Читать книгу Казачья Молодость - Владимир Молодых - Страница 41

Однако город продолжали будоражить слухи о социалистах, считая гимназию рассадником вольнодумства. И все же после разгрома кружка и репрессий в отношении его членов дух «Либерти» – таково было название последней нашей газеты – в гимназии был жив. Не все члены кружка были подвергнуты преследованиям. И хотя все знали, кто они, но по гимназической солидарности их не выдали, не смотря на «партийную» принадлежность. Только, как говорится, ленивый не ругал социалистов. Даже Отец Евсей, ведущий закон божий, незлобно, по-отцовски, пожурил и кружок, и его членов с вождем. Он говорил, что это греховное дело разрушает догму существования бога. Это, мол, лишит вас, грозя пальцем куда-то в потолок, говорил он, класс ваш нравственной узды. Вольнодумство, оно похоже на озорное безбожие ваше, оно есть следствие вашей ереси. Так или примерно так говорил Отец Евсей, ставя очередной ноль по закону божьему Дениске. Это тебе за кощунственное отношение к вере, добавит при этом Отец, ибо ты не раз предавался пороку. Вы сбрасываете идеалы с небес на землю, заменяя бога человеком. Ваше зло спущено богом в ваши же прегрешения. Молитесь, дети. Бог милостив. «Аминь» – ответила Камчатка на слова Отца. Все знали, что Дениске, сынку прокурора, Отец все равно поставит за закон божий нужную оценку. Другие учителя в массе своей были равнодушны к происходящему. Все они выглядели серыми, будто все пошитые из одной серой материи. А вот наш новый Учитель был, похоже, скроен и пошит из другой совсем материи.

Через два года общения с ним я знал, что отличает взрослого образованного человека. Знал, как устроена вселенная, что на земле были периоды оледенения, что, сползая, эти ледники образовали современный рельеф северного полушария. Узнал, как зарождались и гибли империи, варварство которых порождает рабство и его заповедь: «Хлеба и зрелищ». Как после раскола веры Россия вновь вернулась в средневековье, в крепостное рабство. И что Лермонтов, высланный на Кавказ, писал: «Прощай, немытая Россия, страна рабов…» А вот Гоголь знал, что делать с рабством, царством «мертвых душ». Тот самый капитан Копейкин, участник отечественной войны, на последних листках, оставшихся от огня второго тома, становится атаманом бандитской шайки. Как тот Дубровский у Пушкина. Не зря Г. Флоровский писал, что Гоголя – таков был и Пушкин – отличает его «восторженность, его предчувствие социальной грозы». Словом, я мог отметить у себя достаточных знаний о жизни. Я входил в жизнь с некоторым упованием, с надеждой на осуществление всего на пути к мечте…