Читать книгу Легенда Арагона - Елена Свиридова - Страница 16
Глава XIV
ОглавлениеАлетея Долорес видела издалека недавние события, она была встревожена, не зная, чем объяснить поведение брата, поднявшего на дыбы своего коня, слышала резкий окрик отца – так он никогда не обращался к Рафаэлю Эрнесто.
Видя, что сеньорита поглощена непонятной сценой во дворе, и сама сгорая от любопытства, Маура выскользнула из беседки в надежде разузнать всё у Карлоса.
Алетее Долорес хотелось подойти к группе мужчин, но её удерживали воспитанность и скромность, и она по-прежнему сидела на скамье, терпеливо ожидая, когда представится случай поговорить с отцом или братом.
И вот, наконец, все начали расходиться. Рафаэль Эрнесто вскочил на своего коня и галопом проскакал в сторону конюшен. Граф де Ла Роса отправился ко входу в Главную башню – видимо, в свою комнату…
Алетея Долорес поспешно вышла из увитой плющом беседки и увидела приближающегося Пабло и его высокого спутника, чернобородого крестьянина, который присутствовал при разговоре и решился усмирить коня Рафаэля Эрнесто. Графиня де Ла Роса знала всех крестьян своих деревень, но этого человека она видела впервые.
Встретившись с ним глазами, девушка почему-то остановилась и уже не отводила от него взгляд.
– Добрый день, донья Алетея Долорес! – с радостной улыбкой приветствовал её Лопес и поклонился. Но она не услышала слов конюха, она всё смотрела в удивительное лицо молодого крестьянина.
Он, похоже, также был в оцепенении, потому что остановился перед сеньоритой и молчал, забыв о том, что должен проявить учтивость и хотя бы поклониться.
Пабло какое-то время изумлённо смотрел на обоих, а потом, потихоньку пятясь, незаметно ушёл.
Герардо никогда не видел более восхитительной девушки. У него не было подруги, как, впрочем, не было и друзей среди сверстников. Он любил одиночество и мысль о том, что его душа принадлежит ему самому, ну и, конечно, Господу. Но взгляд этой красавицы, будто пришедшей из сказания, вдруг наполнил всё его существо неведомым, необъяснимым чувством, какое он никогда до сих пор не испытывал и даже не знал, с чем его можно сравнить. Казалось, всё вокруг перестало существовать. Было лишь нежное лицо замечательной красоты в ореоле пышных, отливающих золотом волос…
«Сеньорита…» – пронеслось в голове Герардо и словно обожгло его сердце – его оцепенение вдруг прошло, и он с ужасом подумал, какой он неотёсанный болван: стоит, как столб, перед сеньоритой, забыв о почтительности.
Герардо поспешно склонился в глубоком поклоне, и это, видимо, помогло Алетее Долорес также прийти в себя.
Она почувствовала, что её захлестнула волна стыда, от которой запылали щёки и забилось сердце.
– Вы… из владений… наших соседей? – сделав над собой огромное усилие, наконец, произнесла Алетея Долорес. Губы, как будто чужие, плохо слушались, пальцы рук дрожали, ноги словно приросли к земле. Девушка боялась, что лишится чувств, и с напряжением ожидала ответа.
– Н… нет, я пришёл издалека…
Её собеседник, по-видимому, был в похожем состоянии, потому что не знал, куда деть свои руки – то закладывал их за спину, то трогал бороду, и его пальцы также подрагивали.
Заметив это, Алетея Долорес улыбнулась – ей стало легче.
– Издалека? – повторила она.
– Да… А в ваших краях встретил Пабло… Лопеса.
– Вы его знали раньше?
– Нет, сегодня познакомились… Ваш конюх привёл меня сюда…
– Оставайтесь, – вдруг попросила Алетея Долорес. – У нас здесь хорошо.
– Я так и сделаю! – с радостью заверил молодой человек. – Сеньор граф сказал, что я могу поселиться в деревне Ла Роса.
«Почему она говорит мне «Вы»? – промелькнула мысль в голове Герардо.
«Он ни разу не назвал меня «сеньорита», – подумала Алетея Долорес.
– Послушай-ка, Герардо Рамирес, – услышала она вдруг голос Рафаэля Эрнесто, который подошёл с минуту назад, но остался незамеченным ни сестрой, ни этим нахальным крестьянином, как с неба свалившимся во двор замка и принявшим самое деятельное участие в жизни Ла Роса.
Беседовавшие вздрогнули и оба испуганно посмотрели на Рафаэля Эрнесто, словно уличённые в чём-то плохом.
– Сначала ты покорил сердце моего отца, – продолжал юноша. – Потом мимоходом завоевал сердце моей сестры…
– Что ты говоришь, Рафаэль Эрнесто! – воскликнула Алетея Долорес, на щеках которой ещё ярче проступили пятна румянца.
– С Вами, сеньорита, мы поговорим позднее, – с суровой холодностью ответил молодой граф, – после того, как я разберусь с этим дерзким бородачом.
Алетея Долорес изумлённо смотрела на брата – до сих пор он с нею так не разговаривал.
– Прошу прощения, сеньор, – тихо проговорил Герардо. – Я никого не хотел обидеть. Позвольте мне уйти.
– Да кто ты такой, чёрт побери! – воскликнул Рафаэль Эрнесто. – Ты что, переодетый сеньор? «Позвольте мне уйти». Даже слуги в замке так не говорят! Лета, – повернулся он к сестре, – ты знаешь крестьян, неужели все они такие благовоспитанные? Может быть, мне стоит поучиться у них правильной речи и поведению?
– Сеньор, просто я обучен грамоте и много читал, – так же негромко и спокойно пояснил Герардо. – Не сердитесь на меня. Я вижу, что попал к необыкновенным людям и буду счастлив видеть Вас и Вашего отца моими сеньорами.
С этими словами он низко поклонился и, боясь смотреть на Алетею Долорес, быстро пошёл прочь.
– Что это за допрос, Рафаэль Эрнесто? – гневно произнесла Алетея Долорес. – Ты стал просто невыносим. Недавно у тебя было столкновение с отцом – я видела и поняла, что он на тебя рассердился.
– Ты ничего не знаешь! Дон Эстебан, этот старый мерзавец, разослал в три соседних замка приглашения на праздник, ведь завтра день твоего рождения, а через день – мой.
– Отец хочет устроить праздник?! – изумлённо воскликнула Алетея Долорес.
– В том-то всё дело! Отец даже не знал об этой затее Хименеса.
– Но ведь мы вправе отказаться: соседей пригласил наш гость, а не отец.
– Ошибаешься, Лета. Приглашения написаны от имени графа дона Эрнесто Фернандеса де Ла Роса де Уэска.
– Что?! Не может быть! Это неслыханно!..
– Вот-вот, я тоже так подумал и вскочил на коня, собираясь разделаться с наглецом, но этот Герардо Рамирес мне помешал… Чёрт возьми! – сказал он вдруг с восторженной улыбкой. – И сумел же помешать! Не зря он понравился отцу – я помню, что последний раз отец пожимал руку лишь покойному дядюшке Себастьяну Тобеньясу.
– Отец пожал руку этому человеку? – переспросила Алетея Долорес, и её щёки снова зарделись.
Рафаэль Эрнесто внимательно посмотрел на неё и усмехнулся:
– Я вижу, Лета, что и ты им очарована. Берегись, сестричка. Твоё сердце, насколько мне известно, до сих пор молчало. Я допускаю, что Герардо Рамирес красив, силён и обладает многими другими достоинствами, чем он и понравился тебе – это ясно, как Божий день… Помолчи, пожалуйста! Я ещё не всё сказал… Лета, меня сердит, что ты разговаривала с ним, как с равным, и не скрывала своего восхищения, открыто им любуясь. Ты не должна забывать о чести сеньориты де Ла Роса. Он простой крестьянин. У тебя с ним не может быть ничего общего, несмотря на его вежливые манеры, приятную речь и образованность. Скорее всего, он был переписчиком у какого-то сеньора. Я так думаю. Но это всё равно: крестьянин, слуга. Ты не должна проявлять к подобным людям повышенное внимание, чему я недавно был свидетелем. Я сегодня же попрошу отца заняться поисками достойного тебя жениха… И прости меня, если был с тобою груб, – уже мягко добавил Рафаэль Эрнесто и поцеловал сестру в пылающую щёку.
– Ты всё преувеличиваешь, – опуская глаза, пробормотала Алетея Долорес. – Как ты мог подумать что-то плохое: честь имени Ла Роса для меня превыше всего… А тебе следовало бы родиться гораздо раньше меня – уж очень ты похож на строгого старшего брата, мудрого, опытного и убелённого сединами, – она засмеялась и, схватив его за уши, наклонила к себе и тоже поцеловала.