Читать книгу Легенда Арагона - Елена Свиридова - Страница 12

Почти каждое утро дон Эрнесто брал своих повзрослевших детей на прогулку в горы. Это было традицией уже в течение двух лет.

Но в последнее время Алетея Долорес совершала конные прогулки самостоятельно и вовсе не в горы. Сопровождали сеньориту Хорхе Валадас и ещё несколько воинов. Она изъявляла желание ездить в ближние и дальние деревни, к обширным полям, на которых уже поспевал новый урожай.

Иногда Алетея Долорес приглашала брата прокатиться хотя бы к опушке леса. Но, услышав слово «лес», он ожесточённо мотал чёрными кудрями:

– Куда угодно, Лета, только не в лес! Он давит на меня, как может давить, наверно, только могильная плита. Лучше всего мне дышится в горах.

Далёкому от всяких хозяйских дел, Рафаэлю Эрнесто было невдомёк, что прогулки его Леты – вовсе не развлечение, что сестра всерьёз заинтересовалась жизнью крестьян и хочет знать обо всём, что происходит в пределах владений её отца.

Зато дон Эрнесто догадался и был очень рад этому.

Перемены в душе Алетеи Долорес произошли благодаря padre Алонсо, который однажды сказал ей:

– Дитя моё, я знаю, как глубоко трогают тебя Заповеди Господа нашего Иисуса Христа, как много ты читаешь о пресвятой Деве Марии и житиях апостолов Господних… Похоже на то, Алетея, что ты готовишь себя в монахини. Да, да! Не удивляйся и окинь внутренним взором будни свои и праздники. Они ничем не разнятся. Твоя молодая и цветущая жизнь проходит в молитвах и постах… Позволь мне, дерзкому старику, дать тебе один совет… – видя смущение и замешательство девушки, padre Алонсо продолжал: – Люби Господа нашего всем сердцем, но не забывай и о людях, тебя окружающих. Быть может, Заповеди Христовы тебе приятнее будет выполнять, делая добро не только тем, кто живёт в стенах твоего родового замка, но и тем, кто трудится в поте лица своего там, внизу… Посмотри в окно. Видишь, сколько деревень. Вон там добротные хозяйства, а там – совсем старая и ветхая хижина. И это только в ближайшей деревне, а дальше?.. Кто знает, может быть, крестьянину, живущему в ней, нужна помощь, или же там обитает горькая вдова, которую утешит твой ласковый голос и доброе сердце… Ты не обижаешься на старика, дитя моё?

– Как можно на Вас обижаться, – тихо ответила Алетея Долорес, до глубины души тронутая словами наставника. – Вы мой учитель и судья моим поступкам… Отныне всё будет иначе.

Наутро Алетея Долорес, одетая, как обычно, для прогулки верхом, подошла к графу и сказала просто:

– Извини, отец, не могу сегодня поехать с тобой. Я хочу побывать в деревнях. Позволь Хорхе и его воинам сопровождать меня.

– Да, конечно, – в некотором замешательстве ответил дон Эрнесто и, ни о чём не спрашивая, добавил: – Поезжай, – а потом долго любовался дочерью, наблюдая за её грациозной походкой, движениями рук, поворотом головы, белокурыми волосами под тонкой кружевной шалью.

Алетея Долорес была очень похожа на дона Эрнесто. Приятные черты лица графа в девичьем облике его дочери родили замечательную красоту: блестящие коричневые глаза цвета крепкого чая, обрамлённые длинными густыми ресницами; бархат довольно широких тёмных бровей, особенно ярких на бледной, почти без загара, коже лица; прямой и тонкий нос с изящным вырезом чувствительных ноздрей; неяркие губы правильной формы; вокруг мягкого овала лица, словно ореол, – белое золото пышных длинных волос; стройная шея; узкая талия и развитые рельефные формы тела.

Красота Алетеи Долорес могла бы вскружить голову не одному благородному рыцарю, но граф во всей округе не видел для неё достойной пары. Однако у него оставались знакомые и друзья на юге. Сыновья некоторых из них, судя по всему, были весьма недурно воспитаны; и граф де Ла Роса решил, что со временем найдёт для дочери достойного жениха. А пока Алетея Долорес не хотела слышать ни о каких кабальерос и вела жизнь затворницы, большую часть времени проводя в богословских беседах с padre Алонсо.

И вот, наконец, его дочь спустилась с небес на землю! Похоже, она станет достойной наследницей всех его добрых дел и хороших начинаний.

Не без чувства робости Алетея Долорес спускалась на своей великолепной белой лошадке Марабилье17 по круто идущей вниз дороге к деревне Ла Роса. Сумеет ли она заговорить с крестьянами, которых встретит? И как они воспримут её появление? Ведь, по сути дела, её мало кто здесь знает, лишь те, что по каким-то делам иногда приходили в замок и могли случайно увидеть свою графиню.

Хорхе держался со своим отрядом на почтительном расстоянии от неё. Деревня приближалась. Теперь уже хорошо, не то что из окна замка, Алетея Долорес могла рассмотреть всё вокруг. В каждом дворе, кроме жилища, были ещё какие-то постройки, – должно быть, сарай, хлев и птичник, – вспоминала она объяснения padre Алонсо.

То здесь, то там раздавались лай собак, блеяние овец, мычание коров, хрюканье и визги свиней и поросят. Воздух был наполнен сочетанием самых разных запахов, иногда неприятных, незнакомых графине де Ла Роса, а иногда удивительно ароматных, пряных и терпких, – кажется, это веяло свежеиспечённым хлебом и дымом одновременно.

Было летнее утро. Алетея Долорес ожидала увидеть во дворах множество детей, женщин, занимающихся стиркой, мужчин, ремонтирующих свои постройки.

Но всё оказалось иначе. Правда, дети были, но совсем маленькие. Они играли и ползали по траве под присмотром дряхлых старух или стариков. Мужчин тоже можно было увидеть – одни были заняты чисткой хлевов; другие работали в садах и виноградниках; третьи, действительно, что-то чинили в своём хозяйстве. Самым удивительным было то, что Алетея Долорес всё ещё не встретила ни одной крестьянки.

Появление всадницы и сопровождающих её воинов вызвало у людей интерес. Приостановив работу, они долго смотрели на неё, защищая ладонью глаза от быстро поднимающегося солнца, видимо, не могли понять, кто она такая и что всё это значит.

Немного растерявшись, девушка кивнула кому-то из крестьян в знак приветствия, а Хорхе позади неё вдруг громко крикнул, обращаясь к крестьянам:

– Донья Алетея Долорес желает вам удачного дня и хочет посмотреть, как вы живёте и работаете!

В ответ крестьяне начали поспешно кланяться и приглашать сеньориту каждый в свой двор. Однако графиня выбрала довольно ветхую хижину, рядом с которой была навалена целая куча брёвен.

Молодой крестьянин, заметив, что к нему направляются гости, бросил обтёсывать бревно и побежал к калитке.

– Прошу, прошу, заходите, сделайте милость, – повторял он, во все глаза глядя на золотоволосую красавицу.

Хорхе помог сеньорите спрыгнуть с лошади, и она, окинув быстрым взглядом небольшой двор, спросила хозяина:

– Как тебя зовут?

– Санчо, сеньорита графиня. Санчо Ривера, – опять склонился перед ней крестьянин.

– Почему ты живёшь так бедно?

– Сеньорита графиня, у меня всё впереди, – вдруг улыбнулся Санчо.

Она посмотрела на него внимательно: рослый и крепкий, голова по-крестьянски обвязана тёмным платком, широкое лицо добродушно и открыто, в коричневых глазах озорные искры, совсем как у Рафаэля Эрнесто.

Алетея Долорес тоже улыбнулась. Её скованность исчезла, не оставив и следа.

– Почему ты так говоришь, Санчо?

– На будущей неделе у меня свадьба, а через месяц вместо этой хижины будет стоять хороший дом.

– Ты женишься? – обрадовалась Алетея Долорес. – Но как же ты один управишься с постройкой дома?

– Совсем не один, сеньорита графиня, – возразил Санчо. – Мне помогут родственники, у нас всегда так. Сеньор управляющий вот тоже распорядился привезти брёвен, – он сделал широкий жест рукой. – И ещё сеньор управляющий говорит, что донья Хулия завтра пришлёт ко мне на помощь плотников, а для моей невесты в замке портнихи шьют красивый наряд.

– Вот как! – вырвалось у Алетеи Долорес. Ей было стыдно, что она совершенно ничего этого не знает, но, пересилив себя, она добавила: – Я рада за тебя и твою невесту… Где же она сейчас? Я что-то совсем не вижу женщин и девушек.

– Это потому, сеньорита графиня, что все женщины, девушки и старшие дети на поле – дёргают сорняки.

– Но ведь это тяжело! Целый день под солнцем!

– Зачем – целый день? Только до полудня. Да они уже заканчивают. Который день подряд работают. Поди, сегодня уж и последний, – с удовольствием объяснил Санчо. Он был горд, что с ним беседует молодая графиня, и иногда искоса поглядывал по сторонам, чтобы насладиться тем, с каким интересом и завистью смотрят из-за изгородей его соседи.

– Ну, что же, Санчо Ривера, желаю тебе счастья, – сказала красавица и вдруг протянула ему руку.

Растерявшийся Санчо поспешно вытер широкую ладонь о рубаху и неумело пожал пальчики сеньориты.

«Надо бы приготовить подарок ко дню их свадьбы, – подумала Алетея Долорес, поднимаясь с помощью Хорхе в седло. – И вообще… Поговорю с бабушкой Хулией».

Молодая графиня отъехала уже довольно далеко, а Санчо, окружённый соседями, всё ещё стоял, как зачарованный, и держал перед собой раскрытую ладонь.

– У тебя что, рука стала деревянной? – улыбались вокруг крестьяне.

– А он теперь будет так стоять до вечера.

– Ну, Анна-то должна его разморозить!

Услышав имя невесты, Санчо как будто ожил, опустил руку и смущённо затоптался на месте. Однако уже через минуту он решил поддержать шутки.

– Как же я теперь буду работать? – с растерянностью оглядывая крестьян, спросил он.

– А что такое? – забеспокоились те.

– Да ведь к этой вот руке прикасалась такая красавица!

– Гляди-ка – «красавица»! Не сказал «сеньорита» или «графиня»!

– Погоди, вот придёт Анна, она найдёт, что сделать с тобою.

Крестьяне хохотали и не давали Санчо вставить ни слова:

– Не всё тебе одному над другими потешаться, пришёл и наш черёд.

– Спроси у доньи Хулии кусок шёлка и обвяжи свою драгоценную руку!

– Зачем обвязывать, пусть лучше не моет.

– Да он и так их не моет.

– Пощадите, братцы! – взмолился, наконец, Санчо. – Ей-богу, не буду больше ни над кем подшучивать, вот провалиться мне на месте!

– Поверим?

– Чтобы Санчо да перестал подшучивать?! Держите его, а то провалится!..

Когда вдоволь набалагурились и устали смеяться, один из крестьян сказал:

– Какие у нас хорошие сеньоры, правда? Бывает – отец добрый, а дети нос задирают. А донья Алетея Долорес и её брат совсем простые.

– В роду Ла Роса не было плохих людей, – ответили ему.

– Повезло нам. Про соседних-то сеньоров никто доброго слова не скажет!

– Да-а… Ну давай, меченый, чем тут тебе помочь?

– Это ты мне? – удивился Санчо.

– Тебе, тебе. Или наша помощь теперь не нужна – загордился?

– А что, ты хорошо его назвал – Меченый, – поддержал говорившего его товарищ.

– Ну вот, уже и прозвище дали! – воскликнул Санчо. – Услышит Анна, как я ей объясню, почему – Меченый?

– Соври что-нибудь, тебе не привыкать.

– Не-ет! Анне я не вру… хотя… теперь придётся.

– Ох, Санчо, не рискуй! Уж лучше сразу сказать правду, а-то ведь того и гляди – придётся заказывать мастерам для тебя деревянную руку.

– Вы опять начинаете? А кто говорил: «Давай поможем тебе, Санчо»? – передразнил приятеля Ривера.

– А кто сказал – «Санчо»? – удивлённо поднял брови тот. – Никто не говорил! Я сказал: «Давай поможем тебе, Меченый».

– Ах, ты так, ну погоди у меня!

Молодые крестьяне ещё долго озорничали, бегая друг за другом, пока, навеселившись, не принялись, наконец, за работу.

А юная графиня, не подозревая, какое сильное впечатление произвело на крестьян её простое пожатие руки, приближалась ещё к одной, совсем старой и даже покосившейся хижине.

– Сеньор воин, – вдруг негромко окликнул Хорхе какой-то старик. – Скажите сеньорите графине, чтобы не ездила зря туда – Безумной Хуаны нет дома.

Расслышав его последние слова, Алетея Долорес повернула лошадь.

– Так в этой хижине живёт Безумная Хуана?

– Да, сеньорита графиня, – подтвердил старик. – Но сегодня рано утром её позвали в деревню Ла Мансана18.

– Кто-то болен? – встревожилась Алетея Долорес. – В замке есть лекарь…

– Нет, сеньорита, не беспокойтесь. Хуана будет принимать роды, она это ловко делает, ещё никто не умирал в её руках.

– Вот оно что… Но… скажи мне, добрый человек, почему эта женщина живёт в такой старой хижине? Ей самой, должно быть, совсем никто не хочет помочь?

– Не думайте так о наших людях, сеньорита графиня, – старик вскинул белую голову и строго посмотрел девушке прямо в глаза. – Хуане много раз предлагали помощь. Сама донья Хулия, Ваша бабушка, приезжала к ней. Но она почему-то и слышать не хочет о том, чтобы переселиться в другое место. Кто её знает – почему! Только когда уйдёт куда-нибудь надолго, наши крестьяне, бывает, солому на крыше поправят или колья вобьют, чтобы стена больший крен не давала. А она ничего – вернётся, не ругается. Нарвёт яблок со своей яблони и раздаст детям тех, кто ей оказал услугу. Люди только удивляются, как она узнаёт, ведь крестьяне молчат, да она и не спрашивает… Сказано – ворожея!

– Ну что ж, спасибо, добрый человек, за твой рассказ. Скажи мне своё имя.

– Меня зовут Хулио Морель.

– Я рада, что познакомилась с тобой, – с почтением произнесла Алетея Долорес. – Буду помнить о тебе, Хулио Морель.

– Спасибо Вам, добрая сеньорита, – сказал старик на прощанье и низко поклонился.