Читать книгу Серебряный узор на черном бархате - Сергей Морозов - Страница 12

Как только захлопнулась дверь хижины, Айвен, кожей почувствовал, неприятно настроенный лес. Будто все доброе осталось позади него, в тёплой хижине Матиэль, которая не спускала с него заботливых глаз. Толстые стволы деревьев тянулись друг к другу, в темноте они казались живыми и шевелили изогнутыми ветками, будто размахивали длинными руками. Холодный ветер стелился по траве, а его, будто тонкую прозрачную ткань, пробивали ледяные капли дождя.

Айвен взглянул вперёд, давая глазам время привыкнуть к тьме, телу к холоду, а ушам к тишине. Сейчас с ним говорил только ветер. Он шелестел опавшими листьями, нанизанными на траву, гулял между деревьями и гудел над головой. Изредка, откуда-то из чащи доносился приглушенный стук. Ни единой души, равно, как и не одного кровожадного паррука. Ему не привыкать к холоду. Вспомнив морозные ночи Квайтера, Айвен усмехнулся.

– Не впечатляет, – ответил он лесу.

Лес, однако, не собирался отступать и, отчаянно взвыв, оторвал толстую ветку, с торчащими, как клыки, сучьями, и швырнул в него.

Айвен отскочил, злобно ухмыляясь. За последнее время он не помнил никого, кто не пытался его запугать. Это превратилось в забавную традицию, и Айвен, перекрикивая ветер, закричал.

– Это все, что ты можешь? Напряги фантазию, иначе нет смысла в этом жалком фарсе.

Лес будто услышал его и прекратил. Дождь закончился, превратившись в мелкий, шелестящий по воздуху, ласковый снег, нежно касающийся его щёк. Капюшон, который Айвен нацепил на голову, перестал колыхаться.

– Я так и думал, колдун, – проворчал Айвен. – Заканчивай свои фокусы и дай сосредоточиться на работе.

Матиэль говорила о лесной тропе. Нужно идти направо, подниматься в гору. Но стоит ли ей верить, она много наговорила ему, спаивая паучьей мочой. Как бы там ни было, его меч истосковался по вражеской плоти, и, ежели, такая попадётся, не сносить ей головы. Айвен шёл, волоча меч по мокрой траве, пытаясь привлечь внимание. Но никто не выглядывал из-за деревьев и не прятался в кустарниках. Никто не готовился спрыгнуть на него с мокрых веток. Он напряг слух, желая уловить хоть малейший звук, но не слышал ничего, кроме шума, который производил он сам.

– И где же твои зловещие парруки! – прорычал Айвен, оглядываясь по сторонам.

Лес молчал, затаившись. Он наблюдал, как Айвен бредёт сквозь промокшие кусты, продвигаясь к тропе. Он ждал.

– Сколько ещё до дороги? – спросил Айвен, посмотрев на чёрное, затянутое тучами небо. Он невольно прищурился от мелких снежинок.

Никто не отвечал.

– Ладно, – пробормотал он. – Сам дойду. Можете не волноваться.

Издалека донёсся странный звук. Айвену показалось, что он слышит лай. Прямо перед ним. Он ускорил шаг, подгоняя себя мыслями. Если, где-то есть собаки, значит, есть и люди.

С этими мыслями он наступил на что-то мягкое и с бранью на устах повалился в яму, приготовленную для крупного зверя. Он плашмя приземлился на мягкую почву. Повезло, что охотники не догадались утыкать её острыми кольями, как любил делать он сам, устраивая западню в Морозном лесу. Уставившись на кости, разбросанные повсюду, Айвен услышал голос, раздавшийся сверху.

– Айвен, ты там живой?

Он поглядел наверх, обнимая себя за колени. Перегнувшись через край колодца, на него смотрел Айнар, его брат. Он бросил ему наспех оторванный ломоть ржаного хлеба, что он стянул на кухне.

– Ешь скорее, пока мастер Кирт не видит.

Айвен молча глядел на брата. Айнар, что-то увидел, поменялся в лице и исчез. Продолжая смотреть на яркий круг над головой, Айвен отломил кусочек хлеба и собрался отправить его в рот, как небо потемнело.

Это был мастер Кирт. Он безучастно смотрел на мальчишку, сидящего на дне колодца. Его голубые глаза никогда ничего не выражали, как и выражение лица никогда не менялось. Айвен всегда пытался угадать, злится он или нет. В конечном итоге он решил, что Мастер Кирт всегда злой, и прекратил гадать.

– Что мальчик? – спросил он. – Ты всё ещё воин или плаксивая девчонка, которая хочет к мамочке?

Айвен посмотрел на него и опустил взгляд. Он незаметно убрал руку за спину, чтобы учитель не заметил хлеб. В противном случае пострадают все. Без исключения.

– Посмотрите, пожалуйста, – произнёс мастер Кирт. – У нас здесь бесстрашный воин.

Айвен молчал. У него не было сил говорить, потому что он просидел на дне колодца почти три дня, на одной воде, что сочилась сквозь стены. Нужно дожить до утра, тогда его посвящение закончится. Благодаря Айнару у него есть шанс продержаться.

– Нет, я ошибся, – продолжал учитель, оскрёбывая ногтём камень. – У нас здесь гордый и безмолвный воин. За это тебе ещё три дня. А это, чтобы ты не сдох от голода.

Айвен поднял голову и увидел в руках Кирта пушистый серый ком. Похоже, это маленький зверь, которого учитель держал за загривок.

– Если я увижу, что хоть кто-то ошивается возле колодца, – прокричал он. – Заполню все остальные вашими бесполезными задницами. А теперь, мигом на занятия.

После этих слов, он швырнул животное в колодец. Это оказался молодой волк. Зверь плюхнулся на бок и, заскулив, отполз от Айвена, который застыл в ужасе.

Он не сводил глаз с волка, забившегося в угол. Когда-то давно Ваан, рассказывал ему о свирепых волках, в поисках добычи, спускающихся с Мёртвых гор. Здесь, в Тёплых Ветрах, волки не водились, только дикие рыжие собаки, но этот был настоящим. С серой густой шерстью и мощными лапами. Ваан говаривал, что волки необычайно умны, но при этом смертельно опасны. Запомни это, рассказывал он, размахивая перед его носом толстым пальцем.

Айвен проглотил кусочек хлеба и прильнул губами к стене, из которой тонкой струйкой сочилась вода. Потом, прижавшись, он спрятал хлеб за спиной и увидел, как волк следит за ним, подогнув под себя лапу.

«Наверно он ударился ей, когда учитель бросил его», – подумал Айвен и заглянул зверю в глаза. Волк зарычал. Он не шевелился, его морда раскрылась, обнажив подросшие клыки. Айвен отвёл взгляд, вдавив спину в мокрую стену.

«Если он набросится на меня, я не сумею отбиться», – размышлял Айвен, теряя сознание. Его клонило в сон и, бросив на волчонка лишённый сил взгляд, он отключился.

Он проснулся. Во сне он невольно вытянул ноги, и теперь зверь старательно вылизывал его пальцы шершавым языком, иногда покусывая их. Было не больно, но жутко неприятно. Волк почувствовал его пробуждение и оторвался от его ноги, вытащив клыки.

Айвен медленно подтянул к себе ноги, не сводя глаз с неприятного соседа. Волк потянулся за ними, и через мгновение его морда оказалась напротив его измученного лица. Айвен с замиранием сердца слушал его дыхание, и горячая слюна, стекая из зубастой пасти, капала на его грудь.

Мастер Кирт сказал ему однажды: хочешь победить, сначала покажи врагу, что не боишься. Айвен страшно боялся, и сейчас у него не было сил, чтобы показать что-либо или в исступлении броситься на стену, пытаясь выбраться наружу. Это он делал на второй день испытания. Однажды ему почти удалось, но слабые пальцы, которыми он цеплялся за стены, снова и снова теряли хватку, и он падал вниз.

Волк изучал его, царапая когтями мягкую почву. Он, как и Айвен, был недостаточно окрепшим, чтобы напасть. И так же, как и Айвен, потрёпанный и слабый – он постоянно прижимал к себе повреждённую лапу, при этом, не спуская с мальчика своих молодых, но хищных глаз.

Айвен глубоко вздохнул и закричал на зверя. Он вложил в этот крик всю злость и обиду, которые накопил за время пребывания в сыром колодце. Он ненавидел отца, который при жизни ни разу не взглянул на него. Мысли о матери вызывали у него горькую обиду за то, что оставила его маленьким ребёнком. Он даже презирал своего брата, который всегда заступался за него и тайком приносил еду, когда учитель наказывал Айвена за проступки. А больше всего, он ненавидел неистового мастера мечей Кирта, видевшего в нем сопливую девочку.

Потому, этот дикий визг, обретая ноты отчаяния и гнева, перетёк в неистовый рёв, страшный настолько, что даже мастер Кирт, вздрогнул от неожиданности, проводя тренировку на улице. Волк замотал головой, отступая. Уткнувшись хвостом в стенку колодца, он зарычал, оскалив верхние клыки. Айвен же, покрасневший от напряжения, начал задыхаться.

Сверху показалась голова мастера Кирта. Он оглядел подопечных безжизненными глазами и проворчал себе под нос.

– Упрямый глупец, – потом добавил, значительно повысив голос. – Что ты разошёлся? Сиди тихо, не то спущусь и суну в твою глотку вонючую тряпку.

Но Айвен его не слышал. Он снова отключился.

Когда он открыл глаза, было темно. Третья ночь или уже четвертая? Айвен перестал считать. Он с трудом нащупал остатки хлеба, что держал за спиной. Надо поесть. Хлеб отдавал кислятиной, но Айвен проглотил кусочек, безнадёжно мечтая о воде. Он попытался приподняться, но не сумел. Куда подевался его друг? Айвен прищурился и в темноте разглядел тёмный комок.

«Спит, наверное», – подумал он, закрывая глаза. Во сне он увидел волчонка, который бежал за ним по Морозному лесу. Он не хотел загрызть его, нет. Они были лучшими друзьями. Он хотел показать его матушке, попросить, чтобы разрешила ему оставить его у себя. Он будет заботиться о нем, играть с ним и кормить его.

Айвен очнулся, когда солнце стояло уже высоко. Над головой раздавались голоса мальчишек, с которыми он проходил обучение. Неповторимый мастер Кирт, склонив голову, разглядывал Айвена, сидящего спиной к стене.

– Эй, – закричал он. – Кто ты у нас?

Айвен не слушал его. Он смотрел на, свернувшийся у ног, клубок шерсти. Волчонок не двигался. Айвен достал из-за спины хлеб и, насколько хватило сил, бросил его зверю.

– Волчонок, – прошептал он, еле двигая губами. – Поешь хлеба.

– Что ты там бормочешь? – прокричал сверху учитель. – Он сдох ночью. Вонь нестерпимая, ты, что там совсем помешался?

– Волчонок, – опять позвал его Айвен. Комок шерсти, лежащий перед ним, не шевелился.

– Ты слышишь меня? – повторил мастер Кирт. – Даже дикий зверь подох, связавшись с тобой. Никуда не уходи, я сейчас достану тебя оттуда.

Айвен с надеждой задержал взгляд на волке, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение. Хоть немного. Пусть он дышит, Айвен сейчас хотел только этого.

Вместо этого он увидел перед собой учителя, который спустился к нему. Зажав нос рукой, он ногой отодвинул труп зверя в сторону и взвалил Айвена на плечо.

Он не помнил, как выбрался из ямы. Похоже, он отключился, ударившись головой. Он помотал ей в стороны и отряхнулся. Все нормально. Земля покрылась тонким слоем снега, будто намерено скрывая от него следы. Стоя на краю ямы, он снова услышал голос леса, который насмехался, угрюмо качая перед ним склонившимися до земли ветками. Стиснув зубы, он подошёл к ближайшему дереву и коснулся его ладонью.

– Айвен, – услышал он протяжный отдалённый зов, доносящийся изнутри дерева, словно запертая в нем душа просила выпустить её на волю. Он прислушался к голосу.

– Я слышал собачий лай, – тихо произнёс он. – Раз ты говоришь со мной, скажи, куда мне идти?

Душа, живущая в дереве, резко замолкла, но лёгкий порыв ветра, всколыхнувший его капюшон, донёс до него еле слышный свист. Айвен прислушался. Через несколько секунд свист повторился, уже отчётливо сложившийся в неизвестную мелодию. Когда он услышал его в третий раз, то уже точно знал, куда ему идти.