Читать книгу Перегрузка - Артур Хейли - Страница 18

– Если переживу эти два дня, попрошусь на неделю в отдел некрологов, посидеть в тишине! – заорал журналист «Окленд трибюн», перекрикивая рев воды в полумраке спускного туннеля.

Несколько человек, стоявших рядом, улыбнулись, но замотали головами, показывая, что ничего не слышат – отчасти из-за перекрывающего все грохота воды, отчасти из-за берушей. Вату, чтобы заткнуть уши, всем перед входом раздала Тереза Ван Бюрен. Потом им пришлось осторожно спуститься по крутой каменной лестнице к тому месту, где из туннеля станции «Дьявольские Врата-1» вода с высоты двадцать футов падала в реку Пайндридж.

Пока они затыкали уши, готовясь войти в туннель, кто-то спросил:

– Эй, Тесс, а чего вы нас заводите с черного хода?

– Служебного, – парировала она. – А вы считаете, вам положен парадный подъезд? И потом, вы вечно жалуетесь, что вам нужна фактура для материалов. Вот вам фактура, пользуйтесь.

– Фактура? Там, внутри? – скептично вопросил «Лос-Анджелес таймс», вглядываясь во тьму, где горели лишь несколько тусклых лампочек. Круглый в сечении туннель был вырублен в скале, на неотделанных стенах сохранились следы грубой обработки.

Лампочки светили под самым потолком, а над бурлящей водой шли узкие мостки, куда предстояло ступить гостям. Мостки были огорожены веревками, заменяющими перила. После завтрака Ним Голдман рассказал всем о цели экскурсии: «ГЭС целиком находится под землей, в горе. Потом мы вам расскажем о проекте гидроаккумулирующей станции, который мы предлагаем, – она тоже расположится под землей, так что с поверхности ее видно не будет. Спускной туннель, куда мы зайдем, – это конечная точка технологического процесса. Он даст вам представление о тех природных силах, с которыми мы работаем. Вы увидите, как вода вращает лопасти турбин, а потом ревущим водопадом сливается в реку».

Теперь, в туннеле, картина стала понятнее. Некоторые из журналистов перегнулись через металлические поручни, глядя на поток, низвергавшийся в яростный водоворот внизу.

– Ну и ну. Не хотел бы я туда свалиться, – заметил репортер с радио KFSO и, повернувшись, к Терезе, поинтересовался: – А были такие случаи?

– Нам известен один. Работник поскользнулся. Он хорошо плавал, даже получал медали на соревнованиях, как мы потом узнали, но его затянуло на глубину. Тело нашли только через три недели.

Все, кто стоял у поручней, инстинктивно отступили назад.

Ранее Ним поведал о некоторых уникальных особенностях туннеля: треть мили длиной, прорублен в горе горизонтально; ширина такая, что при строительстве, до того как пустили воду, могли разъехаться два грузовика.

Тогда, слушая его, Нэнси Молино демонстративно подавила зевок:

– Офигеть! У вас тут длинный туннель с водой. Это что, информационный повод?

– Не весь пресс-тур состоит из информационных поводов. Предполагается, что эти два дня помогут вам разобраться в сути вопроса, – заметила Тереза. – И мы заранее об этом говорили, в том числе с вашими редакторами.

– Вы сказали «вопроса» или «вброса»? – переспросила мисс Молино.

Остальные засмеялись.

– Неважно, – ответил Ним. – Я уже все сказал.

Через двадцать минут, когда они вышли из автобуса, он повел журналистов в спускной туннель.

Влажная прохлада внутри резко контрастировала с нагретым солнцем воздухом на улице. Шли плотной группой. Под ногами неслась вода с гребнями пены, и круг света позади все уменьшался, пока не превратился в точку. Ряд тусклых лампочек над головой, казалось, продолжался бесконечно. Периодически кто-нибудь останавливался, чтобы посмотреть вниз, крепко держась за веревки.

В конце туннеля стал слышен новый звук – все нарастающий гул генераторов, мощный рев. Открытый люк вел в генераторный зал, откуда по винтовой лестнице группа поднялась в залитую светом комнату двумя этажами выше, к пульту управления. Здесь, ко всеобщему облегчению, было тише.

Сквозь толстое стекло непосредственно под ними виднелись два гигантских работающих генератора.

За пультом управления единственный техник вносил записи в журнал, посматривая на множество разнообразных циферблатов, огоньков и самописцев, полностью занимавших ближайшую стену. Техник обернулся, услышав вошедших, однако Ним узнал его еще раньше – по копне рыжих волос.

– А, Фред Уилкинс.

– Приветствую, мистер Голдман. – Техник коротко пожелал журналистам доброго утра и вернулся к работе.

– Мы находимся на глубине без малого пятисот футов. Чтобы построить эту электростанцию, был пробит вертикальный колодец, как при разработке шахты. Отсюда на поверхность есть лифт. И есть еще один колодец, по которому идут высоковольтные провода.

– Персонала немного, – заметил репортер «Сакраменто би», вглядываясь сквозь стекло в генераторный зал внизу.

Техник, закрыв журнал, улыбнулся.

– Через пару минут вообще никого не будет.

– На станции все автоматизировано, – объяснил Ним. – Мистер Уилкинс делает регулярный обход… как часто? – спросил он, обращаясь к технику.

– Раз в день, сэр.

– В остальное время здесь все заперто и людей нет за исключением периодического техобслуживания или устранения каких-то неполадок.

– А что насчет включения и отключения? – спросил «Лос-Анджелес таймс».

– Управление дистанционное, из контрольного центра в ста пятидесяти милях отсюда. Большинство современных ГЭС спроектировано именно так. Это практично, и мы экономим на трудовых затратах.

– А если произойдет авария, возникнет паника? – спросил «Нью-Уэст».

– От генератора, где произошел сбой (или даже от обоих, если оба неисправны), – идет сигнал в контрольный центр, а сам генератор автоматически отключается до приезда ремонтников.

– Такой же проект, экологически чистый и экономичный, предполагается реализовать при постройке ГАЭС «Дьявольские Врата-2» – все под землей, чтобы не портить пейзаж.

Нэнси Молино заговорила в первый раз с того момента, как вошла внутрь:

– Вы упускаете один крохотный моментец, когда все это расписываете, Тесс. Там нужно будет строить здоровенное водохранилище и затапливать природные территории.

– Озеро в здешних горах – а по сути, это именно озеро – тоже естественный природный объект, – парировала вице-президент. – Кроме того, там можно будет ловить рыбу…

– Позволь мне, Тесс, – мягко вмешался Ним. Сегодня он был полон решимости не дать Нэнси Молино – или кому бы то ни было – вывести его из равновесия. – Мисс Молино права, – сказал он, обращаясь к собравшимся, – в том смысле, что проект предусматривает водохранилище. Оно будет в миле отсюда, высоко в горах, видное только с самолета, ну или если какие-то любители природы захотят совершить длительное и тяжелое восхождение. При его постройке мы учтем все природоохранные…

– Клуб «Секвойя» иного мнения, – перебил его мужчина-телерепортер. – Почему?

Ним пожал плечами.

– Понятия не имею. Полагаю, мы все узнаем во время общественных слушаний.

– О’кей, – сказал телерепортер, – продолжайте пропагандировать.

Ним вспомнил о своей решимости не выходить из себя и проглотил резкий ответ. Общение с прессой часто ставило представителей промышленности или бизнеса в изначально невыгодную позицию: даже будучи совершенно откровенным, приходилось преодолевать недоверие собеседников. Фора была только у разного рода радикалов: их слова СМИ цитировали дословно, не подвергая сомнениям, как бы далеко они ни отходили от истины.

Ним терпеливо объяснил принцип действия ГАЭС: это единственный известный метод накопления больших объемов электроэнергии для использования в периоды пиковой нагрузки, то есть в каком-то смысле ГАЭС «Дьявольские Врата-2» можно было считать гигантским аккумулятором.

Далее Ним описал устройство ГАЭС: водоемы на двух уровнях – новый резервуар вверху и река Пайнридж внизу, между ними система подземных труб – турбинные водоводы и спускные туннели. Электростанция находится между водохранилищем и рекой, по турбинным водоводам вода к ней поступает, по спускным туннелям – сливается. Когда станция производит электроэнергию, вода из водохранилища течет вниз, вращая турбины, а потом сбрасывается в реку ниже поверхности воды. В остальное время – наоборот. В периоды сниженного энергопотребления – в основном ночью – производство электроэнергии останавливается. Вместо этого вода со скоростью триста галлонов в час перекачивается из реки наверх, в водохранилище, чтобы подготовиться к следующему дню.

– Ночью предприятия ГСС производят избыток электроэнергии, поэтому мы будем использовать его для питания насосов.

– «Консолидейтед Эдисон» в Нью-Йорке уже двадцать лет пытаются продвинуть подобный проект, – сказал «Нью-Уэст». – «Сторм Кинг» называется. Против выступают экологи и еще много кто.

– Но есть и ответственные лица, которые за, – возразил Ним. – К сожалению, к ним не прислушиваются.

Он рассказал об одном из требований Федеральной комиссии по энергетике: доказать, что «Сторм Кинг» не окажет негативного влияния на рыбу в реке Гудзон. Продолжавшееся в течение нескольких лет исследование пришло к выводу, что популяция взрослых особей сократится лишь на четыре-шесть процентов.

– Тем не менее проект «Консолидейтед Эдисон» до сих пор не утвержден, – заключил Ним. – Рано или поздно население Нью-Йорка об этом пожалеет.

– Это лишь ваше мнение, – сказала Нэнси Молино.

– Разумеется. У вас, наверное, тоже есть мнения по разным вопросам, мисс Молино.

– Ну что вы, у нее ничего подобного нет, – возразил «Лос-Анджелес таймс». – Вы же знаете – мы, пресса, служим только истине и абсолютно беспристрастны.

– Я заметил, – усмехнулся Ним.

Ранее, говоря о рыбе в реке Гудзон, он едва удержался, чтобы не процитировать слова Чарлза Льюса, председателя совета директоров «Консолидейтед Эдисон», который однажды, выйдя из себя, публично заявил: «Рано или поздно приходит момент, когда среда обитания людей становится важнее, чем среда обитания рыбы. По-моему, у нас в Нью-Йорке такой момент уже наступил». Осторожность все-таки возобладала: на Чарлза Льюса тогда посыпались все шишки, включая поток оскорблений от экологов и не только. Стоило ли идти по его стопам?

К тому же репутация Нима и так пострадала из-за чертова вертолета. Тот снова должен был прилететь к Дьявольским Вратам после обеда, чтобы увезти Нима обратно в город, где его ждала гора работы. Он специально велел прилетать после того, как уедут журналисты.

Пока же Ним продолжал отвечать на вопросы – без всякого удовольствия и мечтая о скором освобождении.

* * *

В два часа пополудни последние отстающие наконец-то садились в автобус, который уже завел двигатель и готов был отъезжать. Журналистов покормили обедом, их теперь и ожидала четырехчасовая дорога обратно в город. В пятидесяти ярдах от автобуса Тереза Ван Бюрен, собравшаяся уезжать вместе с прессой, сказала Ниму:

– Спасибо тебе за все, хотя, думаю, тебе самому ужасно не понравилось.

– Мне платят за то, чтобы я время от времени занимался тем, что мне не нравится, – улыбнулся он. – Как ты думаешь, мы чего-нибудь добились?..

Ним умолк, сам еще не понимая почему, лишь инстинктивно чувствуя: вокруг что-то не так. Погода по-прежнему была прекрасной, солнце играло в пышных кронах деревьев и зарослях диких цветов, в свежем горном воздухе проносился легкий ветерок. Отсюда было видно оба общежития – перед одним стоял автобус, на балконе другого загорала пара отработавших смену сотрудников. Напротив, возле домиков персонала, играла группа детей; несколькими минутами ранее Ним заметил там и рыжую шевелюру Дэнни, своего утреннего знакомца. Тот запускал воздушного змея – возможно, свой подарок на день рождения. Сейчас, правда, ни его, ни змея не было видно. Ним перевел взгляд на большой грузовик, возле которого столпилась группа рабочих в спецовках. В одном из них, поджаром бородаче, он узнал Уолли Толбота-младшего. Вероятно, это и была бригада по ремонту ЛЭП, о которой говорил Уолли. На дороге, ведущей в лагерь, показался небольшой торговый фургон синего цвета.

– Тесс, ты где там? – нетерпеливо позвал кто-то из автобуса.

– Ним, что случилось? – с любопытством спросила она.

– Сам не знаю. Я…

Над лагерем, заглушив все остальные звуки, внезапно разнесся истошный, панический крик:

– Дэнни! Дэнни! Не двигайся! Замри!

Ним и Тереза одновременно обернулись, заозирались и остальные.

Крик – уже почти вопль отчаяния – раздался снова:

– Дэнни! Ты меня слышишь?

– Вон там! – Тереза указала на тропинку, круто уходящую вверх от дальнего конца лагеря и частично скрытую из вида деревьями. По тропинке бегом несся рыжеволосый техник Фред Уилкинс и кричал на ходу:

– Дэнни! Слушай меня! Стой! Не шевелись!

К этому моменту все дети бросили игру, и встревоженные, повернулись в направлении крика. Посмотрел туда и Ним.

– Дэнни! Замри на месте! Я иду! Не двигайся!

– Господи боже! – ахнул Ним.

Теперь он увидел, что происходит. Высоко над землей по одной из опор ЛЭП карабкался вверх мальчик – Дэнни Уилкинс. Крепко цепляясь за стальные перекладины, преодолев уже больше половины высоты, он продолжал восхождение. Цель была видна: над ним в проводах запутался воздушный змей. Что-то блеснуло на солнце, и Ним осознал, что насторожило его несколько мгновений назад: тонкий алюминиевый прут с крюком на конце в руках у мальчика. Этим прутом Дэнни явно собирался подцепить воздушного змея. С решимостью на юном лице он упорно лез вверх и вверх. Криков отца он, похоже, не слышал.

Ним и остальные свидетели пустились бежать к мачте ЛЭП, одновременно осознавая, что сделать ничего не могут. Мальчик продолжал взбираться выше и выше – к проводам под напряжением пятьсот тысяч вольт.

Фред Уилкинс рванул вперед с удвоенной скоростью. Лицо его было искажено отчаянием.

– Дэнни! Провода опасны! Не двигайся! Замри на месте! – закричал теперь и Ним.