Читать книгу Faceless - Владимир Вайс - Страница 13

Перед отправкой в Союз два месяца меня изучали, обучали и тренировали на «Объекте 52». Это была плавучая платформа в Тихом океане (точное местонахождение неизвестно, при подлете видел острова). Назначение платформы до конца понять не удалось. Гибрид авианосца и нефтедобывающей вышки? На объекте – около двухсот человек персонала: военные и ученые. Мне выделили каюту с окном на океан и назначили врача-надзирателя – доктора Линду Палмер. Она вела наблюдение в период изучения и подготовки.

Вне экспериментов мы часто сидели у окна в моей каюте, играли в шахматы. Я был ей интересен и как уникальный эксперимент, и как человек.

Сначала все шло по протоколу: анализы, УЗИ, ЭКГ, флюорография. Потом началось самое интересное – изучение моих способностей. Я ожидал, что рано или поздно стану объектом исследований, но не думал, что так скоро. Линда подключала датчики и расспрашивала о возможностях. Я знал, что за зеркалом наблюдают и ведут запись, но выложил все, что знал. Тогда я был солдатом, служившим родине любой ценой; мораль и гуманизм вернутся ко мне позже.

Затем в ту же комнату приводили людей, и я должен был заставить их что-то сделать. Сначала просто проверяли, как это работает. Результат каждый раз вызывал восторг. Потом стали подключать датчики к моей и их головам, снимая показания. Не знаю, что сделали с данными, но мне показалось, что с 90-х новостные ленты стали куда эффективнее обрабатывать население.

С Линдой мы проводили много времени. Я даже почувствовал к ней симпатию. Почему бы и нет? Ученая в очках и халате, но симпатичная, с приятным голосом. Она замечала, как я смотрю на ее бедра и грудь, скрытые белым халатом. Смущалась, отводила глаза, задорно смеялась и предлагала новый тест.

На восьмой день испытаний мне было уже за сорок. Теперь я стоял по другую сторону зеркала. Там, где вчера тестировали мои возможности, стояли пятеро девушек срочной службы (не старше тридцати двух, как я узнал из досье, переданных Линдой). В армейском нижнем белье они спокойно разглядывали свои отражения.

Я мог переспать с любой. Но внутреннее «Я» сопротивлялось. Может, если бы выбора не оставили, я бы лег с кем-то из них. Но предложение выбрать одну из пяти красавиц повергло в ступор. Как я, простой гражданин, мог лечь с женщиной-военнослужащей? Как мог, за деньги налогоплательщиков, использовать их служебный долг для продления своей жизни? Это же была проституция!

Я посмотрел на Линду и предложил ей стать предметом исследования. Шутка ли, но ученый есть ученый – жажда знаний часто сильнее предрассудков. В итоге я увидел эту прекрасную девушку без халата, кофточки, белья. Нагая, она стояла в той же зеркальной комнате. Рядом – кровать. У изголовья – вторая камера. Мотор! Камера! Через пару часов на полку с архивом видеоматериалов о моих способностях легла первая кассета «научной порнографии», Линда пошла проводить анализы и описывать свои ощущения. Интересно было бы почитать.

Второй «научный акт» все же состоялся с одной из военнослужащих. Руководство решило, что для передачи генетического материала женщина в погонах предпочтительнее «легкомысленной ученой», не место которой в вооруженных силах. Сару не уволили, но выговор она схлопотала.

В ходе экспериментов пытались омолодить меня без участия женщин (и даже с помощью резиновой куклы). Проводи они эти опыты на пару десятилетий позже, возможно, испытали бы и мужеложство. Но я в этом деле ретроград – приемлю лишь женскую ласку.

После изучения способностей началась моя подготовка. Проходила там же. За это я благодарен ЦРУ – пусть и кривой дорогой, они внесли вклад в улучшение мира, как минимум подготовив мой разум к будущим свершениям. На собственной шкуре я испытал возможности ускоренной «заливки» в мозг огромных массивов данных. Мне вживляли электроды, а вычислительная машина задавала параметры закачиваемой информации. В меня вогнали знания, на усвоение которых у обычного человека ушли бы годы, и нет гарантии, что в обычном режиме они сохранились бы надолго.

Языки: Меня научили говорить на пятидесяти языках и наречиях (вести разговор). Письменность осваивал позже самостоятельно, да и то по основным языковым группам.

Боевая подготовка: В голову поместили знания по выживанию, обращению с любым оружием и транспортом на уровне морских котиков ВМС США и ССО.

Все шло хорошо, пока не выяснилось: после омоложения я легко забываю навыки, полученные во взрослом возрасте. Точнее, забываю умения, приобретенные до момента омоложения. Информация в памяти оставалась, но пользоваться ею не получалось – я помнил слова, но не мог их комбинировать. Как будто не было мышечной памяти. А это уже было угрозой миссии.

Научные сотрудники подключились к решению задачи. Предложили варианты:

– Перезаливка перед заданиями: перед каждым новым заданием заново закачивать нужные данные.

– Омоложение + Заливка в детстве: омолодить до раннего детского возраста и закачать знания. Тогда следующее омоложение не сотрет их.

– Ограниченное омоложение: использовать навыки ограниченно, омолаживаясь минимально, чтобы не стёрлись данные.

Первый вариант отмели сразу: частая «промывка мозгов» могла привести к психическим расстройствам (это выявили при тестировании системы). Третий не подходил: мое участие должно было быть долгим и всеобъемлющим, а контролировать мое омоложение на сто процентов было невозможно.

На пятый день выбрали второй вариант. Меня решили омолодить до пяти лет и обучить всему заново. Не знаю, тестировали ли метод на других детях, но сомнений у них не было. Расчеты показали: чтобы омолодиться до пяти лет, мне нужно провести с девушкой около часа. При этом перед началом мне должно было быть тридцать пять лет.

Все прошло как по маслу. Меня привели в комнату к прелестной, крепкой и здоровой женщине – капралу ВМС США Сьюзен. Метиска (полумексиканка, полуирландка). Рост – метр шестьдесят, стрижка каре, небольшая грудь, крепкие, выдающиеся бедра. Гормоны бурлили. Я редко спал с женщинами в таком возрасте (обычно это случалось в сорок пять-пятьдесят). Мы не церемонились. Зады сверкали в объективах камер, тела сплетались в экстазе.

Час истек. На самом интересном моменте вошла Линда. С нескрываемой ревностью, указывая на часы, вывела меня из «лаборатории» и отвела в каюту. Всю оставшуюся ночь я молодел. Мужчина превращался в парня, парень – в мальчика. Что происходило на клеточном уровне, думать не хотелось. Боль от обратного роста костей сводила с ума (именно поэтому я старался не омолаживаться до ребенка). Следующий день меня приводили в чувство кололи спазмолитики, давали игрушки.

Ранним утром меня, маленького мальчика, снова подключили к электродам и записали в мозг все те же знания. Видимо, детский мозг был более податлив. Так я стал пятилетним вундеркиндом, знающим пятьдесят языков и бесконечное число способов убийства.