Читать книгу Проблемные аспекты института банкротства в России - Сборник статей - Страница 3

Золотилов Илья

XIV арбитражный апелляционный суд г. Вологда

Вопросы, касающиеся отношений несостоятельности (банкротства), безусловно, являются актуальными, особенно в практическом аспекте. Именно одному из таких узких вопросов и посвящена настоящая статья.

Стоит отметить, что, несмотря на достаточное в целом обширное освещение проблем банкротства, исследуемому вопросу не уделено должного внимания. Среди исследователей, и то в составе более обширной темы, такого феномена конкурсного права как собрание (комитет) кредиторов можно выделить В. В. Витрянского, Е. А. Павлодского, М. В. Телюкину, В. А. Химичева и Г. Ф. Шершеневича, а в плане признания недействительными решений данных субъектов конкурсного права (хотя вопрос их правовой природы является дискуссионным) разве что В. А. Химичева и М. В. Телюкину.

В рамках данной работы, не претендуя на универсальность и обращаясь к трудам названных исследователей, считаю возможным осветить отдельные проблемные аспекты института банкротства в России применительно к собранию (комитету) кредиторов.

Во – первых, остается открытым вопрос относительно правовой природы коллегиальных органов кредиторов.

Предоставив кредиторам право инициировать процесс банкротства должника для защиты своих прав, закон не может оставить их в стороне от хода осуществления этого процесса, сделать лишь его пассивными наблюдателями, тем более что в его рамках возможно применение различных процедур и выбор тех из них, которые будут использованы в конкретном случае, должен осуществляться с обязательным учетом мнения кредиторов[30].

В связи с этим законодательство о банкротстве позволяет кредиторам должника реализовывать свои права как индивидуально, так и в составе объединения (коллегиально).

Для осуществления основного права кредитора, состоящего в удовлетворении его материально – правового требования к должнику, законодатель наделяет кредитора дополнительно специфичными правами, правами, которые не вытекают из гражданского правоотношения. Эти права присущи кредитору только как участнику конкурсных отношений. Одним из таких прав, неимущественных по своей природе, является право кредитора участвовать в коллегиальных органах кредиторов, которые выражают общую волю кредиторов[31]. Также можно дополнить, что коллегиальные органы кредиторов выражают и общий интерес конкурсных кредиторов. И такими волеобразующими органами конкурсных кредиторов, которые выражают общий интерес кредиторов, являются собрание и комитет кредиторов.

Вопрос правовой природы названных объединений кредиторов является дискуссионным, как впрочем и вопрос отраслевой принадлежности конкурсного права в целом. В связи с этим М. В. Телюкина отмечает следующее: «… не существует единого мнения о том, является конкурсное право правовой отраслью или институтом. … круг субъектов конкурсного права шире, чем круг субъектов гражданского права, поскольку в конкурсных отношениях участвуют такие специальные субъекты, как собрание и комитет кредиторов. … не будучи субъектом гражданского права, собрание является субъектом конкурсного права, т. е. конкурсное право имеет самостоятельный, характерный только для него субъектный состав.»[32].

Не рассматривают собрание кредиторов в качестве специального субъекта конкурсного права Е. А. Павлодский и О. Р. Зайцев[33]. Данные исследователи основываются на правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в пункте 5 Постановления от 22 июля 2002 года № 14–П, согласно которой «объединение кредиторов представляет собой собрание кредиторов кредитной организации, с которыми у кредитной организации заключены гражданско – правовые договоры либо которые признаны таковыми (налоговые и иные уполномоченные органы), а не какое‑либо новое объединение физических и юридических лиц, создаваемое по устанавливаемым ими правилам.».

Рассматривая сущность исследуемых «объединений», Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «кроме тех прав, которые принадлежат каждому кредитору в отдельности, в конкурсном процессе не создается вовсе новых прав», «кредиторы остаются так же разобщены, как и до объявления несостоятельности их должника. Создание общего собрания кредиторов не связано с каким‑либо правовым общением: их соединяет общий интерес возможно полного удовлетворения – общение чисто фактическое.»[34].

Вероятно, правильнее всего было бы рассматривать данные коллегиальные образования как органы, наделенные определенной компетенцией в силу конкурсного законодательства и призванные выражать интересы кредиторов[35].

Что касается комитета кредиторов, то интересными являются особенности его появления в конкурсном процессе. Как отмечал Г. Ф. Шершеневич, «учреждение комитета кредиторов как органа контроля над деятельностью конкурсного управления… получило дальнейшее распространение ввиду аналогии между конкурсом и акционерным товариществом. Замечено было, что общее собрание акционеров нисколько не стесняет произвола директоров ввиду его многочисленного состава и неподготовленности, напротив, учреждение наблюдательного комитета… действительно ограничило бесконтрольность деятельности правления. По сходству признано было необходимым перенести этот комитет с той же ролью в конкурсный процесс, где общее собрание кредиторов играло столь же пассивную роль, как и общее собрание акционеров.»[36].

Таким образом, если проводить параллель с корпоративным правом, то собрание кредиторов можно сравнить с общим собранием акционеров, а комитет кредиторов – советом директоров (наблюдательным советом).

Следует отметить, что собрание и комитет кредиторов имеют различный правовой статус, а также иные особенности, связанные формированием и принятием решений. Подробно эти вопросы регламентированы в статьях 12–18 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127–ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве, Закон).

Во – вторых, следует обратить внимание на основания, по которым решения, принимаемые собранием (комитетом) кредиторов, могут быть признаны недействительными.

Несомненно, что своеобразие принципов правового регулирования отношений, возникающих в связи с несостоятельностью (банкротством), обусловлено спецификой самих отношений. Отмечая это, С. А. Карелина указала, что одной из особенностей данных отношений является, с одной стороны, активное государственное вмешательство, а с другой – создание механизма саморегулирования. Отводя активное государственное вмешательство арбитражному суду, она пишет, что вместе с тем арбитражный суд в силу своей правовой природы и компетенции может осуществлять далеко не все, а лишь определенные действия и принимать соответствующие решения. Между тем, для функционирования и развития отношений, возникающих в связи с несостоятельностью должника, необходимо принятие решений, не входящих в компетенцию арбитражного суда[37].

В частности, она имеет в виду решения, принимаемые собранием (комитетом) кредиторов. Однако активная роль суда заключается еще и в том, что эти решения могут быть им признаны недействительными по заявлению заинтересованных лиц.

Действующий Закон о банкротстве, в отличие от предыдущих законов о банкротстве (1992 и 1998), содержит специальную норму, предусматривающую основания и порядок признания недействительными решений собраний кредиторов. Так, в соответствии с пунктом 4 статьи 15 Закона в случае, если решение собрания кредиторов нарушает права и законные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, третьих лиц либо принято с нарушением установленных настоящим Федеральным законом пределов компетенции собрания кредиторов, такое решение может быть признано недействительным арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве, по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, или третьих лиц.

Однако, как отмечает В. А. Химичев, эффективность применения указанной нормы может быть низка ввиду невысокого уровня ее содержания, выражающегося в расплывчатости юридических формулировок[38].

К тому же в действующей редакции названной нормы ничего не сказано про формальные основания для признания решений недействительными, а также про ситуации, когда допущенные нарушения не являются существенными и (или) когда голосование заявителя не могло повлиять на принятие решений.

В этой связи неоднократно высказывались предложения позаимствовать из корпоративного права положения, касающиеся обжалования решений собраний акционеров, а именно пункт 7 статьи 49 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208–ФЗ «Об акционерных обществах», согласно которому акционер вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров с нарушением требований настоящего Федерального закона, иных нормативных правовых актов Российской Федерации, устава общества, в случае, если он не принимал участие в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения и таким решением нарушены его права и (или) законные интересы. Суд с учетом всех обстоятельств дела вправе оставить в силе обжалуемое решение, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло за собой причинение убытков данному акционеру.

Между тем законодатель, часто изменяя законодательство о банкротстве в целом, данный вопрос обходит стороной.

Ситуация усугубляется еще и тем, что по вопросу признания недействительными решений собраний кредиторов отсутствует правовая позиция (практика, разъяснения) судов кассационной инстанции и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, так как названные споры в силу прямого указания Закона (пункт 5 статьи 15 и пункт 3 статьи 61 Закона о банкротстве) рассматриваются арбитражными судами первой и апелляционной инстанций.

Что же касается возможности и порядка признания недействительными решений комитета кредиторов, то в Законе о банкротстве напрямую данные вопросы не оговорены, как в случае с решениями собрания кредиторов (пункт 4 статьи 15 Закона). Между тем, арбитражная практика идет по пути признания возможности обжалования таких решений[39], применяя процедуру аналогичную той, что применяется к решениям собрания кредиторов. В связи с этим, как вариант, следует дополнить статью 17 Закона о банкротстве нормой, отсылающей к пунктам 4 и 5 статьи 15 Закона.

Считаю также важным рассмотреть вопрос о пределах компетенции арбитражного суда относительно признания решений собраний кредиторов недействительными в случае, если отсутствует заявление уполномоченных лиц об этом. Судебная практика в этом отношении придерживается императивного требования Закона, согласно которому решение собрания кредиторов может быть признано недействительным лишь по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, или третьих лиц. Таким образом, получается, что суд не в праве самостоятельно оценить и признать недействительными решения, принятые собранием кредиторов[40].

Между тем применительно к корпоративным спорам существуют разъяснения, данные высшими судебными инстанциями в постановлениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 09 декабря 1999 года № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2003 года № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах», согласно которым в случаях, когда стороны, участвующие в рассматриваемом судом споре, ссылаются в обоснование своих требований или возражений по иску на решение общего собрания участников общества (акционеров), при этом судом установлено, что данное решение принято с существенными нарушениями закона или иных правовых актов (с нарушением компетенции этого органа, при отсутствии кворума и т. д.), суд должен исходить из того, что такое решение не имеет юридической силы (в целом или в соответствующей части) независимо от того, было оно оспорено кем‑либо или нет, и разрешить спор, руководствуясь нормами закона.

Так, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июня 2009 года № 2913/09 по делу № А34–692/2008 указано, что вопрос о том, имеет ли юридическую силу решение общего собрания (общества с ограниченной ответственностью), должен исследоваться и получить соответствующую правовую оценку в общем порядке наряду с иными обстоятельствами спора. Обстоятельства ничтожности решения не требуют обязательного их подтверждения отдельным судебным актом по самостоятельному иску.

Считаю, что аналогичный подход должен применяться и к спорам, рассматриваемым по делам о несостоятельности (банкротстве).

Вместе с тем, наверное, не лишним будет еще раз обратить внимание на формулировку пункта 4 статьи 15 Закона о банкротстве, в котором указано, что решение собрания кредиторов может быть признано недействительным арбитражным судом по перечисленным основаниям (в случае, если оно нарушает права и законные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, третьих лиц либо принято с нарушением установленных настоящим Федеральным законом пределов компетенции собрания кредиторов) и по заявлению указанных лиц (участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, или третьих лиц).

В связи с этим можно предположить, что при буквальном толковании названной нормы Закона, содержащееся в ней указание на возможность признания судом недействительными решений собрания кредиторов по указанным основаниям не носит для арбитражного суда императивного характера. Данная норма Закона указывает лишь на то, что решение собрания кредиторов может быть признано недействительным в двух случаях: нарушение прав и законных интересов лиц, перечисленных в ней, либо нарушение пределов компетенции собрания кредиторов.

Однако как толкование, так соответственно и практика применения могут быть различными, и для придания ей единообразия необходимо либо совершенствование правового регулирования, включая моменты, описанные выше, либо разъяснение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по каждому из обозначенных вопросов.

В заключение хочется отметить, что Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации содержит положения, касающиеся таких видов юридических актов, как решения собраний (решения участников юридического лица, решения сособственников, решения кредиторов в деле о банкротстве и некоторые другие). Более того, в ней имеются положения про принцип относимости (каузальности) нарушения, который состоит в том, что, если голосование лица, права которого нарушены оспариваемым решением, не могло повлиять на его принятие, решение не должно признаваться судом недействительным, а также про возможность при рассмотрении спора признания судом решения не имеющим юридической силы.

Между тем в проекте Федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации новыми положениями применительно к решениям собраний являются только дополнения, внесенные в перечни оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, а также способов защиты гражданских прав, установленные соответственно статьями 8 и 12 кодекса.

Стоит надеяться, что законодатель все‑таки включит названные положения Концепции, пусть даже и не в Гражданский кодекс Российской Федерации.