Это я от тех, кто у него в командах играл, слышал…». Информация лаконичная, но исчерпывающая. Главное, что футбол понимает, – думали мы про себя. Значит, многому научить может. А большинству из нас футболу еще предстояло учиться. И мы не только это сознавали, но и рвались к этому. Бесков, видимо, это сразу же почувствовал. Он стоял напротив – подтянутый, в идеальном, словно снятом с витрины спортивном костюме, с чуть заметной хитринкой в глазах.

– Ну что ж, молодые люди, – обратился к нам новый тренер, – давайте оправдывать оказанное нам с вами доверие. Вот прямо сейчас, с этой самой минуты. Думаю, взаимопонимание мы найдем. И не только на футбольном поле. Без этого побед не одержать. Прошу…

И, улыбнувшись, Бесков кивнул в сторону уже поджидавших нас мячей…»341.

Такой запомнилась Вагизу Хидиятуллину первая встреча команды с новым старшим тренером. Собственно, именно так очень скоро и стали величать за глаза Бескова – «Старший»: «Чуть позже, когда мы начали привыкать к его требованиям, манерам и привычкам, почувствовали, что он за человек, то как-то совершенно стихийно между собой вдруг начали величать его Старшим. Старший сказал… Старший считает… Старший убежден… Старший недоволен… Только так всегда говорили в „Спартаке“, обсуждая реакцию Бескова на то или иное событие. Говорили порой с раздражением, в сердцах, иногда с чем-то не соглашаясь. Но с неизменным в душе уважением к тренеру. Которому и мы, и команда обязаны всем…»342.

Воспоминания же Константина Ивановича от первой встречи с новой командой были не столь благостными: «Мое первое впечатление: команда „в разобранном состоянии“. Дисциплины никакой. Многие позволяют себе опаздывать к началу тренировки, упражнения выполняют небрежно, есть и нарушители спортивного режима. Не чувствовалось стремления играть на былом спартаковском уровне. Словом, эпитета „здоровый“ этот коллектив не заслуживал…»343.

Не по душе пришлись Бескову и некоторые испокон веку заведенные в «Спартаке» традиции: «Первый учебно-тренировочный сбор 1977 года был устроен в Сочи. Этот выезд, так сказать, „на пленэр“ меня, мягко говоря, удивил: многие спартаковцы явились на сбор с женами, Николай Петрович – со своей родней. Выяснилось, что они, по обыкновению, именно так выезжали на первые тренировки – на юг. Мне это было и непривычно, и непонятно, получался не учебно-тренировочный сбор, а какой-то междусобойчик, семейный пикничок, атмосфера которого отнюдь не способствовала интересам дела…»344.

Порядок этот был заведен, как вспоминал Евгений Ловчев, Николаем Петровичем Старостиным из соображений человеколюбия: «В 70-х годах, когда „Спартак“ отправлялся на длительные сборы в Сочи, Николай Петрович разрешал брать с собой жен. Потому что после первой недельки, когда футболисты не могут нормально сесть на унитаз (от нагрузок ноги просто не гнулись), наступает другая, физиологическая, потребность. Хочется, понимаете? Это как с алкоголем. Чем больше ты его футболистам запрещаешь, тем больше, даже отъявленным трезвенникам, хочется выпить. Так вот, понимая мужские потребности, Старостин разрешал женам приезжать на сборы…»345.

Сам же Николай Петрович, по свидетельству Сергея Шмитько, рассматривал сочинские сборы как единственный свой отпуск в течение года: «Когда-то я разговаривал с Николаем Петровичем Старостиным, и он меня удивил, сказав, что ни разу в жизни не уходил в отпуск. А было ему тогда уже почти восемьдесят, но он продолжал успешно работать на посту начальника команды московского „Спартака“, да еще в придачу в олимпийской Москве и на первом этапе отборочных игр чемпионата мира-82 вместе с Константином Ивановичем Бесковым возглавлял сборную СССР. „Отпуск мне заменяют весенние тренировочные сборы на Черноморском побережье“, – сказал он…»346.

Для привычного к динамовской дисциплине, сосредоточенного на работе Бескова, конечно, все это было в диковинку. Хотя, по словам Евгения Ловчева, роль жен футболистов Константин Иванович понимал отчетливо, даже когда-то пытался по-своему выстраивать с ними отношения: «Когда он работал в „Локомотиве“, в команде у него был женсовет. Я, заставший Бескова в „Спартаке“, просто не могу себе это представить – чтобы Константин Иванович да с женами игроков обсуждал дела команды. Потом, видимо, понял, что ни к чему хорошему это не приведет. И с женами говорить перестал, а с футболистами стал куда жестче…»347.

И присутствие женщин рядом с командой отвергал категорически. Исключение не делал даже для супруги Валерии Николаевны: «Он меня вообще на матчи за границу никогда не брал, называл такую практику „цыганским табором“. Как туристы ездили – в Карловы Вары, в Югославию. Но не на футбол. Это сейчас арендуют самолеты, которыми летят жены и другие родственники. А тогда время другое было…»348.

Любопытно, что в этом вопросе они полностью сходились с Валерием Лобановским. Из воспоминаний о Лобановском Григория Суркиса: «Был суеверен. Имел свой набор примет. Ни одну женщину в самолет не пускал. Исключение составляла моя мама. Однажды Валерий Васильевич взял жену на выезд, „Динамо“ проиграло, и он сказал: „Адочка, все. Больше летать не надо“…»349.

Впрочем, не бывает правил без исключений: «…Администратор «Динамо» Саша Чубаров рассказывал случай из союзных времен. Прилетела команда после тяжелейшего матча в Тбилиси, впереди – выездная игра в еврокубках против «Рапида». Ребята попросили Чубарова сходить к Лобановскому, чтобы тот разрешил взять с собой в Австрию жен. Сам Чубаров был уверен, что это бесполезная затея. Но Лобановский неожиданно согласился, только спросил: «А они готовы взять на себя ответственность за результат? Тогда – не возражаю». Жены полетели с командой, а «Динамо» выиграло – 5:1!..»350. В свою очередь, Юрий Гаврилов вспоминал, что и «…Константин Иванович Бесков, будучи тренером «Спартака», в определенные периоды разрешал футболистам жить на сборах в Тарасовке вместе с женами, даже с семьями…»351. Однако, в целом, его отношение к этому вопросу очень ярко характеризует история, которую припомнил Георгий Ярцев: «Бесков однажды вымолвил, размышляя: «Н-да, вы заботу о своих семьях ставите выше футбола. Значит, футбол не очень любите». На что Черенков даже не возразил, а как бы мягко вслух заметил: «А я вот и семью люблю, и футбол»…»352.

Так или иначе, традиции спартаковской «семейственности», открытости команды для «своих» Бесков постепенно искоренял, и достаточно жестко, как мешающие сосредоточиться на главном – на работе. Александр Нилин вспоминал, как «Нетто, когда Бесков принял «Спартак», только прибыл из заграничной командировки. Приехал в первый же свободный денек в Тарасовку, и вышел побросать, покатать мяч на свободный краешек поля. Но Бесков сказал: «Игорек, ты нам немножко мешаешь. Перейди, будь добр, на баскетбольную площадку…»353.

Привычно засучив рукава, взялся Бесков и за хозяйственные, «менеджерские» дела: «Когда я пришел в 1977 году в команду, пребывавшую в первой лиге, условия были еще хуже. Традиционно спартаковское Ширяево поле, где нам пришлось проводить несколько самых первых занятий, превращалось под дождем в месиво грязи, а в сухую погоду над ним стояли столбы пыли. База в Тарасовке находилась в плачевном состоянии. Я сразу поставил вопрос о необходимости реконструировать второе футбольное поле. На базах других команд мастеров – по два, а то и по три поля, у «Спартака» – одно…»354, – писал он в своей книге «Моя жизнь в футболе».

Однако мы вновь забегаем вперед…