Читать книгу Пармские фиалки. Посвящается Жану Марэ - Ричард Брук - Страница 3

Телефонный звонок разорвал сонную похмельную тишину апрельской ночи. Роже чертыхнулся, скатился с кровати и, посмотрев на часы, выругался еще грубее: без пятнадцати девять, а они заснули только в четыре…

Телефон продолжал звонить с настойчивостью судебного пристава.

– Ааааа, Розочка, заткни эту мерзкую иерихонскую трубу и пристрели к херам того, кто в нее дует… – простонал Верней и закрыл голову подушкой, секундой позже из-под нее глухо донеслось:

– Или пристрели меня.

– Нет, дружок, ты мне слишком дорого достался… – Роже нащупал под одеялом тонкую щиколотку любовника и нежно сжал ее, а свободной рукой снял трубку с аппарата:

– Слушаю… Да, это я… Роже Пикар… Что случилось?

– Месье Пикар, нам конец! Они все отменяют! – по звуку это было похоже на пистолетный выстрел в ухо, и Роже едва не стошнило…

Он сглотнул, поморщился и уточнил:

– Кто отменяет?.. Дирекция? Или немцы?

– Да нет же, нет! Монтиньяки! Их в последний момент не устроили условия, и они отозвали согласие на съемки!

– Черт побери… а что с запасной локацией в Бар ле Дюк?

– Ужас! У них прорвало водопровод, и затопило все нужное нам крыло!

– Трижды черт… Ну а госпожа де Лонь? Ей звонили?

– Первым делом… Она решила, что, раз ее пансион поставили в конец списка, то и рассчитывать не на что… и затеяла свадьбу дочери, а сразу после нее – какой-то цветочный фестиваль. Сказала, ничего не отменит даже ради президента Франции, не то что ради месье Юнебелля.

Абонент на том конце провода возбужденно кричал, добавляя в речь самые цветистые ругательства, взревывал, всхлипывал и повторял, как заклинание:

– Нам конец! Нам конец! График сорван!.. Это крах, нас всех уволят!..

По мере того, как Пикар слушал, взгляд его все более прояснялся, бродившие в крови остатки хмеля вызывали головную боль, но думать не мешали. Ничего путного пока что на ум не приходило, кроме того, что выходным пизда, и вместо того, чтобы в расслабленной неге наслаждаться телом наконец-то завоеванного Эрнеста, придется спешно одеться, прыгнуть в машину и помчаться на экстренное совещание… что-то решать. До начала натурных съемок в Бургундии, где планировалось полностью отснять эпизоды «Встреча масонов» и «Визит Марии-Антуанетты в замок Таверне», оставалась всего неделя, и, если они снова сорвут график, его точно уволят.

– Ладно, Перен. Прекратите истерику, слезами горю не поможешь… Встречаемся через час в офисе и…

– Совершаем коллективное самоубийство, – подсказал Эрнест, окончательно проснувшийся от бурного разговора и сумевший перевести себя из лежачего положения в сидячее; Роже бросил на него укоризненный взгляд и закончил свою мысль:

– …Думаем, что делать, и находим решение. Возможно, оно окажется неприятным, но все же это будет решение. Да. До встречи.

Трубка полетела на рычаг, и Пикар заметался по комнате, как вспугнутая летучая мышь, разыскивая посреди живописного бардака штаны, рубаху и нижнее белье, и то налетал на стул, то спотыкался о пустую бутылку, то запутывался в ковре:

– Черт! Черт! Черт!..

– Если ты будешь поминать рогатого так часто, он непременно явится, – флегматично заметил Верней и в свою очередь потянулся за рубашкой, поскольку мечта о сладком сне до полудня разбилась вдребезги. – По крайней мере, так всегда говорила моя нянюшка, добрая католичка.

– К черту твою нянюшку… ой, прости, я не в том смысле! Это нервы… – Роже осекся и поспешно подошел к дивану, чтобы сгрести любовника в охапку и проверить, не обиделся ли Эрнест на его замечание – но тот лишь усмехнулся:

– Я думаю, кампари и чашка кофе помогут твоим нервам и моей голове… Пойдем к папаше Шарбонно, у него уже открыто.

– Какой еще Шарбонно, какой кофе, о чем ты!.. Мне срочно нужно в контору, если за сегодня-завтра не найдем локацию для съемок Калиостро и Антуанетты в Таверне, меня гильотинируют, как твоего предка…

– Нуууу, одного гильотинировали, это верно, зато другой никогда не пропускал завтрака, и дожил до преклонных лет в Новом Свете, с женой, любовником и кучей разноцветных детей.

Верней высвободился из объятий – сейчас они доставляли больше дискомфорта, чем возбуждали, встал и пошел в ванную, но, прежде чем закрыть за собой дверь, обернулся к Роже:

– А что с моим контрактом? Он-то останется в силе… если тебя гильотинируют?

– Мерзавец! Так вот почему ты согласился со мной переспать!.. – Пикар швырнул в него подушку, но Эрнест со смехом уклонился от «снаряда»:

– Да, и как всякая разумная блядь, я сделал это после заключения контракта.

– Можешь не волноваться: мэтр Дуи1 так вцепился в тебя, что не расстанется ни за какие коврижки… и, если ничего не выгорит с «Калиостро», он возьмет тебя на другую картину, про мушкетеров.

– О, ты снял камень с моей печени… – художник картинно привалился к дверному косяку, подобно святому Себастьяну, пронзенному стрелами, и молитвенно сложил руки.

– Ладно, настал мой черед доказать, что я умею быть благодарным… поэтому план такой: приводим себя в порядок, чтобы снова стать похожими на благопристойных людей, завтракаем у папаши Шарбонно, чтобы избавиться от желания убивать, и едем в твою контору с радостным известием, что все спасены и локация для съемок найдена…

– То есть как – найдена? – Роже сглотнул. – Что ты хочешь сказать?.. Если это шутка, то довольно жестокая…

– Это вовсе не шутка, – Эрнест вздохнул. – Мне плевать на родословную и гербы, на всю эту дворянскую чушь… но, когда нужно помочь другу, очень полезно быть виконтом, имеющим старинный родовой замок в Бургундии.

***

Несколько часов спустя все формальности были улажены или почти улажены. Репутация телекомпании ORTF, французской дирекции картины и лично месье Роже Пикара, «линейного продюсера», как его называли на голливудский манер, а на деле к каждой бочке затычку, ответственного за все, в том числе и за подбор натурных площадок – была спасена.

Ничто не мешало хоть сейчас выехать в Бургундию и начать подготовку к первому съемочному дню. Убедившись в сотый раз, что все параметры запасной локации – замка Сен-Бриз, расположенного в живописном местечке недалеко от Дижона – идеально подходят под режиссерский запрос, Роже окончательно успокоился. Ему в очередной раз повезло.

Замок понравился каждому из тех, чье мнение имело значение для производства фильма, а владельцы проявили неслыханную сговорчивость и уступчивость. Или… аристократическое легкомыслие.

Кто бы мог подумать, что месье Верней окажется таким отзывчивым и без малейших сомнений отдаст родовое гнездо на растерзание съемочной группе! Еще более удивительной была ловкость, с какой он вовлек в эту авантюру своего отца, графа Эжена де Сен-Бриза.

Сен-Бриз пребывал в глубоком трауре по жене и двум дочерям, погибшим три месяца назад в жуткой дорожной аварии, и, казалось, ни один человек в здравом уме и твердой памяти не посмеет к нему сунуться, да еще произнести слово «кино». По крайней мере, Роже точно бы не посмел… но он и не был единственным и любимым сыном графа. Сен-Бриз не смог или не захотел отказать Эрнесту в его причуде, послушно наделил всеми необходимыми полномочиями и даже выразил готовность самолично отправиться в поместье и понаблюдать за съемками.

– Всегда мечтал увидеть, как создают кино… но не ожидал, что мой мальчик сумеет это устроить для меня, – сказал граф, подписывая доверенность, улыбнулся сыну и погладил его по щеке.

Глядя на беднягу-вдовца, бледного, ссутулившегося, обросшего бородой, как русский казак, Роже готов был сквозь землю провалиться, а Эрнест даже не покраснел. То ли лгать отцу было для него в порядке вещей, то ли он следовал каким-то иным, высшим соображениям, но в любом случае Пикару не стоило рядиться в белое пальто и привередничать. Эрнест взялся решать его проблемы и решил, не выторговывая себе дополнительных выгод, просто использовать имеющуюся возможность. Да и не таким уж большим грехом, если рассудить здраво, станет попытка развеять грусть графа, немного отвлечь от случившегося и смягчить горечь потери прикосновением к бурному потоку жизни…

Когда с неотложными делами было покончено, день уже клонился к вечеру, а погода неудержимо портилась: поднимался ветер, с севера, с Ла-Манша, наползали угрюмые тучи и явно замышляли залить Париж дождем на долгие-долгие часы… Благоразумным людям следовало отправиться сперва поужинать в какое-нибудь тихое спокойное местечко, умеренно выпить, пожать друг другу руки и разойтись по домам, чтобы лечь пораньше. Увы, Пикара это категорически не устраивало, и он предпринял отчаянную попытку спасти остаток выходного: позвал Эрнеста на ужин в кабаре «Лидо».

После встречи с графом де Сен-Бризом, и соприкосновения, пусть и невольного, недолгого, с черной аурой семейного горя, предложение звучало просто неприлично… но к удивлению Роже, Верней принял его, и принял легко.