Читать книгу Практика применения арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации - Владимир Ярков - Страница 21

Полагаем, что при расторжении договора цессии (соглашения о переводе долга) не имеется никаких препятствий для того, чтобы произвести обратную замену: арбитражный суд должен вынести новое определение о замене лица его правопреемником именно в связи с расторжением указанной сделки.

Если договор цессии (соглашение о переводе долга) признан недействительной сделкой, то арбитражный суд должен также вынести определение о замене лица. Корректно ли в данном случае говорить о замене именно правопреемника? Здесь возможны два варианта.

1. Если оспоримая сделка (договор цессии, соглашение о переводе долга) прекращена на будущее время (п. 3 ст. 167 ГК), определение о замене лица его правопреемником будет единственно правильным судебным актом: до момента признания сделки недействительной правопреемник де-юре сохранял свой статус, а с момента признания сделки недействительной можно говорить о нем как о правопредшественнике, от которого и должны вернуться к первоначальному кредитору (должнику) спорные права (обязанности). При этом законность первого определения о замене лица его правопреемником (имеется в виду определение, вынесенное на основании оспоренной в дальнейшем сделки) под сомнение не ставится.

2. Если сделка недействительна с момента ее совершения (это относится ко всем ничтожным сделкам, а также к тем оспоримым сделкам, из содержания которых не вытекает, что они могут быть прекращены лишь на будущее время) то вынесение определения о замене лица его правопреемником будет юридически неверным: поскольку сделка не породила тех позитивных правовых последствий, которые преследовали стороны при ее заключении, то и считать, что сторона приобрела по такой недействительной сделке спорные права (обязанности), было бы неверным. Следовательно, правильнее говорить о том, что арбитражный суд, принимая новое определение о замене, по сути дезавуирует свое предшествующее определение (вынесенное на основании недействительной сделки). АПК не регламентирует подобную ситуацию, и, соответственно, содержание нового определения о замене, однако очевидно, что в нем не может идти речь о замене лица его правопреемником (правопреемство де-юре не состоялось). Полагаем, что в таком определении должен быть отражен факт принятия судебного решения, которым сделка (договор цессии, соглашение о переводе долга) признана недействительной, и указано на то, что в связи с этим допущенный ранее в процесс «правопреемник» подлежит обратной замене. На основании такого определения первоначальный кредитор (должник) вновь приобретет статус лица, участвующего в деле.

Возникает еще одна интересная процессуальная проблема: как должны быть оценены те процессуальные действия, которые совершил «правопреемник», вступивший в процесс на основании недействительного договора цессии (соглашения о переводе долга)? По-видимому, в подобных случаях приоритет должен быть отдан защите прав неосновательно удаленного из процесса первоначального кредитора (должника). Иначе говоря, «возвратившийся» после признания недействительным договора цессии (соглашения о переводе долга) первоначальный кредитор (должник) вправе как поддержать совершенные «правопреемником» процессуальные действия, так и возразить против них. В последнем случае арбитражный суд должен исходить из юридической ничтожности процессуальных действий «правопреемника».