Читать книгу Человек-гора. Невероятный путь Петра Семёнова на Тянь-Шань - Алена Кашура - Страница 9

Петя стоял на крыльце, поджидая Якова Абрамовича, чтобы вместе ехать в Семёновку – деревню неподалёку от усадьбы. Нужно было решить спор между крестьянами, которые не поделили межу[30]. Он смотрел, как белые пушистые снежинки кружат в воздухе, медленно устилая землю. Петя вытянул руку. Одна снежинка опустилась ему на ладонь.

– Утро доброе, барин! – Яков Абрамович подъехал на телеге, запряжённой каурой[31] лошадкой. – Тпр-р-ру-у-у! Едем?

Петя легко запрыгнул на облучок[32] рядом с управляющим.

– Вперёд! – выдохнул он вместе с облачком пара.

Лошади тронули с места.

Остались позади дом и скотный двор. Миновали прозрачную голую рощицу. По обеим сторонам от дороги потянулись серые поля, убранные и подготовленные к зиме. Вот-вот снег укроет их пушистым одеялом до новой весны, новой жизни…

Ехали молча. Не было нужды прикрикивать на лошадку. Она послушно трусила вперёд, изредка потряхивая тёмной гривой, в которой запутались колючие шарики репейника.

Не вычёсывает её конюх, что ли? Надо бы сказать ему…

– А не знаете ли вы, Яков Абрамович, лечебные растения? – Петя первым нарушил молчание.

Он так и не нашёл заветный цветок. И надеялся, что хоть кто-то подскажет, где же его искать.

– Уж не захворали вы? – управляющий с тревогой посмотрел на юного барина: воротник тулупчика поднят, из-под картуза выбились длинные волнистые волосы – маменька давно не следила за Петиной причёской, а сам он и не подумал, что нужно стричься.

– Благодарю, я здоров. Просто интересно, – пояснил Петя, отводя взгляд.

Не станешь ведь рассказывать управляющему про заветный цветок?

– Ну если интересно… Трав я знаю немного. – Яков Абрамович принялся перечислять, загибая длинные заскорузлые пальцы, привыкшие к работе: – Отвар крапивы надо пить, ежели кровь идёт, тогда кровь загустеет и перестанет течь. Такой отвар бабам дают после родов. Полынь вроде как при несварении помогает. Соком чистотела я бородавки свожу…

Оказалось, Яков Абрамович был неплохим знатоком трав! Он загнул пальцы обеих рук, да и тех не хватило. Скромничал, значит. Петя слушал внимательно. Но травы́, которая лечит душу, управляющий не назвал, а спросить Петя постеснялся.

– Ишь, солома-то на крышах поредела… – слова Якова Абрамовича отвлекли Петю от размышлений.

Он огляделся. Телега уже въехала в деревню.

– И некоторые дома заколочены, – добавил Петя.

Бо́льшая часть урожая в этом году погибла из-за небывалой засухи. Всюду начался голод. Солому с крыш отдавали на корм скоту или топили ею печи. А избы заколачивали, перебираясь к соседям, чтобы греться у одного очага и так экономить дрова.

– Хорошо, что у наших крестьян ски́рды[33] стоят с прошлого года, – сказал Яков Абрамович. – А у иных ещё с позапрошлого!

– Это верно, – согласился Петя.

Какая-то мысль промелькнула в голове, но Петя не успел к ней присмотреться. Управляющий остановил лошадь возле низкого плетня[34] и ловко спрыгнул на мокрую землю.

– Вот здесь и живут спорщики. Ждут нас, должно быть.

Они вошли в низенький дом и поняли, что попали к обеду. Трапеза была скромной: котелок каши посередине да ещё чёрный плотный хлеб из лебеды, который пекли в неурожайные годы. Вокруг стола собралась большая семья: отец с матерью, старики-родители и семеро ребятишек – один другого меньше. Самый старший оказался ровесником Пети.

Наверное, он уже пасёт коров. А заодно приглядывает за младшими братьями и сёстрами.

– Мы на улице подождём, – Петя кивнул управляющему на дверь. – Вы ешьте, не торопитесь.

Он вышел, слыша, как малыши шепчут за спиной: «Барин! Барин!» Ему захотелось обернуться, сказать что-нибудь весёлое, подмигнуть. Но мама с раннего детства внушала Пете, что чересчур близкое общение с господами нередко доводит крестьян до беды. Какой? Петя не знал. Но маму не смел ослушаться…

Едва Петя и Яков Абрамович ступили за порог, следом за ними появились двое – молодой мужик и его отец.

– Ну, рассказывайте, в чём у вас дело, – велел управляющий.

Выяснилось, что младший брат мужика подпахал межу со своей стороны, чтобы увеличить участок. Мужику такой поступок пришёлся не по душе, и он просил рассудить, кто прав, а кто виноват. Петя сразу понял: здесь ему делать нечего. Он хорошо сознавал, где начинается и где заканчивается его, барская, власть. И вмешивался в споры крепостных лишь тогда, когда видел в том пользу. Здесь же вопрос следовало решать внутри семьи. Должно быть, братья с детства не ладили.

– Как нам быть-то? – молодой мужик посмотрел на Петю.

– Зовите старост[35], пусть они разберутся по справедливости, – ответил Петя.

– Барин дело говорит, – поддержал Яков Абрамович. – Потом доло́жите, чем всё кончилось.

Мужики вздохнули. Они рассчитывали на другой исход. Но с Петей никто не спорил. Крестьяне уважали его: молодой барин был справедлив и мудр, хотя и очень юн.

Петя забрался в телегу. Уезжая, он обернулся на дом. Возле плетня стояла маленькая девочка – на удивление чистенькая, со светлой косичкой, выглядывавшей из-под платка. Девочка жевала корку чёрного хлеба. Петя не удержался и помахал рукой. Девочка робко ему ответила, а потом, смущённая собственной храбростью, убежала за дом.

Мысль, промелькнувшая у Пети в голове, когда они ехали к крестьянам, наконец обрела форму.

– Яков Абрамыч, – он обернулся к управляющему, – раздайте с нашего гумна[36] хлеб самым бедным крестьянам. Я знаю, там большие запасы. Всем должно хватить.

– Сделаем, – Яков Абрамович кивнул и щёлкнул вожжами: – Ну! Пшла!

* * *

Запасы на гумне и высокие цены на хлеб выручили Семёновых. Стараниями Якова Абрамовича они выгодно продали урожай и даже остались с прибылью. Мама решила этим воспользоваться.

– Едем в Петербург! – сообщила она. – Повидаем Наташу, Николеньку! Я так по ним соскучилась!

Петя тоже скучал по сестре с братом. Однако новость о поездке его не обрадовала.

Как оставить родные поля и леса? Как уехать от любимых книжек? Ох, маменька…

Но Петя не мог отпустить маму одну. Да и она не позволила бы остаться. И потом – вдруг в Петербурге он узнает что-то о лечебных растениях?