Читать книгу Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма - Александр Степаненко - Страница 27

*****

Воссияла, взошла высоко на небосклон звезда Толи Ковыляева. Мог ли паренек из оренбургской деревни мечтать о чем-то подобном? Даже в самых смелых мечтах своего детства и юности боялся деревенский «грамотей» представить себя мчащимся на огромной скорости по московским проспектам, мчащимся на огромном «Мерседесе», с мигалками и охраной, мчащимся из огромных квартир в лучших районах Москвы, из огромных домов в самых элитных районах Подмосковья, мчащимся в огромный офис, расположенный в старинном здании в самом центре сверкающей столицы, мчащимся в свой огромный кабинет, из окна которого отрывался завораживающий своей сказочной красотою вид: на Москву-реку, на башни и стены Кремля, на купола Храма Василия Блаженного. Сколько раз, уже и будучи не совсем юным, с вожделением глазел он на разные картинки с этим видом; а теперь по-деловому, почти по-хозяйски, окидывал он все это взглядом, не вставая из-за собственного рабочего стола. Казалось, сам Господь, с высоких своих небес, самый большой на свете начальник, увидел его старания, его неистребимое стремление заслужить всеобщую, но в первую очередь, конечно, начальственную, любовь; увидел – и наградил его за это всеми доступными благами.

А на новом месте стимулов-то, стимулов – сделалось еще больше. Начальство теперь было – солиднее не представишь: и Премьер-министр, и министры, и всякие большие руководители из Администрации Президента, и даже сам Президент. Правда, угодить всем сразу становилось все труднее и труднее. Потому как начальники эти в Москве – прям как пауки в банке. Угождая одному, глядишь – и не угодишь другому. Но Анатолий Петрович и теперь очень старался: и с работы ночами не уходил, и всех подчиненных до ночи на работе держал, и всегда, как пионер, был ко всему готов, и отчитывался, отчитывался о своих успехах очень браво и очень умело.

Топливная компания досталась Ковыляеву в состоянии далеко не самом лучшем. Предшественники его в лихое время стремились все больше рассовывать по своим личным карманам. Но началась смена элит, и на компанию появились долгосрочные виды. Энергичный, услужливый директор с Дальнего Востока, не имеющий еще в Москве серьезных связей, был сочтен удачной фигурой, чтобы спасти разваливающуюся, убыточную государственную компанию и сберечь ее для будущих серьезных дел.

Казалось бы, зачем теряться, когда такая удача: бери пример с предшественников; бери тоже, что плохо лежит; бери, пока есть возможность. Но не был бы Анатолий Петрович самим собой, если бы избрал путь столь банальный – да и деньги сами по себе никогда его сильно не интересовали. Уловив сразу едва еще зарождающуюся новую конъюнктуру, предпочел он действовать более дальновидно, более расчетливо, чем просто по-быстрому набить свой кошелек. С фирменной своею активностью принялся восстанавливать он из обломков, практически строить заново едва влачащую уже существование, отягченную огромными убытками компанию.

С Сахалина в Москву привез он почти всю свою команду – людей, ему верных и преданных, многие из которых, правда, уже не на шутку раздражали его, но – были так нужны ему в нелегкий час.

Тяжелым был этот первый год в Москве. И от еще наглой, еще не присмиревшей «первой волны» приходилось отбиваться. И излишне привыкших к полной вотчинной вседозволенности, опьяненных свободой творить все, чего душа не пожелает, таких же, как и он раньше, провинциальных топливных князьков усмирять. И находить нужные связи в сложных лабиринтах больших московских учреждений. И все время придумывать, как бы это покрасивее, поинтереснее показать руководству свои успехи.

Но и тут все получалось у Толи Ковыляева. Росли цены на топливо, росла и компания. Затевались громкие, крупномасштабные проекты, о которых можно было красиво и эффектно докладывать начальству. Иностранные банки охотно давали Топливной деньги под большие проценты, и на эти деньги деятельность компании делалась еще более шумной и активной. И довольное успешным, рьяным и ретивым президентом начальство теперь охотно оберегало бурно развивающуюся государственную компанию от любых посягательств и уже готовилось использовать ее в своих целях.

Случались и промашки, случались и непопадания, но будто бы само Провидение вело Анатолия Петровича за руку; и то, что другим отливалось тяжкой участью, ему было нипочем. Твердо шел он своим путем, помня: пока нужен, удобен и мил начальству, все беды обойдут. И особенно, особенно – пока нужен и мил самым теперь главным, самым нужным своим начальникам – заместителю руководителя Администрации Президента Ивану Сергеевичу Плетневу и, конечно, конечно, Самому – самому Президенту.

Очень нравилось новая жизнь Ковыляеву. Все, все – было чудо как хорошо. Со стороны посмотришь – не поверишь. А была ли вообще Ковыляевка в его жизни? И общался он теперь с людьми очень достойными, богатыми и уважаемыми, приятными во всех отношениях, а не с какими-то там забулдыгами-работягами, горько пьющими от безысходной жизни своей. И жил, как подобает серьезному и успешному человеку. И в европейские столицы ездил, как к себе домой.