Читать книгу Серебряный узор на черном бархате - Сергей Морозов - Страница 7

Айвен пробудился. Он открыл глаза, но ничего не видел, хотя и чувствовал, как двигаются веки.

– Ну ты и сволочь, – попытался выругаться он, но не смог произнести эти слова вслух, и они так и остались гневными мыслями. Он не ощущал своего тела. Ни ног, ни рук. Даже губами не мог пошевелить. Снова беспросветная тьма, без вкуса и запаха.

– Очередная твоя шуточка, колдун, – продолжал злиться Айвен, хлопая глазами и надеясь прозреть с минуты на минуту.

Просветления не наблюдалось. Айвен оставил в покое глаза и попытался сосредоточиться на запахе или каком-нибудь звуке.

– Нет, ну надо же, – не выдержал он, – Что это за бред?

Ничего не изменилось. Айвен представил на мгновенье, что капюшон запер его в гробу и похоронил заживо. Ну, или замертво. Что же, в этом была доля смысла. Забористая издёвка на посошок. Вполне в его духе. Наплёл чушь про конец света, про важную миссию, а сам сейчас давится со смеху, наслаждаясь гением своей изобретательности и юмора.

Нет, не похоже на правду. Слишком много лишней возни, ради такого, как Айвен. К тому же, сказанное и показанное имело больший резон. Как и обещанное. Каким бы невероятным не представлялось ему воссоединение с женой, он яростно верил в это. Айвен представил, как встретит Ранну после такого безумия. Что он скажет, и что вообще можно сказать?

Послышался глухой стук. Айвен насторожился, словно пёс, почуявший долгожданную добычу. Звук раздавался откуда-то сверху, приглушённый и далёкий. Он усиливался, нарастал, надвигаясь, будто волна, готовая накрыть с головой. Через мгновение Айвен уже отчётливо слышал шум, напоминающий топот маленьких ножек по деревянному полу.

Слух вернулся полностью.

– Я действительно в гробу, – подумал, усмехаясь Айвен, слушая мерное постукивание по крышке. – Проклятый колдун.

Крышка с грохотом отодвинулась, и Айвена ослепила резкая вспышка света, болезненно возвращая зрение. Шевелиться он до сих пор не мог. Щурясь, он с жадностью, впился взглядом в затянутое тучами, серое небо.

Где бы он ни находился, вокруг жила тишина. Только непонятное шуршание, по обе стороны от колыбели, в которой он возродился. Вскоре, он познакомился с источником шороха. Хорошо, что он ничего не ощущал. Волосы встали бы дыбом оттого, что он узрел.

Волосатая паучья лапа, неприлично большого размера, перекинулась через край саркофага. Через миг показалась безобразная морда, с пятью черными, как смоль, глазами, и жадно уставилась на Айвена. Паук, размером с собаку, не спуская зорких глаз, шипя, заполз в саркофаг, изящно переставляя изогнутые лапы. Вскоре, появился второй, и они принялись за работу. Теперь Айвен понял, почему не мог пошевелиться: пауки усердно опутывали паутиной его конечности, отделённые от тела. Аккуратно обмотанные части они спускали вниз, бережно перекидывая через край. Настало время последнего куска Айвена. Паук, скрипя уродливой мордой, будто приговаривая, обхватил его голову, закручивая в паутину с бешеной скоростью. Через секунду он закончил.

После он услышал, как его голову погрузили во что-то. Что-то сдвинулось с места и направилось, подпрыгивая на кочках, в неизвестном направлении. Айвену представилась возможность порассуждать о своем положении, но мысли разбегались, как только он вспомнил омерзительную морду паука с внимательными глазами. Куда они его тащат, что его ждёт – неизвестно. Айвен снова представил ухмыляющегося капюшона, который наблюдает за ним на всевидящей фреске и трясёт бескровными губами, называя его бесполезным идиотом. Взбить бы эту насмешливую рожу, но неизвестно, представится ли такой случай. Кем бы ни был этот Андрус, человеком или косматым стоглавым чудищем с распахнутыми зубастыми пастями, Айвен пообещал себе выполнить задание, даже если придётся силой мысли катить по земле свою бедную голову.

С таким бодрящим настроем Айвен прибыл в место назначения. Он услышал, как что-то, несущее его, остановилось.

– Несите его на стол, – услышал он властный женский голос. Сквозь паутину он слышал, но не мог видеть её. – Разложите по порядку, а я пока все приготовлю. У нас много работы, так что зашуршали лапами, быстро.

Айвен приготовился. Паучьи лапы зашелестели, выполняя распоряжение. Спустя некоторое время, он увидел потолок хижины, увешанный травами и высушенными тушками каких-то маленьких животных, похожих на крыс. И много паутины, свисающей по углам кружевными лохмотьями. Запахов он не чувствовал. Кропотливых пауков не было слышно, зато он отчётливо слышал голос хозяйки этих пауков.

– Так, дружочек, – протянула она. – Кто же тебя так?

Взглянув в глаза Айвену, который хлопал веками, она отпрянула, искренне удивившись. Айвен успел разглядеть её морщинистое худое лицо, очень бледное, с усталыми черными глазами.

– Ты в сознании? – спросила она, наклонив голову. Айвен моргнул в подтверждение.

– Ого, – поразилась она, ткнув пальцем в его щеку, словно проверяя, не укусит ли он. – Первый раз такое вижу. Кто же ты, дружочек, такой важный?

Айвен не ответил. Хоть и снова попытался открыть рот.

Женщина улыбнулась и погладила его по щеке. Её улыбка не казалась насмешкой, в её глазах он отметил искорку сострадания, вспыхнувшую и также быстро угасшую.

– Тебе бы отвлечь себя добрыми мыслями, миленький, – с жалостью поделилась она. – Будет нестерпимо больно.

«Попадись только мне, – гневно мыслил Айвен. – Только попадись, и я засуну твой капюшон в твою прогнившую глотку».

Женщина показала ему длинную иглу, изготовленную, похоже, из серебра, и изогнутую, словно полумесяц. С костяной рукоятью, обмотанной кожей. В другой руке она держала прозрачную склянку, наполненную красновато-жёлтой жидкостью.

– Итак, – начала она. – Не знаю, кто ты такой, только ведаю, что с тобой делать. Чтобы твоё тело заиграло жизнью, нам предстоит нелёгкий путь пройти. Вместе. По неведомой мне причине, ты видишь и слышишь, а вскоре и вовсе начнёшь все чувствовать. Поэтому, милый мой, постарайся не сойти с ума, пока я буду сшивать твои изуродованные останки.

Она замолчала на секунду и, увидев движения век, продолжила.

– Серебряная игла, только ей можно произвести такую операцию, – сказала она. – Однако для достижения нужного результата рекомендуется раскалить иглу, иначе кость не пройдёшь, – она фыркнула, разглядывая острие. – Но мы не пальцем деланы! В этой банке у меня имеется веспа – жидкий огонь с чудесными свойствами. Его жар намного выше температуры огня, разведённого самым искусным кузнецом. Я называю его слезами солнца, – она с любовью посмотрела на склянку.

– Ты ещё расскажи мне про волшебные ниточки, которыми подобьёшь меня, – проворчал мыслями Айвен.

– Приступим, – выдохнула женщина, – Я тебя предупредила, дружочек. Собери мысли в тугой клубок и отправляйся в какое-нибудь дружелюбное место, желательно в детство.

Айвен вспомнил своё не очень дружелюбное детство. Меньше всего сейчас ему хотелось вернуться туда, к мастеру Кирту, с его разящим кнутом. Вместо этого он вернулся в Квайтер, каким запомнил его, уезжая в столицу.

Он шёл по внутреннему двору крепости. Вот старший конюх приветствует его, вытирая лоб. Как всегда холодно, и ветер напевает суровые северные песни, заглядывая в каждый закоулок. Пахнет свежеиспечённым хлебом и копчёной рыбой. Вот к нему бежит Ваан, с кипой посланий за пазухой и взглядом, преисполненным преданности и любви. Но это всё мелочи. Он поднимает голову и видит, как на балконе его встречает, улыбаясь, Ранна, укутанная в меха, и дрожащая от нетерпения. Айвен сдержанно улыбается и ускоряет шаг.

Но сдвинуться с места ему не удалось. Колено хрустнуло, переломившись, и Айвен, с перекошенными лицом, упал. Он застонал, обратив взгляд на балкон, где Ранна, вцепившись в перила, испуганно закричала. Хрустнуло второе колено, и он рухнул вниз, уткнувшись лицом в родную землю. Мысли тянули его в хижину, к старой ведьме, но нет. Он остаётся. Он перевернулся на спину, удерживая себя и улыбаясь. Ранна выскочила во двор и подбежала к нему. Он услышал родной запах жены, когда она обняла его. Она был настолько прекрасна, что Айвен уже не почувствовал, как отвалились обе руки, скатившись в снег и зазвенев стальными пластинами. Ранна истошно кричала, обливая его лицо горячими слезами. Айвен успокаивал её словами, что ему не привыкать, и все будет хорошо.

– Я вернусь, как и обещал, – прошептал он. – Просто будь, где угодно и когда угодно.

Она молча смотрела, как он разваливается у нее в руках. Поднявшийся порыв ветра резко подхватил его голову и швырнул о каменную стену.

Похоже, операция завершилась.

***

– С возвращением, дружочек, – услышал Айвен.

Женщина сидела рядом и улыбалась. Она внимательно изучала его, разглядывая с ног до головы.

Его жутко трясло. Ощущения возвратились с лихвой. Айвен захотел было повернуть голову, но голова оказалась жутко тяжёлой и ответила пучком боли, выстрелившей в мозг.

– Попытайся не двигаться некоторое время, – настойчиво попросила она. – Это тебе не царапину обработать.

– Как ты смогла? – промямлил Айвен. Его слова с трудом отрывались от губ.

Женщина рассмеялась, прикрывая рот ладонью. По ней было видно, что она довольна работой. Потом она вдруг прекратила, словно опомнилась. Через боль Айвену почудилось, что она глядит на него как мать, просидевшая ночь напролёт у кровати больного ребёнка.

– Не думай об этом, миленький, – спокойно ответила женщина. – Ты еще очень слаб. И не представляешь как. Ты ведь, считай, заново родился.

– Кто ты? – не успокаивался Айвен, приказав ноге пошевелиться. Нога дёрнулась, но вот язык все еще предательски не повиновался. Он начал открывать и закрывать рот, в попытке разработать челюсти.

– Кроме той, кто собрал тебя по частям? Или тебе непременно потребовалось узнать моё имя?

Айвен промычал нечленораздельное «да».

– Моё имя очень длинное и его сложно выговорить, – она улыбнулась. – Но ты можешь звать меня Матиэль. Так тебе легче будет запомнить. Не так ли, дружочек?

Айвен пошевелил головой, соглашаясь. Её голос убаюкивал его, отвлекая от мучений, причиняемых собственным телом. Он еле приподнял голову, окинув себя взглядом. Он лежал на столе, полностью обнажённый, кроме причинного места, предусмотрительно скрытого набедренной повязкой. Насколько хватило мгновения, он разглядел аккуратные швы, нанесённые по всему телу, изрезанному ссадинами. Она действительно собрала его по кусочкам и искусно соединила оторванные конечности, сшив их прочными нитями. Айвен быстро и тяжело задышал.

Матиэль с пониманием посмотрела на него.

– Уж не знаю за что, но изрубили тебя на славу, – произнесла она. – Тот, кто это сотворил, явно жаждал стереть тебя с лица земли. Кстати, тебе, случаем, не холодно?

Айвен горел. Особенно в местах, где игла, закалённая жидким огнём, пронзала его плоть. Он приподнял правую руку, пытаясь пошевелить пальцами, но она мигом опустилась на стол.

– Нет, – выдавил Айвен, – Жарко. Все горит.

– Хорошо, – заключила Матиэль. – Значит, все сложилось верно. Тебе нужен отдых. Очень продолжительный. Ты же не хочешь развалиться на ходу а, миленький? А я, тем временем, займусь насущными делами. Надо проведать моих деток. Они хорошо поработали, принесли тебя сюда.

Она встала, но Айвен, пересилив боль, схватил её за руку. Естественно, рука повисла, а Матиэль уставилась на него с удивлением, бережно укладывая его руку на место.

– Не уходи, – прошептал он, – Пожалуйста, побудь здесь.

– А ты упрямец, как я погляжу. Хорошо, – согласилась она, усаживаясь рядом.

– Как тебя величать, дружочек? – спросила она.

– Айвен, – прохрипел он, – Из славного Квайтера. Скажи мне. Ты делала это раньше. Ну, то, что сделала со мной?

Она укоризненно посмотрела на него.

– Как бы я, по-твоему, справилась с таким впервые? Думаешь, ты бы говорил со мной, нежно касаясь моей руки, спустя несколько часов?

– И то, верно, – согласился Айвен. – Прости Мати… Эль.

– Ничего, ничего, – ответила она. – Ты крепкий, миленький Айвен. Через несколько дней будешь, как новенький. Тебе нужно хорошенько выспаться и набрать прежнюю силу, чтобы встать.

Айвен напрягся и, превозмогая боль, выстрелившую в локти, приподнялся и, взглянув на нее налившимися кровью глазами, отчётливо проговорил.

– Ты понятия не имеешь, сколько я проспал, Матиэль, и где я был. Хотя, – он кивком указал на себя, – После такого, тебя вряд ли чем удивишь.

– Ты прав, Айвен, – сообщила она. – Можешь ничего не рассказывать. Я давно хожу по этой земле и немало повидала. Единственное, чем ты можешь поделиться, если пожелаешь, это целью своего визита на эту проклятую землю, опустошённую и холодную.

Она встала и распахнула ставни. В комнату влетел пронизывающий ветер, заставив содрогнуться украшения из трав и мёртвых животных, закачавшихся на Айвеном. Наполнив маленькую чашечку из кувшина, она протянула ему. Айвен проглотил горькую настойку, жутко воняющую болотной тиной. Он поморщился

– Что за дрянь? – спросил он, жадно глотая холодный воздух, наполнивший помещение. В горле запершило, и в голову стукнуло так, будто он опрокинул бочку вина.

Матиэль гордо посмотрела на кувшин, обмотанный цветной пряжей.

– Лучше тебе не знать, – засмеялась она. – Но это для твоего измученного тела.

У него поплыло в глазах. Матиэль оказалась права. Боль в суставах поутихла. Он рискнул и, применив немалую силу, присел на столе, свесив ноги. Странное ощущение. Он вспомнил, как учил Нию ходить. Как её маленькие ножки, с трудом отрывались от земли, переплетались, и она хлюпалась на задницу, кряхтя, как недовольная бабка. Ранна заливалась смехом, а старый Ваан хлопал в ладоши, раздавая советы. Хватит валяться, пора вставать. Айвен соскользнул со стола, и как только ступни коснулись пола, рухнул, уткнувшись носом в шершавую доску.

– Ну что, погулял, дружочек? – сверху послышался голос Матиэль. Она сердито сложила руки на поясе. – Непослушный, что ребёнок. Давай-ка поднимемся.

– Дай мне еще этой твоей гадости, – попросил Айвен, когда она с трудом взвалила его на стол. – Волшебная пакость, скажу я тебе.

Матиэль покачала головой, но все же наполнила чашечку и протянула Айвену. Он, задержав дыхание, принял новую порцию вонючего снадобья. Волшебница с нескрываемым удивлением наблюдала за человеком, который еще утром был кучей обрубков, выкорчеванных из саркофага. Просто невероятное исцеление. Недалёк час, когда он выйдет за дверь, уверенно ступая ногами.

– Послушай, Матиэль, – обратился к ней Айвен. – Не знаю таких слов, способных выразить благодарность, – он говорил уверенно, проговаривая каждое слово. – Но у меня важное дело. И для начала мне нужно знать, там ли я, где мне следует быть?

Он вопросительно смотрел на нее.

– Само собой, миленький, – тихо отозвалась она. – И да, не стоит благодарности. Я всего лишь исполнила волю, своё предназначение. Уж тебе-то известно, кого ты должен благодарить. Я не знаю, куда ты направляешься, но скажу, где ты есть. Ты в моем доме, что в самом сердце Величавого леса.

Айвен нахмурился.

– Тебе говорит что-нибудь имя Андрус? – спросил он.

– Говорит, – кивнула Матиэль. – Он король государства.

Айвен вздохнул с облегчением. Он с нежностью посмотрел на свою спасительницу. Он на верном пути. Во всяком случае, капюшон не обманул. Нужно раздобыть одежду и отправляться. Оружие… Айвен сжал губы. Шкатулка…

– Матиэль, – обратился он к ней.

– Да, миленький, – перебила она его. – Что бы ты ни задумал, будь осторожен. Я понимаю, что не удержу тебя здесь против твоей воли. Ты свободен идти куда захочешь. Правда в этом немного холодновато, нет? – она указала пальцем на повязку, болтающуюся на поясе.

Айвен с разочарованием оглядел себя, опустив глаза.

– Ладно, ладно, – засмеялась она. – Чего я там не видела. У меня для тебя есть кое-что. Человек, принёсший весть о тебе, доставил эти вещи с указанием отдать тебе, как будешь готов.

Она кивнула, указав глазами под стол, на котором восседал Айвен.

– Я ничего не трогала, клянусь, – заявила она.

Айвен осторожно спустился и вытянул из-под стола стопку, аккуратно сложенных кожаных доспехов и пару отличных сапог, подбитых мехом. Под ними лежал, поблёскивая его меч. Да. Именно тот, который был при нем во время сражения на кресте. Айвен довольно ухмыльнулся.

– И Айвен, – позвала его Матиэль. – Есть еще кое-что. Человек настоял, чтобы это я хранила пуще жизни и передала лично в руки. Сказал, ты все поймёшь.

В одной руке она держала ларец, усеянный камнями. В другой колыхался чёрный бархатный капюшон.