Читать книгу «8-ка». Мы двое против всех - Виктор Улин - Страница 13

Начало игры слегка задержалось, поскольку участницам пришлось прочитать договоры, кое-что прояснить. После того, как все было подписано, матч пошел в обычном порядке.

Сегодня состоялась «шестерка». Наташа, как всегда, вышла на ринг первой. На Машином животе она нарисовала цифру «6».

Я с привычной легкостью отыграл пять заходов. Ни одно из сменившихся тел даже не отметилось в моем сознании. Даже Регине я в этот вечер не особо сочувствовал. Однако на шестой раунд я вышел с непонятным трепетом.

– —

Все было точно так же, как в прошлый раз: расслабленная поза Маши на смятой Наташиной постели, насмешливый взгляд ее светлых глаз и быстрый блеск желтого камня на пальце, и тонкие руки, закинутые за голову, и легкие светлые волосы, рассыпавшиеся по подушке.

Едва заняв позицию, я понял, что Маша уже где-то выиграла. Причем скорее всего, это произошло у Эльвиры. В других корпусах душевые более-менее функционировали, там спортсменка имела возможность быстро подмыться и даже проспринцеваться.

Как ни странно, при всем обилии опытов я никогда еще не имел контакта с женщиной в подобном состоянии. На умственном уровне это должно было вызвать отвращение, но на физиологическом подстегивало.

С первых цифр счета Машино тело активно заработало с моим. Однако теперь я не сопротивлялся.

Я и сам не знал, почему так поступаю. Я, конечно, бывал не в меру жалостливым к женщинам. Но моя жалость распространялась на объект физической близости, а не на спортивных соперниц. На «восьмерке» я был осторожен со всеми, никогда не причинял боль преднамеренно, опасался сделать больно нечаянно, но в самой игре оставался непримирим. Девицы приходили играть по своей воле, я их не насиловал, а состязался с взаимного согласия. Поэтому я никому не давал спуска, имел единственную цель: выиграть. Это казалось бесспорным, как сами правила «восьмерки».

Но сейчас я играл с Машей, смотрел на ее легкое тело и невольно отмечал, что кожа ее не просто светлая, а бледная, через нее просвечивают голубые жилочки. Весь облик девушки говорил, насколько плохо она питается и одевается, до какой степени безысходна ее нынешняя жизнь, при которой она вынуждена непрерывно играть, чтобы не умереть с голода.

Я, конечно, тоже играл, чтобы не умереть. Но все-таки у меня имелся приработок в «Столице», а от выигрыша оставались деньги, которые ложились валютой в банковскую ячейку. Да и вообще, несмотря на кажущееся равноправие полов, даже в игре женщина оставалась подчиненной. Девиц было несколько, на постфинальный эпизод я, словно владелец гарема, мог выбрать любую из них. Причем я делал это не в спортивных целях, а из чистой похоти, которая во мне до конца не угасала.

И вот теперь я не мог состязаться. Я не хотел переиграть Машу, даже не пытался это сделать Я пустил раунд на самотек.

– —

Маша старалась изо всех сил, во мне разгоралось удовольствие.

Из тела соперницы текла жаркая, темно-красная нарастающая волна. В конце концов я крепко обхватил Машины нетолстые бедра и приник к ее губам. Волна накрыла с головой, на мгновение погасила свет в глазах, потом медленно отступила, шурша песком в моих ушах.

– …Двадцать шесть… – донеслось откуда-то с другого берега.

Я поднялся, подхватил Машу на руки и, спасая Наташину кровать, поставил ее на пол.

– Яшка, ты что делаешь?! – воскликнула Наташа.

– Тебе плохо? – спросила Регина, стоявшая на посту.

– Мне хорошо, – ответил я.

– Ты что, не будешь играть?

– Я уже сыграл.

– Как сыграл? – судья еще ничего не понимала.

– Так, – просто ответил я.

– Как именно?

Я молча указал глазами на Машу. Из нее выполз свежий сгусток и медленно шлепнулся на пол. Комната взорвалась от восторга. Я даже не подозревал, до какой степени всем хотелось, чтобы я хоть раз кому-то проиграл.

Чувствуя стратосферную легкость во всех членах, я прошел к двери и быстро оделся. Впервые в жизни мне не нужно было ждать, пока Наташа опустошит бюстгальтер, пересчитает купюры, затем протянет мне, заставит пересчитать еще раз. Меня здесь больше ничего не держало.

Я был свободен, как сарыч в полете. Я был всеблаг, как господь бог. Я был абсолютно счастлив.

На шестьсот рублей, выигранные у меня, Маша Петрова могла купить две стеклянные банки красной икры.

– —

Выйдя в коридор, я вытащил из кармана телефон и открыл список контактов.

Из распорядительниц первой по алфавиту шла Зарима. У нее была назначена игра в «восемнадцать», она безропотно отделила половину спортсменок и обещала еще один матч со мной. По пути от Наташи я забежал к себе и незаметно взял девятьсот рублей из тайника.

На лестнице биохимобщежития навстречу попалась комендантша. Эта одинокая пожилая женщина с мелкой завивкой и острыми глазами меня знала. Я вежливо поздоровался, она кивнула, чуть заметно усмехнувшись. Про игру у Заримы было известно всем, но пока ее никто не притеснял.

Через сорок минут я вернулся и спрятал обратно тысячу восемьсот.

Все было прекрасно, но нечто томило. Не зная, как снять напряжение, я оглянулся по сторонам. Повод нашелся – я обругал крепким матом Матвея, который повесил сушиться на батарею свои носки, не постирав их перед этим. На душе стало легче.