Читать книгу Труба и другие лабиринты - Валерий Хазин - Страница 17

«Нам нужен аппарат», – сказал однажды Шафиров, запахивая свой черешневый халат. Муса и Застрахов переглянулись.

«Делопроизводство, – пояснил Шафиров, – документооборот, трафик».

И, поднимаясь из кресла, продолжал, говоря: похоже, быт побежден, насколько это возможно в панельном доме на Завражной. И теперь, понятное дело, потребности будут неуклонно расти. Поток в трубе один на всех (да не оскудеет сила его!), но больше, чем сегодня, оттуда не извлечешь, добычу и сбыт не поднимешь, а вот всё привтекающее день ото дня будет ветвиться, множиться, менять направление и русло. Один поток в трубе, но уже сейчас всё труднее управляться троим с иными потоками: товарными, денежными, людскими. Да и время как будто течет все быстрее. И выходные с вахтами, и поставки комплектующих, и роспись зарплат и запросов – всё это требует порядка, учета, решений неторопливых. И главное: накопленное уже не может прозябать в доме – поджимает, полнится, подталкивает к финансовому размещению – аккуратному, грамотному, расчетливому. А, значит, надо приглядеться и к банковским депозитам, и к паевым фондам, и к пенсионным программам. Нужен, следовательно, неспешный обзор, анализ, прогноз. И не вытекает ли из всего этого, что пора троим оторвать взоры от трубы и взглянуть в будущее? Не следует ли наладить настоящее делопроизводство, документооборот, трафик? Не пора ли, одним словом, поставить текущее управление на поток?

Так говорил Шафиров изумленным соседям, а потом спросил Застрахова, почему бы дочери его, Марии, не бросить уже почтовую конуру, где она сидит с утра до вечера, точно в трюмной каюте с тусклыми лампами?

Пора – улыбнулся Шафиров – выбираться наверх, глотнуть свежего ветра, увидеть горизонты. Пусть возьмет положенный отпуск, а с ним и расчет, и для начала отдохнет с сыном на море недели три, а по возвращении займется, наконец, почтенной работой.

Ведь и компьютер Мария знает, и голова у нее светлая, да и в руках ее давно – и выплаты жильцам, и множество мелких забот и больших секретов. Почему бы не поручить ей полностью делопроизводство, документооборот, трафик: офис на дому, приличные деньги, а понадобится – и няню можно нанять для сына? И будет она при деле, ребенок под присмотром, жизнь человеческая.

И сделали так.

И скоро с легкой руки Марии выкладывались на стол отца графики откачки, расписание вахт, маршруты дозоров; Мусе доставлялись счета, накладные, заявки; Шафирову – сводки нефтяных фьючерсов и цен в портах Джейхана и Вентспилса, а также кросс-курсы основных валют.

А через время (и все заметили, сколь легковесным, скоротечным, сквозящим было это время), когда поставили управление на поток, все трое – каждый в свой черед – тоже отправились в отпуск.

Застраховы с внуком поднялись на теплоходе вверх по Волге, и проплыли каналом до самой Москвы, и, не уставая любоваться холмистыми берегами, вернулись в Вольгинск.

Шафиров выполнил обещание, данное жене Руфине Иосифовне: они погостили неделю у дочери их, Розы, в городке Кириат-Шмона на земле Израиля возле самой границы с Ливаном, и увидели облачные склоны горы Хермон, и взошли к золотым стенам Иерусалима.

А Муса, вместе с Минисой Сисятовной, навестил, наконец, дочь Музу в просвистанной чужими ветрами Норвегии, и там ступал на скалы фьордов, и восхищался искусством гидротехников Тронхейма на каменных берегах реки Нид-Эльв. И показывал потом фотографии знаменитого собора, куда Музе посчастливилось привести туристов прямо на свадьбу тамошней принцессы Марты Луизы[87]. И посмеивался, рассказывая, с каким почетом встречали его и провожали, поскольку возвращался он, как выяснилось, из древней норвежской столицы в те самые земли, что скандинавы зовут Гардарикой, и где впервые в истории Ибн Фадлан описал похороны норманнского князя на двести лет раньше, чем их собственные сказители, слагатели саг…

И хотя никто не признался – всем троим, вернувшимся, показалось, будто очистился, сладковато-древесным сделался и сам воздух в лестничных пролетах дома номер девять по улице Завражной, и словно бы переменились ветра на Ветловых Горах, точно накрыло Вольгинск приветливой тенью дальних столиц.