Читать книгу Фантомные миры. Записи из архива скрытых реальностей - Виктор Харебов - Страница 14

Геркуланум. 79 год нашей эры. День, когда гора заговорила.

Луций Корнелий Руфус, старший жрец Геркулеса, который обычно возглавлял процессии в дни праздника Флоралии, сидел у каменного стола в глубине святилища. Земля дрожала, словно в недрах кто-то пробуждался. На стенах осыпалась штукатурка, но он не поднял головы – рука уверенно выводила знаки на черной восковой табличке. Его долг был закончить текст, прежде чем город исчезнет.

Лампа качнулась, бросив бледный свет на свитки, сложенные в бронзовый ларь. Тонкие линии знаков сияли, как если бы писались не стилосом, а огнем. Луций знал, что эти слова нельзя читать вслух. Их смысл предназначен не людям, а тем, кто живет по ту сторону дыхания. Он лишь записывал – хранитель, а не творец этих слов.

Первый гул прокатился снизу, будто гигантская волна ударила в подземные своды. Где-то над головой загрохотали балки, посыпались сосуды, послышались крики. Воздух наполнился пеплом и горячим ветром. Луций поднялся, снял с шеи ключ и повернул его в каменной стене. Тяжелая плита сдвинулась, открыв узкий проход в маленькую камеру без окон. Там пахло смолой и сыростью подземелья.

Он вынул из ларя три свитка, перевязанные ремешком с выдавленной спиралью. Поверх положил две дощечки с восковым покрытием и, не колеблясь, опустил все в глиняный сосуд. Снаружи раздался ревущий гул, похожий на дыхание зверя. Гора открывала уста. Луций вынул из складок тоги последний лист – тонкий, как крыло мотылька. На нем оставалось одно место для последней строки. Рука его дрожала, но стилос1 лег ровно. Слова появились медленно, точно выжженные жаром:

«Когда земля откроет уста свои – мертвые восстанут с дыханием ветра.»

Он перечитал, и тень улыбки коснулась его губ. Он помнил наставление: «Что запечатано словом, будет услышано временем.»

Луций быстро вложил последний лист поверх восковых дощечек, запечатал сосуд и переместил его в подземелье.

Пепел уже падал хлопьями. Пламя лампы трепетало, но он оставил ее гореть – так положено при священном закрытии. Плита сдвинулась обратно, и камень сомкнулся, будто никогда не открывался. Луций остался снаружи.

Во дворе виллы стоял гулкий полумрак. Небо было тяжелым, будто обожженным. Люди бежали, крича, но их голоса терялись в реве. Воздух наполнился запахом серы и мокрого пепла. Он сделал несколько шагов к арке и замер: вдали, где должно было быть море, поднималась черная стена, сверкающая красными вспышками. Земля под ногами ходила волнами.

Луций знал – пути нет. Все, что должно было сохраниться, уже скрыто под камнем. Он опустился на колени, касаясь ладонью земли, и шепнул: – Пусть слово дойдет до тех, кто поймет смысл спрятанных им свитков.

Порыв ветра принес горячую пыль. Мир вокруг стал серым и беззвучным. Казалось, все – даже свет – обратилось в прах. Луций поднял лицо к небу, где клубился дым, и закрыл глаза.

Последнее, что он услышал, был глубокий вздох горы – не гневный, а будто долгий зов. Потом тьма накрыла город.

Много веков спустя этот вздох еще будет жить под пеплом. И кто-то, раскапывая древние слои, услышит его снова.