Читать книгу Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма - Александр Степаненко - Страница 29
День первый
Оглавление*****
Без пяти минут восемь секретарша позвонила и сообщила, что Щеглов уже в приемной. Ковыляев брезгливо поморщился и сказал, чтобы тот подождал. Хотя никакого неотложного дела у него не было, то дело, по которому он вызвал Щеглова, тоже не требовало настолько безумной спешки, чтобы нельзя было помариновать того в приемной хотя бы минут пять.
Видеть Щеглова не было у него ни малейшего желания. В последнее время этот угрюмый тип все больше раздражал его: он вел себя заносчиво, работать не хотел; выслушивая поручения, всем своим видом только и показывал, какую никчемную глупость он слышит, как все это скучно, неинтересно, никому не нужно. И об исполнении позволял себе не докладывать, словно любая необходимость лишний раз разговаривать со своим президентом была для него невыносимым падением с высоты собственного интеллектуального полета.
Особенно заносчив он стал после того, как написал вот это свое второе заявление. Ну наорал он на него, конечно, ну обложил слегка по матери, да, всё так; но – подумаешь, чего не бывает?! А этот?! Сразу в амбицию, заявление писать! Глупо это ведь. Недальновидно. И ведь ушел бы и впрямь сам, поди, если бы не старый этот лис Марченко, если бы тот не уговорил этого мальчика… Сам бы он, сам Анатолий Петрович, – ни за что уговаривать бы не стал, но Марченко, раз уж тот вызвался…
Паскудно, однако, было у него на душе оттого, что в глубине души президент Топливной и сам вполне отчетливо, даже как-то слишком навязчиво, ощущал свою собственную ответственность за ту историю с несостоявшимся увольнением пиарщика. И даже почти готов был признаться себе в причине своего, вырвавшегося тогда неконтролируемым фонтаном, раздражения. Эта причина была до предела проста: несмотря на откровенно вызывающий характер поведения Щеглова, дельно придраться к нему никак не получалось. Всегда и везде тому удавалось как-то все вот так выворачивать, будто именно у него-то все хорошо и правильно. А это – со всей неизбежностью наталкивало Анатолия Петровича на гаденький, мерзенький и такой, зараза, прилипчивый вопросик: а у кого же тогда что-то не так? у кого? у кого?..
Ковыляев отпил из тонкой фарфоровой чашки свой утренний кофе и поглядел в окно. Зубчатая, красного кирпича, стена в огромном окне напоминала Анатолию Петровичу о его выдающихся достижениях в жизни, его самых что ни на есть реальных успехах, его – не стесняться этого слова! – величии. Да, величии! Он, деревенский мальчишка, сидит здесь, напротив Кремля, и руководит важнейшим, ценнейшим звеном в сложном государственном механизме!
И вот он же, крупный государственный деятель, ради своих важных государственных задач, должен сейчас опять терпеть этого очкастого, этого черт знает что о себе вообразившего…
Правда, зубчатой, красного кирпича, стены не было сейчас видно – из-за тумана…
Сегодня утром президент Топливной собирался начать свой очередной, краткий, но заслуженный, отдых. Уже сейчас он должен был быть на пути в Куршевель. Однако вылет стоящего «под парами» корпоративного самолета пришлось отложить из-за внезапного вызова к Президенту и полученных там указаний. Но это было не страшно. Все вещи были упакованы, самолет ждал, и сразу после совместного заявления со Штегнером Ковыляев собирался отправиться-таки в аэропорт.
