Читать книгу С утра до вечера - Вячеслав Пайзанский - Страница 18

Мокотовская площадь. Дом М. Туда держал путь Койранский с Проняковым. Койранский держал в руках огромный букет живых цветов, издававших нежный аромат. Цветы были совсем свежие, только что из оранжереи. В руках Пронякова – большая коробка шоколадных конфет.

Они направлялись к Евгении Николаевне Бельской, болевшей еще с каникул воспалением легких. Теперь она уже поправлялась.

Это класс уполномочил Койранского и Пронякова навестить учительницу и приветствовать ее выздоровление от имени 7-го класса. Койранский отказывался было, а класс упорствовал, не хотел освобождать его от почетной, но трудной для Вячки миссии. Им собрали деньги на коробку конфет.

А Вячке показалось, что нельзя идти к больной без цветов. И он сам купил цветы, сам выбирал их и сам теперь нес, как подарок от себя, хотя, конечно, не собирался говорить больной об этом.

Звонок на третьем этаже. Дверь открыла еще не очень старая женщина, оказавшаяся матерью Евгении Николаевны.

Узнав, что гимназисты пришли навестить дочь, она пригласила их войти и усадила на диван, а сама ушла.

Проходит пять минут, десять… Наконец женщина вернулась и пригласила гимназистов к дочери.

Евгения Николаевна полулежала на кровати, укрытая до пояса шерстяным одеялом. Она была очень бледна, что особенно подчеркивалось темно-синей кофточкой.

Вошедших гимназистов Евгения Николаевна тихо пригласила:

«Садитесь, пожалуйста!» Вдруг увидела опустившего букет Койранского и залилась краской.

Койранского разбирала досада:

«Ну, зачем я пришел?.. Она же ненавидит меня, рассердилась, что я пришел».

Проняков сказал заранее приготовленное приветствие, положил на кровать коробку с конфетами, а Койранский, помедлив после приветствия, сказал по-французски:

«А от меня прошу принять этот букет, как знак симпатии и дружбы к вам!»

Она взяла букет и спрятала в нем свое лицо. Долго она вдыхала таким образом аромат цветов. А гости молчали.

Мать, стоявшая у двери, прервала молчание:

«Цветы надо сейчас же в воду. Я принесу».

И тогда Бельская открыла лицо. На глазах ее были слезы.

«Волнуется девушка, слаба еще после болезни», заключил Вячка. Они сели. Мать взяла букет. Разговор не завязывался.

Когда Койранский спросил больную по-французски, как она сейчас себя чувствует и скоро ли можно надеяться увидеть ее в гимназии: гимназисты скучают по ней.

Евгения Николаевна засмеялась и по-русски опять поблагодарила за память о ней и попросила передать 7-му классу ее благодарность. Проняков, по своему обыкновению, начал болтать. Бельская и Койранский слушали.

Наконец, Вячка поднялся, заявив, что они изрядно утомили больную и по-французски добавил:

«Около Вас хорошо, но нельзя забываться!»

С этими словами гимназисты расшаркались и ушли.

Оглянувшись в дверях, Койранский поймал взгляд девушки на себе. В нем была нежность любившего человека.

Всю обратную дорогу Вячка молчал, не слушая восторженно тараторившего товрища и думал о случайно пойманном взгляде.

Он задел его за живое, потряс, как что-то чудовищное.

Неужели и она способна обманыать? Если бы я знал, что в этом взгляде правда, я простил бы всех женщин, я забыл бы зло, мне причиненное. А вдруг правда?.. Нет, нет, этого не может быть! Я был ей так несимпатичен, так противен!.. Она без краски гнева не могла разговаривать со мной. И сегодня тоже, когда я вошел к ней. Не нужно мне ничего от нее, только пусть не обманывает. Пусть даже презирает меня. Все же это будет правда, а не обман!» Эти мысли время от времени заполняли голову Койранского и возвращались, когда голова ничем не была занята. Вячка гнал их, а они лезли, не давая ему покоя.

И еще сильнее погружался он в грязь своего мщения.

Его совесть буйствовала, протестуя против обмана, против зла, не веря никому и ничему.