Читать книгу Казачья Молодость - Владимир Молодых - Страница 42

Это была – как окажется – последняя экспедиция с Учителем. Еще зимой мы все продумали до мелочей. Он предложил этим летом посетить Медвежью Гору. Там среди песчаных отложений по сведениям охотников находили кости крупных животных, когда-то обитавших в этих местах. Его, как палеонтолога, это очень заинтересовало.

К весне стало ясно, что для перевозки снаряжения потребуется хотя одна лошадь. Помочь через отца мог только Петр. Тот на любую просьбу – я это уже заметил- встал в позу. Но я его знал, как честного парня. А было вот что. Нина, узнав от матери, что надо мною нависла угроза исключения, написала письмо и вручила его Петру, чтобы класс подписал это письмо в дирекцию. Во-первых, я был сильно удивлен, что Петр так хорошо знает Нину. Вот уж этого я никак не ожидал. А во-вторых, класс, боясь осложнений, письмо сразу подписывать не стали, но не таков Петр. Он не любит, когда ему отказывают. Уж как он уговаривал, но в итоге подписали все. Петр как староста отнес письмо в дирекцию. Правда и реакции не было никакой. Но факт этот сблизил нас. И мы возобновили дружеские отношения. Как все же Петр сумел преодолеть себя? Это осталось тайной.

Уличив подходящий момент, я предложил Петру участвовать в летнем походе с учителем.

– Медвежья Гора – это далеко! Не ближний свет, – раздумывая, проговорил Петр. – Туда отец мой ездит на охоту.

Я уговорил его – и он согласился поговорить с отцом. Отец поддержал нашу идею – обследовать это место. Выделил трех коней и казака с оружием: мол, там бродит хищные звери.

– Мало того, что зверь там водится всякий, да и место глухое, беглых ссыльных немало числится в розыске.

Состав экспедиции учитель утвердил, но тут Петр предложил взять с собою Нину. В душе был я против. Против был и Учитель. Я открыто высказать против дочери хозяйки, конечно, не мог. Но и ссорится вновь из-за пустяка с Петром – не хотелось. Но отец не разрешил Нине пойти в поход с нами. И все мирно разрешилось.

*

Медвежья Гора преподнесла прекрасные гербарии целебных трав и новых видов растений. Среди песчаных отложений была обнаружена часть бивня мамонта. Вечером у костра бурно обсуждали находку учителя. Наметили планы на ближайшие дни.

– Ребята, дело в том, что в газете местной появилось сообщение, что осенью в луже случайно были замечены какие-то существа, похожие чем-то – то ли на головастиков, то ли на черепашек. И видели их здесь – в районе этой Горы. Давайте проверим ближайшие лужи.

Весна была сухой – и луж оказалось не так уж и много. На следующий день мы рассеялись в поисках луж и этих неведомых зверушек. У костра остался один казак. Мы потом не раз вспомним добрым словом про отца Петра, давшего нам казака. После трудного дня все для нас было приготовлено, и мы, плотно поев, могли блаженно поваляться в тени палатки.

Накануне вечером учитель, рассказывая про эти таинственные существа, предположил, что это могли быть трилобиты, жившие на земле около десятка миллиона лет. Мол, подобные существа мы находили на практике в лужах под Угличем Ярославской губернии. Мы с Петькой решили отличиться наконец – и первыми найти этих существ. Однако вскоре стало ясно, что потуги наши напрасны. Мы только сбили ноги, промочили сапоги и уж было отчаялись, когда я, попав сапогом в одну из луж, скорее от усталости было лень перешагнуть. Лужа оказалась довольно глубокая с плотным глинистым осадком. Я невольно обернулся, боясь зачерпнуть сапогом воды, и каково же было мое удивление, что осадок всплыл в виде жирной запятой, а потом она волшебным образом разрушилась и превратилась в кольца.

– Эврика! – заорал я благим матом, сам не зная почему.

Учитель был невдалеке. Он тут же подбежал ко мне. Он увидел, как распавшаяся запитая, стала разворачиваться в кольца вокруг темного пятна. Учитель смотрел из-за моей спины.

– Смотрите… смотрите! Какое это чудное превращение. Ведь это кольца. Что это такое может быть? – я потерял дар речи от такого чуда превращения и только указывал рукой на лужу.

– Вижу, – спокойно сказал учитель. – Ты сотворил копию некогда зарождающейся солнечной системы. Это лишь подтверждение того, что все на земле происходит по космическому образу и подобию. Так же в виде запятой образуются циклонические вихри над землей с темным глазом бури в центре.

Подбежал, тяжело дыша, Петр.

– Что, нашли? Где? Ну, слава Богу! Наконец-то… Теперь вся гимназия вздрогнет от нашего открытия… – Он не договорил, так и не закрыв рта, глядя на наши просветленные лица, направленные в лужу, в которой Петр ничего не видел.

– Оно исчезло, – таинственно успокоил его учитель. – Опытно на земле можно смоделировать процессы, идущие в солнечной системе.

– Так, где они? – не понимая о чем идет речь, крикнул Петр, шумно выдохнув.

– Оно исчезло… Оно – это явление во вселенной может длиться миллионы лет, а в земном исчислении – это всего лишь миг.

– А я-то думал, – протянул Петр недовольно.

Надо только не пропустить этот миг, – продолжил учитель свою мысль, – а уж, увидев, можно и подумать. – Это, действительно, для вас, господа, эврика!

– Слышишь, Петька, это эврика! – кричал я, обхватив, стараясь приподнять грузного Петра.

– Да объясните, что произошло в этой луже, – отбиваясь от меня, вопил Петр.

– Надо только захотеть, Петька, сделать открытие – и оно произойдет, – сказа я.

– Я знаю тебя. Ты мне все уши прожужжал про открытия. Ты просто заболел ими. А природа, видя твои муки, и послала тебе некое чудо. Тебе чудеса всюду мерещатся, – уже серьезно сказал Петр. Он почувствовал, что его просто разыграли, а шуток над собою он не терпел

– Так в чем тайна этой лужи? – обратился он к учителю.– Лужа как лужа…

– Я объясню, что было. – Он присел и стал что-то чертить на влажном около лужи песке. – При Гельбербергском университете я слушал лекции по астрономии. Сейчас я вам начертил орбиты планет солнечной системы. В луже, когда Яков резко вырвал свой сапог из лужи, подобие жирной запятой. Вот это и увидел Яков. А потом образовались кольца вместо запятой. Я думаю, что это личное открытие Даурова, и мы его назовем «эффектом Даурова». Запятая состоит из пыли и льда, из них, уплотняясь от космических скоростей, образовались планеты. Так же возникла и земля. Так что Дауров может положить себе в копилку будущих открытий и это.

Петр, было, бросился повторить то, что вышло у меня. Он не хотел ни в чем уступать мне. Но открытия, как известно, не зависят от желания…

В тот вечер костер наш долго не погаснет. Разговоры наши затянулись. Костер, вспыхивая, уносил искры весело в черное небо, усеянное звездами. Некоторые искры улетали маленькими звездочками высоко в холодную темноту ночи…

Я лежал у костра, смотрел в угасающий костер и долго не мог заснуть в тот остаток ночи. Я все никак не мог понять роль человека в системе мироздания, где неизбежно действуют законы. Законы диалектики, о которых только что говорил учитель. А роль человека – поддерживать общественный строй сообразно законам диалектики, убеждал он нас. Цари, мол, силой удержали рабство средневековья в России, тем сильнее гнев народа и очередная революция будет бедствием, чудовищным коллапсом для всей России. Как если бы взорвались одновременно несколько вулканов Кракатау. А это все оттого, что цари, власть не знает законов диалектики Гегеля. И социал-демократы плохо их знают, толкая Россию из феодализма в социализм, минуя капитализм. Так вот законы вернут Россию в капитализм, чтобы научить народ отстаивать свои права в борьбе с капиталом. В Германии изучают труды К. Маркса. Там его «Капитал» – настольная книга. И все же, если все в мире уже определено наперед законами – тогда зачем революции? Продолжал размышлять я…

Вот то немногое, что сохранила моя память из общения с Учителем. Это будет последний его урок. Что-то из его мыслей окажутся в моем Дневнике. Вот одно из них: «Путешественник тем и отличается от обывателя, что там, где пройдут тысячи, сотни людей, то ты не должен пройти, не заметив в обычном – необычное». Пройди через ту лужу тот же Петр, – заметил бы он? Подумал я.

Так под влиянием Учителя сложилась и судьба моей юности, а может и всей моей жизни. Я как-то сразу окреп и возмужал за последние годы гимназии. Я заметил, что во мне преобладали отцовские всепрощающие черты характера, но с годами во мне быстро стали преобладать черты материнские, староверские. Ее бодрая жизнелюбие, настойчивость в достижении желаемого. Я успешно перешел в пятый класс и за зиму вырос заметно. Да и черты лица приняли четкий рисунок. При всем при том, это был один из счастливейших периодов в моей жизни.