Читать книгу Гора ветров - Анна Таволгина - Страница 20

Дома бухтел телевизор, отец лежал на диване, мать возилась в кухне.

– Есть будешь?

– Да.

Она села напротив и смотрела, как сын ест. Хотела спросить про Ваньку, но вдруг тихо сказала:

– Ты счастлив, сынок.

Саша удивленно поднял глаза.

– Ты просто светишься весь.

Он промолчал. Она встала и вышла.

«А средний твой, Нина, – чистое золото», – говаривали соседки. Она лишь отмахивалась, не сглазить бы. Но сама с собой знала, что Саша – лучшее, что у нее есть. Хотя и про другие милости судьбы старалась не забывать. Вот дом, например, что достался им в наследство от мужниной бездетной тетки пятнадцать лет назад. Или свекровь, которая любила ее, сироту, как родную дочь… Да и сам алкоголик-муж, что навсегда вошел в дурной кураж, переехав сюда из общежития, ведь что правда, то правда – никогда не поднимал на нее руки.

А она что – она ничего. Справлялась потихоньку. Главное – добыть еды, дотащить и приготовить. Кто знает, сколько еды нужно четырем мужикам! Потом огород еще. И вечное чувство вины за неустроенный дом.

Она жила на фоне нескончаемых взрывов бешенства мужа как иные живут у моря, денно и нощно слыша его прибой. И еще была тайная страсть, которая надежно держала ее на плаву – работа.

Нина пришла на завод девочкой, имея восемь классов образования. Однообразный труд, раннее замужество и трое детей не давали понять, что за удовольствие можно найти в этих ежедневных восьми часах от звонка до звонка. Но в тот год, как Ванька пошел в школу, ее свекровь как-то сказала ей с глазу на глаз: «Шла бы ты, Ниночка, учиться»… Нина удивилась. Невозможно было представить, чтобы та сказала это ее мужу. Чтобы вообще возможно было ему это сказать…

После долгих раздумий она подала документы в техникум на заочное. В учении неожиданно открылось большое удовольствие, какого она не знала в школе. Примерно в это же время муж уволился с их завода и устроился работать сдельно, вполне сносно обеспечивая семью. Нина не скупилась на выражение благодарности, шибко не распространялась о своих занятиях и была даже рада, когда муж задерживался допоздна.

Теперь, когда она приходила на работу… С чем это сравнишь? Решались проблемы, рассасывались заторы, все начинало крутиться. Заглянув за границы конвейерного однообразия, она обнаружила стройность и красоту технологии. И поняла, что ей удалось узнать кое-что, но осталось еще больше! И это наполняло ее тайной радостью.

В цеху она была нужна, ее ждали. В год окончания техникума Нина стала мастером. А еще через три – замначальника цеха.

Работала она с мужиками, а домой всегда шла с женщинами из бухгалтерии, что жили по соседству. Зимой они ехали три остановки на трамвае, а летом шли пешком, по дороге обходя три продуктовых магазина. Так что когда она добиралась до дома, ее низенькую коренастую фигуру симметрично дополняли две нагруженные авоськи, которые каждый день аккуратно сворачивались и возвращались в карман сумки.

Готовка шла тем же самым конвейером. И не было никакой возможности этого избежать. Иной раз за жаркой котлет ей приходила в голову мысль, что и в домашней жизни должно быть что-то дальше, за пределами этого кухонного конвейера… «Воспитание» – догадывалась она.

В глубине души в «воспитание» она не верила. Каждый из ее сыновей с самого начала был тем, кем он был. И ничего тут не поделаешь. Но иногда против воли вспоминалось расхожее «растут как трава». И тогда она с тревогой думала о Ваньке, а в голове неумолимо стучало: «упустила, упустила, упустила».

За переборкой остатков прошлогоднего лука на веранде Нина подумала: «Неплохая девчонка. Но не пара ему». Потом на ум пришел ее старший, Игорь, его история с одногруппницей из училища и аборт в шестнадцать лет.

«Надо бы с ним поговорить», – вроде бы уже совсем решила она. Но это Сашино лицо все стояло перед глазами. Что-то совершенно особенное. Очень простое, поразительное. «Что я скажу? – подумала она. – Могу сказать, что знаю…» – но уже понимала, что знает-то как раз таки он. Знает что-то, чего, как будто, не знает она… И это было как минимум тревожно.

Она не стала говорить с ним.

А он понял, что она не будет, и вздохнул с облегчением. Что он мог ответить? Все, что он узнал, вряд ли можно было обратить в слова…