Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище - Олег Медведев - Страница 5

«Несчастье – это когда злополучные обстоятельства, несправедливость, какие-то еще сопутствующие факторы лишают человека возможности трудиться в полную силу, раскрывать свои творческие способности и доводить до конца плодотворную идею…»149, – эту фразу Бесков произнесет еще в 1967 году, в интервью после первой своей большой победы, когда динамовцы под его началом завоюют Кубок СССР. За плечами было лишь первое десятилетие тренерской работы, но оснований сказать именно так, прожив и прочувствовав на своей собственной судьбе столь емкое определение несчастья, у Константина Ивановича было уже предостаточно…

«Мои первые шаги на тренерском поприще были сделаны в 1956 году, в команде «Торпедо»…»150, – скажет однажды в интервью Бесков. Оставляя, умышленно или нет, за скобками свой самый первый тренерский опыт, о котором напомнит Александр Нилин: «По завершении карьеры игрока устроен Бесков был, в общем-то, совсем неплохо. При сложившихся у них взаимоотношениях с Якушиным «Михей» не захотел брать «Костю» себе в помощники. Но Качалин позвал его вторым тренером в сборную. Что бы для начала могло быть лучше? Но самолюбие Бескова в роли второго страдало. Кстати, пятьдесят пятый год для сборной знаменателен победой над немцами – чемпионами мира, а слышал кто-нибудь, чтобы этот успех связывали с участием в тренерском штабе вчерашнего динамовского лидера? Вторые тренеры не выигрывают матчей…»151. Ощущение наблюдателя совпадает с внутренним бесковским: «…С представлением о Бескове так не вяжутся вторые роли, что волей-неволей отсчет тренерской деятельности Константина Ивановича начинаешь с самостоятельной работы его в «Торпедо»…»152.

Приглашение Бескова в «Торпедо», между тем, само по себе загадка.

«Торпедо», любимое детище и фактически один из цехов крупнейшего столичного автозавода, испокон веку было командой своеобычной, со своим уставом, как и сам завод. Тренерами здесь, как, впрочем, вообще было принято почти повсеместно, традиционно становились «свои». Самыми заметными в послевоенное десятилетие были Виктор Маслов и Николай Морозов, отдавшие прежде «Торпедо» по десятку лет в качестве игроков. Бесков, еще слишком, по тренерским меркам, молодой, не имеющий опыта практической самостоятельной работы, но с уже устоявшимися взглядами на футбол и принципами – был в этом замкнутом мирке очевидным чужаком. Что скрестило судьбы славного в недавнем прошлом динамовского форварда, едва шагнувшего на тренерскую стезю, и команды Завода имени Сталина (имя своего многолетнего директора, а в последние годы министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР Ивана Алексеевича Лихачева завод получит после его кончины в июне 1956 года) – сложно сейчас даже предположить…

Любовь общенародная, не цеховая, придет к «Торпедо» – и по праву, по игре – уже в 60-е, во многом благодаря фундаменту, заложенному тогда Бесковым. Однако – уже без Бескова. И так случалось потом раз за разом. Как заметит Лев Филатов: «В свое время, возглавляя «Торпедо», ЦСКА, «Локомотив», «Зарю», московское «Динамо» и сборную страны, Бесков, как правило, интересно начинал, ему удавалось быстро переводить команды в разряд перспективных. И всякий раз ему не давали доводить начатое до конца. Тренеры окружены сверх меры нетерпеливыми работодателями, от них требуют призов раньше разумных сроков. Бескову доставалось чаще и больше, чем другим, потому что он принципиально отвергал любую иную работу, чем с дальним прицелом. Поскольку дипломатичность ему несвойственна, разрыв не заставлял себя ждать…»153. Пожинать же плоды доводилось другим, констатировал сам Бесков: «Так получалось, что все клубы, которые я какое-то время готовил и оставлял, потом играли замечательно. Я проделывал работу на 80 процентов, и по разным причинам приходилось уходить. Это все равно, что писатель написал книгу, а послесловие написал кто-то другой и поставил свое авторство под всем произведением. Может, это и фатальность. Порой начинаешь в это верить…»154.

Бесков о первом своем опыте самостоятельной тренерской работы, продлившемся всего один год, скажет столь же кратко: «…Там же были достигнуты первые, на мой взгляд, успехи на этом пути. Может быть, скорее, внутренние – для себя, – чем внешние…»155. Может быть, и внутренние, но не только для себя. Прежде всего – для «Торпедо»: «…Моя задача заключалась в том, чтобы в ходе чемпионатов реконструировать уже сложившиеся коллективы, но, по существу, создавать их заново…»156.

В «Торпедо» это удалось. И пусть это и не было оценено по достоинству публично, но, несомненно, было замечено футбольным мирком, стало первым кирпичиком в репутации Бескова как тренера-созидателя. И, кстати, задало вектор его тренерской судьбы: «Мне почти всю жизнь приходилось работать «пожарным», меня назначали в команды, которым нужно было помогать. Но не всегда удавалось, не по моей вине. Только ты за два года наберешь состав, только молодежь начинает расти – приходится передавать команду другому тренеру. Все было…»157.

Впервые так случилось как раз в «Торпедо» в 1956 году. Как заметит Александр Нилин, вернувшийся «…Маслов принял команду у Бескова. И когда в наступившем сезоне „Торпедо“ поднялось как никогда прежде высоко, никто о Бескове не сожалел и не вспоминал уже. Ну, это ладно – удивительно, что никто не вспомнил про Константина Ивановича и позднее, после шестидесятого года. При том, что даже в богатой свершениями биографии тренера Бескова интеллектуальная инвестиция его в „Торпедо“ дорогого стоит…»158.

Вклад Маслова, тренера выдающегося, новатора, преуменьшать, безусловно, не следует. Не случайно, отметит тот же Нилин, «…во второй половине шестидесятых содержание футбольной жизни в СССР составило тренерское соперничество Бескова и Маслова, руководивших московским и киевским «Динамо»…»159. Однако и «инвестиции» Бескова в предстоящее десятилетие, которому будет суждено стать лучшим в истории «Торпедо», забывать не стоит. И отнюдь не только интеллектуальные.

Фактически Бесковым была собрана основа команды, которая спустя четыре года возьмет «золото»: «Для „Торпедо“ Константин Иванович отыскал в Горьком Славу Метревели. Метревели – выдающийся игрок двух замечательных клубов и сборной СССР. Чемпионом страны он становился и в торпедовском составе, и через четыре года в тбилисском „Динамо“. Бесков взял в штат Николая Маношина. <…> На Маношине, кстати, пересеклись интересы „Спартака“ и „Торпедо“. Когда Николай учился в ФШМ, он входил в молодежную сборную, которая готовилась в Тарасовке, и его немедленно прозвали „Гусем-2“. Он походил на Нетто – длинный, сухой. Играл, все считали, в той же манере. Но Бесков, принявший „Торпедо“, отбил Колю у „Спартака“…»160.

Слава Метревели стал, наверное, первым из выдающихся игроков, открытых Бесковым: «Летом 1956 года Константин Бесков, работавший тогда в московском „Торпедо“, приехал в Горький для просмотра игры местного „Торпедо“. После окончания матча он буквально выкрал меня, отвез на вокзал, и вместе со мной поехал в Москву. В поезде он запер меня в купе, чтобы я не ушел. Потом, как мне сказали, Константина Ивановича за это, оказывается, чуть из партии не исключили. Я многим обязан Бескову: он открыл мне путь в большой футбол. Больше года я жил в Москве у него на квартире, пока не получил собственного жилья…»161.

Разглядел Бесков и дарование юного в ту пору Валерия Воронина: «В справочниках ошибочно пишут, что он занимался у Константина Ивановича в ФШМ. На самом деле, Валерия привел к нему отец, служивший вместе с Бесковым в армии…»162. Воронин действительно занимался в ФШМ, но у Виктора Маслова. Впрочем, не мудрено, что знакомство Бескова с Ворониным молва относит именно к периоду работы тренера в Футбольной школе молодежи. Судьба так странно распорядилась, что, даже уйдя из «Торпедо» и работая в ФШМ, Бесков продолжал заочно участвовать в формировании будущего чемпионского состава автозаводцев: «Кроме Шустикова в «Торпедо» к Маслову от Константина Ивановича из школы пришли и Олег Сергеев, и Кирилл Доронин…»163.

Воронин стал не просто одним из главных открытий Бескова того периода. И не только одним из его любимейших игроков. Их роднило что-то большее, вспоминал Эдуард Стрельцов: «Одним из любимцев его, кстати, был Валерий Воронин – Константин Иванович взял его в команду шестнадцатилетним. В одной из статей своих в «Футболе-Хоккее» Валера пишет, что ходил тогда с коком – под Стрельцова. С коком я его что-то не припомню, а вот с таким же ровным пробором, как у Константина Ивановича, очень хорошо помню. Ну, пробор, допустим, – ерунда. Но что-то общее у них есть в складе характера…»164. Несмотря на разницу в возрасте, их свяжет на долгие годы настоящая дружба, рассказывал сын Воронина Михаил: «Они были очень дружны. Бесков не раз бывал у нас дома. А как они с отцом пиво пили – это было целое действо. Отец заранее готовился к приезду, покупал на рынке раков (а Константин Иванович обожал их), а Бесков привозил какое-то особенное, хорошее пиво. Сядут они на кухне и говорят допоздна – говорят о футболе…»165. Был принят Воронин и в доме Бескова, причем, как замечал Александр Нилин, даже не в лучшие свои годы: «Его принимали у Бескова – в доме, куда с улицы и в непотребном виде не придешь, да и вообще запросто не придешь. Дамам – Валерии Николаевне и Любе – он казался интересным собеседником…»166.

Обновление команды, ввод в состав молодежи и стали основной причиной быстрого расставания Бескова с «Торпедо». Сам он вспоминал об этом скупо: «Мы заняли тогда, в 1956 году, четвертое место в первенстве страны (пятое – прим. автора), и это был лишь старт настоящей работы. Но за моей спиной уже плелись интриги: «Не наш, не автозаводский, разгоняет старые кадры…». Действительно, я хотел освежить команду, освободить некоторых игроков, утративших кондиции. К тому же мы лидировали в первом круге, и кое-кто начал досрочно отмечать за столом будущие медали. Это не могло не привести к определенному спаду в игре, которым и воспользовались недовольные мной. Собрались в парткоме автозавода имени Лихачева и вместе с заводским и партийным руководством стали обсуждать положение в команде – без меня, без старшего тренера… В сущности, такое игнорирование было вызовом, поддержанным в парткоме. Иначе партком поставил бы на место тех, кому не нравились дисциплина, большие нагрузки на тренировках и появление в команде талантливых молодых футболистов. Но поскольку заводские вожаки пошли на такой шаг – участвовали в собрании определенной группы футболистов, обсуждали с ними положение и мои действия, не удосужившись хотя бы пригласить старшего тренера на этот разбор, я решил не доказывать ЗИЛу свою правоту, а расстаться с ним – вежливо, но холодно. Подал заявление об освобождении от должности по собственному желанию…»167. А на вопрос, что руководило им в той ситуации (в вопросе прозвучало слово «гордость», хотя напрашивалось, скорее, «гордыня»), ответил: «Скажем спокойнее: чувство собственного достоинства. Не хотел, да так и не научился унижаться. И уже не научусь…»168.

Между тем, дела обстояли куда драматичнее, чем в сухом бесковском изложении. Не видимые снаружи эмоции в команде кипели. Как вспоминал Николай Маношин: «Трагичный был период. В середине пятидесятых как раз сходили мужики, которые во время войны не могли учиться и остались без образования. Пока в футбол играли – в семье благополучие было, хорошо зарабатывали (по сравнению с народом-то). А после футбола – что делать без образования? Поэтому люди всякими способами пытались удержаться в команде. Больше всех доставалось Сашке Медакину. Он более нахальненький, смелый. На сборах в Сочи или Сухуми Бесков давал большие нагрузки – бегали по асфальту, ноги забивались страшно. После кросса в гостиницу поднимаемся, ветераны срывают с Медакина шапку и скидывают вниз – беги обратно. Или еще хуже – в люк канализационный скинут. А зимой играли в хоккей – так ветераны клюшкой били молодым по коленям. Мне повезло, что на моем месте играл Николай Сенюков. Он более благородный, мирный. Бывший разведчик. Сезон кончился, и Бескова сняли. Игроков он не устраивал. Любил длинные разборы, установки – это не всем нравилось. Слишком резко он стал вводить пацанов, нас с Медакиным, Валерку Воронина, Островского в оборону, Метревели. Старики почувствовали, что их задвигают. Взбунтовались. В конце пятидесятых к нам пришел крайний нападающий Валентин Емышев из ЦСКА и рассказал, что когда играл против „Торпедо“, наш защитник Лев Тарасов говорил ему: „Давай, Валька, беги к воротам, мы Бескова сплавляем“…»169.

А что же восходящие торпедовские звезды – Валентин Иванов и Эдуард Стрельцов, которым вроде бы сам бог велел стать опорой доверяющего молодежи тренера? На поле – да, на двоих 25 голов за сезон, две трети всех забитых командой. А вот за пределами поля… Александр Нилин, историю той команды знавший, что называется, из первых рук, безуспешно пытался разобраться в той ситуации: «Спустя годы я с большой – до бестактности – настойчивостью расспрашивал и Бескова, и Валю с Эдиком о сезоне, когда их таланты объединились (точнее, могли бы объединиться) под торпедовским флагом. И слышал весьма уклончивые ответы – чувствовалось, что ни тренеру, ни игрокам особого удовольствия воспоминание о попытках давнишнего сотрудничества не доставляет…»170.

Нилин уверял, что молодые звезды в конфликт вовлечены не были: «…Иванову и Стрельцову, чьим позициям в команде ничего не грозило, наверное, следовало бы поддержать такого перспективного для «Торпедо» тренера. Но эгоизм молодости и занятость в сборной отвлекали лидеров от проблем законфликтовавшего с ветеранами Константина Ивановича…»171. Юрий Фалин, начинавший играть тогда в «Торпедо», а впоследствии выступавший в «Спартаке», вспоминал, однако, что именно их слово оказалось решающим: «Руководство ЗИЛа не знало, что делать, и решило посоветоваться с Ивановым и Стрельцовым. А те, еще сами молодые, пошли на поводу у «стариков». И Бескова сняли…»172.

«Ходил по Москве слух, что Константин Иванович предложил заводскому начальству отчислить Иванова со Стрельцовым – и тогда он обязуется сделать классную команду. А заводское начальство предпочло, мол, отказаться от услуг оригинала-тренера. Само собой, ничего подобного Бесков никому не говорил…»173, – убежден Александр Нилин. Эдуард Стрельцов, однако, в своей книге «Вижу поле», утверждал, что как раз было такое: «Несмотря на то, что мы с Кузьмой тоже были молодые, Константин Иванович в нас вдруг увидел препятствие для осуществления своих замыслов. Сейчас, при всех заслугах, положении, влиянии, и то иногда Бесков со своей категоричностью требований не всегда встречает понимание и поддержку. А уж тогда, ничем еще себя не проявив на тренерском поприще, на что мог рассчитывать он, предложив нашему руководству отчислить Иванова и Стрельцова? Без нас он брался сделать из тогдашнего «Торпедо» команду, отвечающую требованиям времени. Его, однако, не только не послушали, но и засомневались сразу во всех его начинаниях – на заводе к нам тогда относились так, что лучше и не придумаешь… Но я этот случай с нами и Бесковым вспоминаю сейчас без всякой обиды. Я восхищаюсь тогдашней решительностью Константина Ивановича: ну, кто бы еще из тренеров пошел тогда на такое? Как все-таки верил Бесков в свои тренерские способности, в свою силу воли…»174.

Впрочем, и Стрельцов наверняка судил о планах Бескова все по тем же слухам. Валентин Иванов, в свою очередь, в дни своего 70-летия на вопрос о том, правда ли, что Бесков предлагал торпедовскому руководству распрощаться с ними, отрезал: «Я об этом не слышал…»175, а на ссылку на рассказанное в книге Стрельцовым с высоты уже своего многолетнего тренерского опыта ответил довольно неожиданно: «Значит, Бескову было виднее, как тогда с нами поступить…»176.

Нилин замечал, что холодок в отношениях Бескова и Иванова сохранился и спустя десятилетия: «За прошедшие годы они пришли к однозначно высочайшей оценке друг друга, что Бескова с Ивановым все равно не вполне примирило (они ведь еще и возглавляли конкурирующие в более поздние времена команды)…»177, а Стрельцов пронес сквозь годы восхищение тренером: «…Никаких конфликтов у Бескова с нами не было, дом его всегда был открыт для нас. Всегда нам у него в гостях было интересно – люди незаурядные, разговоры неожиданные для нас. Но самым интересным человеком в этом доме мне казался Константин Иванович…»178.

Без работы «интересный человек» оставался недолго. В начале 1957 года ему предложили возглавить Футбольную школу молодежи…