Читать книгу Любить по-гречески - Татьяна Пулас - Страница 4

«Где-то там, за пределом познания, где загадка, туманность и тайна, некто скрытый готовит заранее все… что позже случится случайно…»

Игорь Губерман.

Приземлившись в городе Салоники, и выйдя из кондиционированного аэропорта, в моё лицо ударил горячий воздух с новыми моему обонянию запахами: пряностей, моря и табака.

В тот момент мне казалось, что я попала в другой мир, и по мере того, как менялись передо мной картинки, это чувство только усиливалось.

Отель, в котором мы разместились, утопал в дивных экзотических цветах. Море, находившееся в нескольких шагах от отеля, в течение дня отливало разными оттенками: местами синими, местами изумрудно-бирюзовыми, а к вечеру сверкало серебром. Люди, встречающиеся на моем пути, приветливо улыбались, все до одного, от работников отеля до простых отдыхающих, и это меня, шестнадцатилетнюю школьницу, сильно смущало. Ну где такое видано, думала тогда я, чтобы незнакомые люди, безо всякой причины, тебе улыбались? Вспоминался советский юморист Михаил Задорнов, который тоже, наверное, впервые, побывав за границей, столкнулся с непонятными нашему брату улыбками, преследующими его со всех сторон. Юморист, как и я, по этому поводу негодовал, и частенько иронизировал, упоминая такую «заграничную особенность» в своих комедийных номерах. Только моя душа, в отличие от великого сатирика, пела от счастья, и я без конца улыбалась странным людям в ответ. В течении всего моего пребывания я, наверно, улыбалась даже во сне.

Мне была отведена очень простая роль – следить за двухлетней двоюродной сестренкой, которую мы ласково называли Викусик. А, чтобы совместить приятное с полезным, я решила попрактиковать свой английский с кем-нибудь из обладателей приветливых улыбок. На следующий год мне предстояло поступление на факультет иностранных языков, так что завести ничем не обязывающий «смол ток» было как нельзя кстати. Единственным, не слишком правда разговорчивым, но очень милым собеседником, оказался кудрявый (как и положено настоящему греку) бармен Яннис, работающий в баре у бассейна, в котором Викусик плескалась с утра до вечера. Практически каждый день под палящим солнцем, я, либо нежилась в прохладной воде, либо цедила из трубочки безумно вкусную Пина-Коладу, ловко приготовленную в шейкере барменом Яннисом. Моя сестренка, вросшая в ярко-оранжевый плавательный круг с сидением внутри, крутилась по всему периметру бассейна, а я не сводила с нее глаз. По крайней мере, мне так казалось. В тот злополучный день я сидела в зеркальных солнечных очках по другую сторону бара так, чтобы мне было видно и малышку, со смешными хвостиками-пальмочками на маленькой головке, и кудрявого бармена. В изнуряющей жаре, в полу-гипнотическом состоянии, я смотрела на мелькающий передо мной шейкер, звеневший в такт музыке, и пускающий блики солнечных зайчиков, то на мои зеркальные очки, то на воду, словно подавая тревожные знаки. Внезапно, будто очнувшись от гипноза, я стала перебирать глазами все головы, находившиеся в бассейне, ища знакомые хвостики. Сменяя взглядом одну голову за другой, сначала спокойно, потом с нарастающей паникой, я вдруг увидела ярко-оранжевый круг, с торчащими из него, вместо хвостиков… ножками! Не помню, что я тогда выкрикнула, только в одно мгновенье бармен запрыгнул на стойку бара, оттолкнулся от края, и прыгнул в бассейн. Через несколько секунд он уже держал малышку высоко над водой. Я стояла у края бассейна и смотрела, как греческий бог выносил на руках, чудом уцелевшую, малышку. Из её лобика сочилась кровь. Видимо, совершая рискованный кувырок в воде, ее голова встретилась с мраморной плиткой, которая рассекла тонкую кожицу. Я стояла на краю бассейна, и пользы от меня было не больше, чем от пальмы, стоящей рядом со мной на газоне. По виду пальма даже выигрывала, поскольку я уже начинала крениться влево, готовясь свалиться в обморок. На дрожащих коленках я все же приказала себе стоять!

Быстро сообразив, что толку от меня никакого, Яннис одной рукой распотрошил откуда-то появившуюся аптечку, прижал рану стерильным тампоном, и набрал номер гостиничного врача. Через несколько минут появился доктор. Мы перешли в номер, где он дал ребенку какой-то сироп и, обработав рассеченное место, ловко залепил его двумя странными, в сеточку, пластырями.

– Зашивать не надо, ребенок маленький, поэтому зарастет очень быстро. Я дал ей детское успокоительное и обезболивающее, скорей всего она уснет и проспит до утра, – проинструктировал врач и ушел. За ним поспешил уйти и Яннис.

Я осталась одна с бедной малышкой, которая от усталости и слез уже закрывала глазки. Еще через минуту Викусик уснула. Меня переполняли противоречивые чувства: с одной стороны, радость за спасение моей сестренки, а с другой – ужас от мысли о том, что же я скажу «авторитетному» дяде! Я его до смерти боялась, хотя для этого у меня не было ни одной причины, кроме осознания его «крутой» деятельности в Москве. На ватных ногах я вышла на порог. Меня всю трясло. Как я могла быть такой беспечной? Как я посмела оставить ребенка одного в бассейне и витать где-то в облаках? А если б не успели, а если б… я не могла дальше думать. Мои глаза вновь наполнились слезами. Вдруг, сквозь слезную пелену я увидела, совсем близко, знакомый кудрявый силуэт. Проморгавши, я узнала в нем моего, а точнее Викусиного, спасителя. Героя дня, бармена Янниса! Он подошел совсем близко, и я, совершенно для себя неожиданно, разревелась еще больше. Да так горько и безутешно, что никакие слова не могли меня остановить. Грек что-то там бормотал на английском, но я его почти не слышала. Тогда он взял меня в охапку и крепко обнял. Еще минуту я продолжала трястись и всхлипывать, а когда понемногу начала успокаиваться, он взял моё мокрое от слез лицо в свои руки, посмотрел в опухшие глаза и поцеловал. Нежно так, как будто боясь спугнуть. Не отпуская мои щеки из своих ладоней, он немного отстранился, в ожидании реакции. Реакции не было. Я стояла с закрытыми глазами, с полуоткрытым ртом, и выглядела, наверное, ужасно глупо. Одно было точно, от произошедшего сегодня днем в бассейне, на моем выражении лица, не осталось и следа. Все стало таким далеким и неважным! Я открыла глаза.

– Тебе лучше? – игриво улыбаясь спросил Яннис.

– Намного, – охрипшим голосом призналась я, как только он освободил мои щеки, и покраснела.

Вдалеке, в свете слабых гостиничных фонарей, я увидела приближающиеся две знакомые фигуры. Это были мои тетя с дядей, которые возвращались «навеселе», с ресторана.

Мой герой растворился за долю секунды я осталась одна, абсолютно спокойная, в полной нирване, и уже ничего не боялась. Мой сбившийся рассказ о случившемся был прослушан вполуха. Меня спросили, почему-то, в порядке ли я, и не сильно ли испугалась, а потом все мирно завалились спать.

На следующее утро мы должны были улетать. Я не могла покинуть отель, не попрощавшись с Яннисом, и по дороге к такси сворачивала шею, в надежде его увидеть. У меня не было сомнений в том, что в сказочной стране, просто обязан быть счастливый конец. Не успела я додумать эту мысль, как вдали показался велосипед, летящий прямо на нас, на котором сидел ОН. Поравнявшись с нами, Яннис остановился, слез с велосипеда и, одарив нас своей белоснежной улыбкой, стал желать всем счастливого пути и жать каждому руку. В мою он незаметно вложил маленький свернутый листочек бумаги, который я поспешила сунуть в карман джинсов. Всю дорогу я не могла ни о чем другом думать, как только о моем новом герое, снова и снова, прокручивая по секундам в голове события, произошедшие со мной за последние сутки.

Лишь в самолете я развернула крохотный клочок бумаги. На нем корявым мужским почерком был написан вполне земной, хотя и не очень понятный адрес и телефон. Я была полна решимости позвонить Яннису, как только доберусь до дома.