Читать книгу БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Отпрыски - Юрий Киселев - Страница 9

*

Выйдя из кафе, с бутылкой шампанского под мышкой, Майкл увидал только какую-то девушку. Он глянул в один конец улочки, в другой – Линды не было, и хотел вернуться внутрь, когда девушка окликнула его по-французски:

– Эй, не узнаешь? Это я, Линда.

Он поверил, что это она, признав ее широкую лимонного цвета юбку. Линда была в том же платье, перехваченном широким поясом, в приталенном жакете, в широкополой шляпе с лентами и выглядела стильно. Майкл подошел и изумился еще больше:

– Ouh là là!

Она улыбнулась:

– И как я без косметики?..

– Ты… – захлебнулся он от восхищения. – Влюбиться можно!

Она отмахнулась и взяла его под руку:

– Идем, отель тут рядом.

– Правда можно влюбиться, – с горячностью заверил он. – Ты…

Она оборвала:

– В проституток не влюбляются. Их используют и бросаю. Вместе с шапо.

– Неправда! А Арман и Маргарита в «Даме с камелиями»?..

– Книжка? Ну, в книжке…

– Роман Дюма! Не читала? Дюма написал про своею возлюбленную, Мари Дюплесси. Знаменитая история! Композитор Верди сочинил по ней оперу, Шопен балет, а фильмов, спект…

В эту минуту Линду окликнули. Несколько девиц отирались у двери без вывески и, судя по ухмылкам, стали отпускать скабрезности. Линда не сбавляя шага отмахнулась.

– Что они?.. – полюбопытствовал Майкл.

– Какого морячка себе подцепила, – с довольным смешком сказала она и прижалась бедром к его бедру.

Млея от упругого тепла ее ноги, Майкл старался приноровить свой шаг и не потерять это блаженное состояние. Несмотря на каблуки, Линда ступала размашисто и твердо.

– Отель вот, – кивнула она на невзрачного вида здание, возле которого ошивались сомнительного вида личности, и, в ответ на его невольную гримасу, предложила: – Лучше дойти до Пласа Реаль, там ненамного дороже, зато…

При мысли провести первую в жизни ночь с женщиной в этом притоне, Майкл было внутренне содрогнулся и теперь с облегчением пошутил, что с ней он готов взобраться даже на Монжуик и выпить шампанское на самой вершине.

– Зачем ты его купил? – не то с упреком, не то с досадой сказала Линда.

– Не любишь шампанское? – не поверил он.

– Обожаю. Мы бы по дороге купили, у Уго в три раза дороже.

Майкл улыбнулся:

– Презент американскому военному моряку.

– Правда? – засмеялась она. – Ты ему понравился. Держу пари, твоему другу он не подарит.

За разговором он не заметил, как Линда вывела его к Рамбла. На бульваре было светло, людно. Играла музыка. Они перебежали проезжую часть, и Майкл свернул на бульвар.

– Ты куда – нам туда!

– Идем, – сказал он и подвел ее к цветочным лоткам. – Какие ты любишь?

Ему показалось, что она покраснела.

– Даже не знаю, – сказала она. – Глаза разбегаются. Выбери сам.

Майкл долго выбирал, выбрал розы, остановившись на перломутровых, с прозрачно-желтыми лепестками в середине цветка. Цветочница взглядом оценила выбор.

– Нравится? – спросил он у Линды.

Она привстала на носки и, обхватив его за шею, чмокнула в щеку. Майкл заплатил и вручил ей букет. Линда погрузила в него носик, втянула аромат и, прижав цветы к груди, блестящими глазами посмотрела на Майкла.

– Мне сроду не дарили цветов!

– И на день рождения?!

– Я даже не знаю, когда я родилась.

Майкл потряс головой и повел ее дальше, беря за талию – талия была тонкая и гибкая.

– Ну, все когда-то бывает в первый раз. – философски проговорил он.

– Ты всем женщинам цветы даришь?

– Маман. И сестре, когда прилетает в Лос-Анджелес.

– А другим женщинам?..

Майкл улыбнулся:

– Тебе первой.

Линда засмеялась, приняв это за шутку.

– Честно!

– Врун. А почему мне?

Секунду Майкл колебался и сказал, словно бросаясь с моста:

– Ты у меня первая. Будешь.

Она хохотнула.

– Правда первая! – заверил он.

Она приостановилась и недоверчиво посмотрела:

– Ты еще ни с кем, не врешь?

Майкл помотал головой. Она засмеялась, кажется слегка смутившись.

– Тебя это смущает?

– Еще бы! – снова засмеялась она. – Ты у меня тоже первый будешь. Такой.

Майкл тоже засмеялся, и они пошли дальше. Внимание его привлекло старинное здание. Над входом: «HOTEL ORIENTE», а выше – большое арочное окно. «Чуть не XVII век! – подумал он и спросил: – Может, туда?»

– В «Husa Oriente»? – Она помялась. – Я там никогда не была.

– Вот и отлично!

– Там намного дороже.

– Слушай! Я хочу запомнить этот день. Эту ночь! Поняла?

Линда кивнула, но что-то ее определенно напрягало. Что именно – Майкл догадался, когда они подошли к массивным дубовым дверям гостиницы, и он, взявшись за ручку, обернулся. Линда остановилась в нескольких шагах и выглядела оробевшей. Майкл кивком ободрил ее, и они вошли. И опять она остановилась недоходя до фронтдеска.

Поздоровавшись на английском, Майкл положил на стойку двадцать долларов, пришлепнул банкноту ладонью и придвинул к портье. Двадцатка тут же исчезла, а на лице портье расплылась угодливая улыбка. Майкл назвался месье и мадам Дюбуа, сказал, что они в свадебном путешествии, утром рано уезжают и хотели бы хорошо провести ночь. Глаза портье скользнули по его форме, но вопросов не последовало. Оплачивая, Майкл поинтересовался зданием. Постройка действительно была XVII века. Получив ключ на деревянной груше, Майкл хотел отойти, но порье окликнул:

– Сеньор… – улыбался он, – у вас прелестная жена!

Линда ждала натянутая как струнка, прижимая к груди розы.

– Все в порядке? – с тревогой спросила она. – О чем вы так долго?..

– А что могло быть не в порядке? – И он поболтал ключом.

– Ну… – Она помялась. – Боялась, меня сюда не пустят.

– Это почему?

– Сам знаешь почему.

– Как это могут не пустить жену?

– Ты сказал – я жена? И он поверил? Все знают, к нам зашел ваш корабль.

– Я сказал, у нас свадебный вояж, а он – что у меня прелестная жена. Чем мы не молодожены? Ты у меня первая, я у тебя первый такой… – Майкл взял ее за плечи и повел к широкой, веером уходящей наверх лестнице, огражденной старинными чугунными перилами, с начищенными до блеска медными поручнями. – У нас на втором. Раньше здесь был женский монастырь. Интересно, какую келью он нам дал.

Линда хихикнула и, с каким-то пиететом, стараясь не стучать каблуками, стала подниматься по мраморным ступеням. Они прошли по ковровой дорожке коридора и остановились перед номером. Майкл отдал ей подержать шампанское, отпер дверь, подхватил Линду на руки и внес в комнату.

– Как невесту! – смеясь сказала она.

Майкл опустил ее на постель и пошел зажечь свет. Пока он искал выключатель, Линда уже зажгла лампу на тумбочке. Они огляделись. «Келья» оказалась довольно просторной и уж никак не монашеской.

– Очаровательно! – в восторге воскликнула Линда.

Номер был решен в бордовых тонах. На двуспальной кровати бордовое покрывало; бордовые шторы; два креслица с бордовой же обивкой и такая же банкетка. На овальном столике старенький «Филипс», кувшин и стаканы. В кувшин она поставить розы.

– Шам-па-анское! – провозгласил Майкл.

Пока они шли, шампанское взболталось, и как Майкл ни старался, их обдало пеной. Линда взвизгнула, и оба рассмеялись. Майкл наполнил стаканы.

– Ну… – Он собирался произнести тост, но Линда опередила:

– За первую брачная ночь в женском монастыре!

– С монашкой, – выскочило у него, и он тут же с опаской посмотрел – нет, она не обиделась. – За это после. За твои первые цветы!

Она глянула на розы, на него и порывисто чмокнула. Они чокнулись и выпили.

– Ну, что дальше? – сказала она, глядя смеющимися глазами.

Майкл слегка стушевался.

– Ммм… – Взгляд его упал на приемник. – Давай потанцуем?

– Давай, только я плохо…

– Уж этому я тебя научу! – даже обрадовался Майкл и включил «Филипс».

Приветливо зажегся зеленый глазок индикатора, и из приемника послышалась речь: диктор что-то вещал по-каталонски. Майкл поползал по диапазонам. Кажется, весь эфир был забит одним буйным рок-н-роллом. И наконец Пресли:

Майкл целомудренно взял Линду за талию и, насколько позволяло пространство номера, повел. Трепетная талия послушно подчинялась малейшему нажиму его руки. Майкл наклонился к ее уху и к голосу Элвиса присоединил свой:

Ему показалось, что Линда слегка подрагивает, как это случалось с некоторыми девочками, когда он танцевал. Песня закончилась.

– А говорила – не умеешь, – сказал Майкл, продолжая держать ее.

– Правда не умею, – улыбнулась она.

– Может, еще потанцуем?

Она посмотрела на него:

– Ты меня боишься?

Майкл категорически мотнул головой. Глаза Линды смеялись – не то иронично, не то весело. Майкл отвел взгляд и признался:

– Немножко. Но не тебя.

– Я тебе помогу, – сказала она и повернулась к нему спиной.

Поколебавшись, Майкл осторожно поцеловал ее в шею.

– Ну вот, а говоришь – ничего не умеешь. Теперь расстегни мне платье.

Подрагивающими пальцами Майкл опустил молнию и уставился на ее оголившуюся спину, перехваченную узенькими планками лифчика.

– Ну?

– Что?

– Помоги мне снять.

Он стал освобождать от платья ее плечи.

– Не так, не так! Вверх, через голову снимай.

Майкл подхватил подол и бережно снял с нее платье. Под ним оказалась нижняя юбка, которой там, в кафе, не было. Расстегнув на юбке молнию, он хотел, как и платье, снять через голову. Она сдернула юбку и переступила через нее. Взгляд его скользнул по ее бедрам и вперился в тугие округлые ягодицы, подчеркнутые узенькими трусиками.

– Долго собираешься глазеть? – сказала она как бы сердясь. – Бюстгалтер!

Майкл завозился с застежкой. Быстрым движением она расстегнула сбросила лифчик, повернулась к Майклу и слегка встряхнула торчком стоящие груди.

– Нравится?

Майкл набрал воздух и выдохнул:

– Оо-о!

– Можешь поцеловать их.

Он ткнулся губами и почувствовав, как ее грудь спружинила.

– Смелей! – подбодрила она. – Помнишь, как у мамки сосал?

Майкл нервно хихикнул, тщетно пытаясь унять дрожь.

– Для начала неплохо, – прервала урок Линда и отошла к кровати.

Она сдернула покрывало, присела на край и начала стягивать чулок. Майкл смотрел. Поймав его взгляд, Линда вдруг застеснялась.

– Не видел, как женщина снимает чулки? – со смущенным смешком сказала она. – Американки чулки не носят?

Майкл не нашелся и глупо хихикнул, продолжая поедать глазами ее ноги. Сняв второй чулок, она откинулась на локоть и выжидательно посмотрела.

– Что? – сказал Майкл, прекрасно понимая, что решающий момент наступает.

– Я тебя одетым к себе не пущу.

– Ты тоже еще не разделась?..

Каким-то акробатическим манером Линда сдернула с себя трусики и, скрестив ноги, приняла прежнюю позу. В ответ, Майкл стащил с себя фланелевку.

– Мне больше снимать нечего, – насмешливо сказала она.

Майкл стянул тельную рубаху и, постояв в нерешительности, присел и принялся расшнуровывать ботинки, со стыдом думая, как он предстанет перед ней голым.

– Тебе помочь? – с издевкой осведомилась она.

Он глянул на нее через плечо и решительно сказал:

– Слушай! Не возражаешь, если я выключу эту чертову лампу?

– Выключи, – сказала она просто.

Майкл подошел выключил лампу. Настала полная темнота, но снимая брюки, он все-таки повернулся к Линде спиной.

– Ты где там? – смеясь спросила она.

– Тут. Раздеваюсь.

Выждав секунду-другую, она спросила:

– Ну, все?

– Угу.

– Иди сюда.

– Куда?

– В постель.

Момент настал. Он решительно повернулся к постели, тут же больно ударившись о банкетку, чертыхнулся и отшвырнул ее ногой.

– Ты жив?

– Чертова банкетка!

Свет из коридора все-таки проникал через старую дверь, и теперь, когда глаза привыкли, Майкл стал различать очертания Линды. Она сидела на кровати. Он шагнул к ней. Она поднялась навстречу, скользнув по нему грудью, и тут же он почувствовал ее ладошку, в то время как пальцы другой руки коснулась и нежно пробежались. Это первое прикосновение женщины было жутко приятно, но как-то стыдно. Он что-то промычал, отводя ее руку, и только тут понял, что она всего-навсего надевала ему шапо. От своей недогадливости он смутился еще больше.

– Ну? Иди ко мне. – прошептала она и мягко опрокинулась с ним на постель.

Он неумело тыкнулся, она помогла – и пьянящая сладость разлилась по телу, шибанув в голову. Это ощущение первой близости с женщиной с такой силой уже не повторится – но и не забудется во всю его жизнь. «Я мужчина!» – ликовала мысль.

– Не спеши, не спеши, – ласково шепнула она. – Слушай мое тело. – И, взяв его за ягодицы, стала надавливать пальцами.

Майкл прикрыл глаза и закачался с ней в такт. Пальцы ее давили все сильней, чаще, нечто похожее на стон вырвалось у нее. Он открыл глаза. Ее глаза были закрыты, рот кривился в какой-то болезненной гримасе. Она опять застонала. О том, что женщины от страсти кричат, он знал еще в школе. Но Линда не кричала, а постанывала, как стонут раненые в фильмах про войну.

– Тебе не больно? – на всякий случай осведомился он.

Она не отвечала, только хватала воздух, будто заканчивает стометровку. Как вдруг ее ногти впилась ему в ягодицы, глаза широко раскрылись, остекленело глядя, она выгнулась дугой, на мгновенье замерла – и обмякла, снова прикрыв глаза. Майкл глядел на нее, растерянный, не зная, что ему следует делать, и боялся шевельнуться.

Наконец она открыла глаза, улыбнулись и что-то беззвучно прошептала. Он хотел спросить что, но она порывисто притянула его голову, и он ощутил ее влажный горячий рот, обхвативший его губы.

Следом она перевернулась и села на него. Мысли, треволнения, страхи – все отлетело, уступив место неизведанному им еще наслаждению, словно он погрузился в нирвану, но не бесстрастную, а сладостную. Кажется, он закричал, или закричало внутри. Он открыл глаза. Линда сидела на нем и улыбалась.

– Понравилось?

Вместо ответа он улыбнулся и прикрыл веки.

– Понравилось, – сказала она с довольной улыбкой.

Как же ему хотелось спросить: а ей? Как хотелось знать, что она думает о нем – уж она-то в этом разбиралась! Но задать вопрос прямо он стыдился и спросил как бы шутя:

– Ну, ты считаешь – ты сделала из меня мужчину?

Она тихо засмеялась, легла на него, и он опять ощутил ее губы.

– Ты мой первый мужчина, – прошептала она.

Майкл хихикнул. Она резко отстранилась, соскользнула и откинулась на подушку.

– Что? – встревожился он.

Она криво усмехнулась:

– Просто забылась и забыла, кто я.

– Ничего подобного! – возмутился он. – Я засмеялся – ты пошутила над моей неопытностью, и я засмеялся, над собой засмеялся. Как ты могла так подумать…

– Правда?

– Даже обидно! – продолжал обижаться он. – Ты, ты моя любимая. Я в тебя влюбился – я ни в кого так не влюблялся, а теперь понимаю – и вообще не влюблялся. По-настоящему.

Линда повернула к нему голову и пытливо поглядела:

– Правда? Мне сроду таких слов не говорили. – Она коротко вздохнула. – А я никак не влюблялась: ни по-настоящему, ни по-ненастоящему. И я не шучу, что ты мой первый. Правда! По-настоящему – ты, с тобой сейчас…

– Правда? – просиял Майкл.

Она приподнялась и снова поцеловала его в губы. И они опять поцеловались. И еще…