Читать книгу Три века спора о варягах. Летопись и варяги - Дмитрий Верхотуров - Страница 16

В историографии прочно закрепилось мнение, что якобы Миллер выводил варягов из Швеции и доказывал идею создания Русского государства иностранными государями. Эта традиция настолько сильна, что полностью избавиться от ее влияния и рассматривать труд Миллера вне контекста его споров с Ломоносовым весьма тяжело. Миллеру всегда отказывали в праве считаться историком и всегда цитировали его сочинение мелкими отрывками, чему немало способствовала его труднодоступность. Единственное издание было сделано на латыни. Только в середине 2000-х годов был обнаружен чудом уцелевший экземпляр изначального издания на русском, который вскоре был переиздан[137]. Сейчас мы можем изучать труд Миллера целиком и в этом находимся в гораздо лучшем положении, чем все предшествующие исследователи русской историографии.

Итак, что Миллер утверждал в своей работе «О происхождении имени и народа российского»?

Если посмотреть на нее непредвзятым взглядом, то она представляет собой первый научный труд о ранней истории Руси, основанный не только на широком круге письменных источников, трудов европейских историков, но и на их критическом анализе, причем невзирая на лица. К примеру, в начале работы Миллер критиковал Байера за то, что он считал Кия готским королем Книвой: «Ктомуж и время царя Книвы от вышепоказанного времени князя Кия двумя почти стами годов разнствует, и потому сие мнение ни на чем иной не утверждается, как токмо на малом имян сходстве, которое в таком деле за доказательство принять не прилично»[138]. Каждый источник, каждое сочинение Миллер оценивает с точки зрения достоверности и выдвигает аргументы, можно ли положиться на эти сведения.

На основе довольно обширного критического анализа доступных ему источников и исторических работ Миллер создал свою концепцию происхождения имени и народа российского. Ее можно сформулировать в следующих нескольких пунктах.

Пункт первый. Миллер не был автохтонистом. С точки зрения миллеровской концепции, скандинавское происхождение варягов не имело особого значения, поскольку и сами славяне были в России народом пришлым. Он об этом и пишет в начале разбора вопроса о том, какие народы в России поселились: «Из древних российских летописцов, которых довольное число имеем, известно, что россияне в сих землях за пришельцов почитаемы быть должны»[139].

Миллер сначала кратко говорит о чуди, то есть о финно-угорских народах, которые издревле жили, а потом указывает, что славяне пришли еще в римские времена от Дуная, к Днепру, где был построен Киев, и далее они распространялись к северу: «Оттуда идучи в верьх по реке Днепру для сыскания земель далее к северу простирающихся пришли на реки в Ильмен озеро впадающия, по которым влить им в низ было способно. Они в кратком времени и без великого труда могли принудить чухонцов к уступлению отчасу больше места, и следуя за ними по оставленным от побежденных землям яко победители создали знаменитой в прежния времена Новгород, может быть и другие российские городы, в наипаче Смоленск и Чернигов, от сих пришельцов построены»[140]. То есть славяне – это пришельцы, захватившие свою страну силой.

Затем, при рассмотрении Кия, упоминаются гунны и болгары, прошедшие к Дунаю и там воевавшие с греками, причем Миллер упоминает развалины Булгара недалеко от Казани как памятник болгар до их переселения в Паннонию. Миллер обозначает некоторые побочные темы, касающиеся поднятого им вопроса, но в подробное их рассмотрение не сворачивает.

Пункт второй. Славянских государств в древности было больше одного. Потомки Кия, как пишет Миллер, владели обширной территорией между Днепром и Вислой, а также были и другие славянские владения: «А что киевляне тогда всеми местами между Днепром и Вислою владели, сие бесспорно. Ибо произшедшие от Леха польские князья больше в западных от Вислы местах, нежели к востоку владение свое распространить старались. Нестор сверьх того пишет, что иное было княжение киевское, иное древлян, иное дреговичев, иное славян новгородских, иное полотчан, иное кривичев»[141]. Иными словами, Миллер, опираясь на русскую летопись, утверждал, что славяне задолго до появления варягов обосновались в России и создали по крайней мере шесть самостоятельных княжеств.

Миллер весьма тщательно читал летописи и сопоставлял их сведения с другими источниками, в силу чего, к примеру, отрицал славянское происхождение вятичей, полагая его финно-угорским народом, с которым славяне долго воевали: «Не почитать ли их за варварский народ, например за чувашей? Которые на мордовском языке называются вядке, либо за вотяков, которые жили сперва у Оки (что объявляется о вятичах), а после избегая нападения от россиян, пошли далее к востоку и по них дано имя реке Вятке»[142]. В этой цитате видно, что Миллер проводил прямое сопоставление летописных сведений с этнографическими и лингвистическими материалами за много десятилетий до того, как этот прием стал распространенным в русской историографии.

Пункт третий, который вызвал больше всего возражений. Миллер считал, что скандинавы жили в России и дали ей своих царей: «Объявим еще и о другом народе, от которого Россия не токмо жительми населена, но и Царя и имя свое получила. Оный народ хотя в начале языком и житием от славян весьма разнствовал, но столь тесно потом с ними соединился, что уже тому много веков прошло, как их между собой различать не можно было»[143]. Он указывает, что скандинавы покорили курляндское, лифляндское и эстляндское побережье, то есть Прибалтику, взяли дань с новгородцев, поставили им царей, а дальше поехали в Киев и в Грецию. «И хотя их наконец из России выгнали, однако в таком почтении были, что новогородцы призвали их назад торжественным образом для принятия над ними и над соседственными народами владения»[144].

Эти скандинавы были летописными варягами: «Без сумнения, почтеннейшие слушатели, признавать в их следует, Варягов ваших, о которых в летописях и во всех российских историях упоминается: и хотя известно, что тем именем никакой в Скандинавии народ особливо не назывался, однако сие можно доподлинно доказать, что они ни из какой другой страны выехали, как из Скандинавии»[145].

Миллер категорически отвергал славянское происхождение варягов, причем специально опровергал именно киевский «Синопсис»: «Причисление Варягов к Славянам, по моему мнению, одним словом, опровергнуто быть может. В летописи Киевской и во всех других достоверных Российских историях не писано ничего о роде Варягов. Откуда же сочинитель Синопсиса взял свои о том известия? Он догадками домышлялся, приписывая без оснований предкам язык, которым ныне говорят потомки. Для чего лучше не принял он в рассуждение варяжских имен великих князей и других начальников, которые в наших летописях упоминаются? Имеется ли в них какое сходство с славенским языком? И кто покажет нам переселение славян с севера в Россию?»[146]

После этого Миллер делает большой обзор сведений, касающихся России, извлеченных из источников и исторических работ, указывая, впрочем, что имеется в виду не государство, а страна в чисто географическом смысле: «Ибо мы сами имя России употребляем о первейших временах, когда об оном еще не знали, не для того, чтоб кто заключал, что и тогда было уже оно в употреблении, но для лучшего выразумения о каких землях мы говорим»[147].

Из этого вытекал у него пункт четвертый. Скандинавы ходили походами в российские земли еще до появления там славян, еще в те времена, когда ими владели гунны.

Пункт пятый. Миллер указывал, что ряд городов, упомянутых в скандинавских источниках, не связан с древнерусскими городами. Так, он пишет, что Кенугардия, скорее всего, обозначает не Киев, а другой город, лежавший в Финляндии, рядом со скандинавскими владениями. То же и Алдейгиабург, который считали Старой Ладогой и в те давние времена, в том числе так писал Улоф Рудбек-старший в своей «Атлантике». Но Миллер не соглашался, указывая, что город этот был приморским, там строили корабли и он должен был быть где-нибудь в Прибалтике.

Пункт шестой. Миллер считал, что хотя скандинавы часто приходили в Россию и часто владели землями, тем не менее новгородцы их выгнали и перестали им платить дань, но при этом изгнание касалось только знати, а не простого люда, а также утверждал, что скандинавов выгнали только на севере, тогда как в Киеве они продолжали править, и связывал посольство к византийскому императору Феофилу от народа «росс» с киевскими скандинавами. То есть и варяжских владений на Руси было больше одного.

Наконец, пункт седьмой. Название России произошло от скандинавов, в подтверждение чего Миллер ссылается на летопись, на степенные книги и Житие княгини Ольги: «Но дабы не показалось, будто я происхождение российского имени утвердить намерен на одних чужестранных писателей и народов свидетельствах, то приведу здесь, почтеннейшие слушатели, точныя слова из Несторовой летописи, в которой о великом князе Рюрике с братьями написано тако: от тех варягов находников прозвашася Русь и оттоле словет Русская земля, иже суть новогородстии люди, и до нынешняго дня, прежде бо нарицахуся словяне, а ныне Русь и от тех варяг прозвашась, сице бо варяги прозвашася русью. Также и в степенных книгах в житье святыя великия княгини Ольги имянно написано от варяг бо русью прозвахомся. По моему рассуждению требовать не можно яснейшаго о том доказательства, что имя россиан ужь по прибытии варягов в России зачалось, и от оных и прочим жителям, то есть славянам, досталось»[148]. Он также указал, что само происхождение слова «росс» финское, славяне его услышали от финнов и приняли его, будучи под властью варягов: «А потом и сами славяне будучи под владением варягов имя россиан приняли, подобным почти образом как галлы франками, и британцы агличанами именованы»[149].

Итак, вот семь пунктов концепции Миллера о начале русской истории. В ней больше всего обращает на себя внимание сложность обрисованного исторического процесса, в котором участвовали финно-угры, славяне и скандинавы (Миллер специально подчеркивал, что не только шведы), появилось несколько государственных образований (как минимум шесть славянских и два варяжских владения), из которых киевскому варяжскому владению удалось постепенно взять верх и создать государство, известное под названием Русь.

Работа Миллера «О происхождении имени и народа российского» – это первая в русской историографии чисто научная историческая работа, полностью порвавшая с живой, еще в то время летописной традицией, стоявшая на основе привлечения широкого круга письменных источников и их критического анализа. Однако она была отвергнута и подверглась обструкции вовсе не за это.